Елена Булганова - Девочка, которая любит

Но и волновался не меньше: нам он пояснил, что проходы под землей пересекаются и хорошо бы Чак-Кунаку выбраться из них раньше, чем туда войдут еще дракончики, – может случиться потасовка. Как раз в этот момент голова малыша высунулась наружу, но, увы, не за полосой колышков, а сбоку, совсем рядом с тем местом, где, напрягая до предела цепь, врос в землю лапами взрослый дракон.

Разглядев ненавистную мелюзгу почти у своей передней ноги, дракон раздраженно заколыхался всем телом. Наверное, хотел выплюнуть огонь, но специальный намордник, надетый в последний момент, ему этого не позволил. Чак-Кунак спешно юркнул обратно под землю, а уже пару секунд спустя его перепачканная мордочка выглянула из лунки еще ближе к гиганту.

– Он запаниковал! – схватился за голову Шакракумор. – И потерял направление.

Старый дракон был взбешен! Он дернулся с такой силой, что вырвал из земли железный крюк и уже через секунду яростно вспахивал землю в том месте, где проходили туннели, колья на фоне его лап казались просто щепочками. Куда подевался Чак-Кунак, я лично не видел. Но было ясно, что дракончик в большой беде.

Так что мгновение спустя я уже мчался через поле и слышал за своей спиной прерывистое дыхание Иолы.

Мне казалось, это будет легко: всего-то схватить цепь и оттащить дракона на прежнюю позицию. Я даже хотел на бегу крикнуть Иоланте, чтобы она в это дело не лезла, сам справлюсь. Но не успел, потому что мое внимание переключилось на маленькую фигурку, возникшую на пути взбешенного чудища.

Это был Энерир. Увидев, какая опасность угрожает его другу, он первым пробежал те несколько десятков метров, что отделяли Чак-Кунака от победы. И теперь крутился вокруг дракона, полный решимости защитить своего питомца. Я заметил, как он раз за разом вскидывает руки. Понятия не имею, с какого возраста флэммы могут швыряться огнем и вообще обладает ли этой способностью полукровка Энерир? Но огненный удар был бы сейчас явно не тем, что могло разрядить обстановку.

– Забери его! – через плечо крикнул я Иоле.

Девочка, обогнув меня, подхватила Энерира поперек пояса и утащила прочь, а я тем временем попробовал ухватить толстенную цепь. Увы, мудрый старый дракон разгадал мое намерение и резво скакнул в сторону, потом еще и еще раз, сбивая и круша обугленные камни трибун. Зрители с воплями разбегались прочь.

Пришлось мне гоняться за цепью, как котенку за веревочкой, и лишь с пятой попытки удалось схватиться за железную фалангу. Она оказалась с карабином, отлично, значит, удастся снова закрепить цепь. Но это оказалось не так-то просто – все равно что обычному человеку танк тащить. К тому же дракон, поглядывая на меня через плечо, загребал задними лапами комья грязи и прицельно отправлял в мою сторону, так что скоро я уже ничего не видел, превратившись в подобие грязевого холмика.

Невероятным усилием я все же оттащил дракона с поля, вслепую нащупал вбитое в землю кольцо, защелкнул карабин. После этого кое-как оттер глаза и глянул на дракона. Он в тот момент тоже смотрел на меня и, кажется, коварно усмехался при этом. Причина такого злорадства была очевидна: на оттопыренном когте его правой лапы покачивался, обреченно зажмурив глазки, несчастный Чак-Кунак. Дракон еще пару секунд полюбовался моей реакцией, потом левой лапой без проблем сорвал с себя намордник и начал со свистом втягивать воздух, собираясь изжарить малыша. У меня от ужаса просто подкосились ноги…

И вдруг какая-то фигура метнулась наискосок через поле, подпрыгнула и повисла на шее дракона, уцепившись за железный ошейник. В следующее мгновение я узнал Ваньку – он висел на одной руке, а вторая, словно стрелка метронома, покачивалась перед драконьей мордой.

Дракон раздраженно взвыл, отшвырнул Чак-Кунака и с заполошным видом начал молотить по своему телу лапами, словно девчонка, увидевшая на подоле платья паука или гусеницу. Тут уж я отмер и бросился на выручку, с другого края подскочила Иола. Каждый из нас взял на себя по лапе, а подоспевший со стороны трибун циклоп подхватил Ивана и отнес на край поля, где росла густая трава. Мгновение – и мы с Иолой оказались рядом.

Зверюга успела здорово оцарапать нашего друга и едва не оставила его голышом – футболка и джинсы повисли лохмотьями. Невозможно было понять из-за грязи и обрывков материи, насколько серьезны раны.

– Я отнесу его к Шакракумору! – крикнул я Иоланте, сгребая Разина с травы. – А ты приведи Тасю, только подготовь ее, ладно?

Ответа я не услышал, потому что уже несся в сторону домика Шакракумора. Один раз только глянул наверх, заметив странную тень, которая то отставала, то обгоняла нас. И увидел летящего бирда, который нес пристегнутого к поясу взволнованного лотта, а тот в свою очередь прижимал к груди нечто вроде берестяного короба.

– Несу вам лекаря и лекарство! – бодро проорал биорд.

Это оказалось очень кстати. В доме Шакракумора мы враз очистили и промыли Ванькины раны, потом лотт извлек из своей коробочки местные инструменты и препараты, почистил глубокие порезы и смазал их желтой мазью, мигом остановившей кровь.

– Рекомендую полежать как можно спокойнее в течение пары часов, чтобы раны могли затянуться. К вечеру наш герой будет как новенький!

Причем слово «герой» было сказано на полном серьезе. Потом лотт аккуратно взял правую руку Ивана и приложил ее к своей груди – это был знак глубочайшей благодарности в Нижнем мире. Вслед за ним то же самое проделал биорд, пробормотав:

– Я бы год не смог спокойно спать, поджарь он того бедняжку на моих глазах.

После чего оба удалились. Иван, лежа без движения, разглядывал поросший вьюнком потолок в гостиной Шакракумора и вроде как не страдал от боли. Я присел на край постели, спросил:

– А чего ты махал рукой у него перед мордой?

– Тактический прием, – ухмыльнулся Разин. – Прикинь, эти зверюги терпеть не могут мельтешения перед глазами, у них начинает кружиться голова. Только вчера прочитал об этом – и вот пригодилось. У каждого своя ахиллесова пята.

Последнюю фразу Ванька произнес так, будто имел в виду что-то глубоко личное. Я хотел встать, но друг жестом удержал меня.

– Слушай, я хотел извиниться, – с некоторым усилием проговорил Разин. – Я был хреновым другом в последнее время.

– Да ладно, я же понимаю…

– Не думаю, что понимаешь. Знаешь, я все видел тогда словно через кривое стекло, каждое слово толковал превратно. Тяжело все же быть идиотом, – снова усмехнулся он. – Я ведь серьезно считал, что если у меня есть чувства к Иолке, то это вроде как дает мне какие-то права. А теперь понимаю: всегда можно обуздать себя и не лезть, куда не положено. Так что живи спокойно.

– Спасибо. Но у нас с Иолой пока ничего определенного, просто общаемся. Я даже не уверен, что нравлюсь ей в новом образе, – хмыкнул я. – Вот сестре твоей точно не нравлюсь.