Сергей Алмазов - Про Стёпу

После череды аварий Стёпа стал теребить дремлющего папу:

- Папа, а во что ты любил играть, когда был маленький?

Папа не сразу понял, что от него хотят.

- Чего? Играть? Ну-у... в индейцев, и этих... как их... ковбойцев.

- А кто это?

- Ну, это такие солдатики были. Пластмассовые. Ещё были пираты, викинги... Даже неандертальцы были. Большие... - папа мечтательно посмотрел в даль своего детства. - Но самые ценные были резиновые индейцы. Они были цветные. Мы меняли одного такого индейца на пять простых...

- А как это - меняли?

- Натурально... Ты мне индейца, а я тебе ковбойца. Ты мне машинку с открывающимися дверками, а я тебе... ну, скажем, коллекцию вкладышей от жвачки...

- А что это за вкладыши?

- Ну, разные были... Были просто картинки - "Тутти-Фрутти", "Бруклин", "Педро"... Ещё были маленькие комиксы про Лёлека и Болека, про Фикса и Фокса, Дональда, Типи Типа.... Но самые ценные были книжечки...

- Какие книжечки?

- Такие маленькие. Тоже комиксы. Про каратистов... Чёрно - белые. Их нужно было раскрашивать, но мы берегли их. Только нюхали. Это был большой дефицит.

- А зачем вы их нюхали?

- Все эти вкладыши пахли жвачками, попробовать эти жвачки мы и мечтать не могли... Что нам ещё оставалось? Только нюхать да облизываться.

- А почему их нельзя было попробовать? Разве этого всего в магазине не было?

- Какое там... В магазине в лучшем случае были "пластмассовые" апельсиновые жвачки "Калев". На вкус почти как битумная смола. Пластилин и то был вкуснее… Да и денег у нас тоже особо не водилось. Все карманные деньги уходили на кино или мороженое. Так что приходилось меняться.

- Значит, у тебя было тяжёлое детство?

- Почему?

- Ну, не было же ничего... Даже мультики - и то дефек... дифе... цит.

- Но зато мы умели всё это ценить. Даже кукольные мультики любили...

- А что значит "кукольные"?

- Про Чебурашку, например.

- А что, разве про Чебурашку плохой мультик?

- Ну, про Чебурашку ещё ничего... А то ведь бывало, как покажут про каких-нибудь... деда с бабкой, сшитых из мешка... Да ещё и солома торчит… Не то, что "Ну, погоди" или "Бременские музыканты"...

- Это были хиты?

- Да... хиты... У меня были пластинки "Бременские музыканты" и "По следам Бременских музыкантов". Я их включал, садился на свой маленький велосипедик...

- Гном?

- Да, точно... И начинал под музыку ездить вокруг стола. Воображение рисовало мне картины из мультика, а движение создавало эффект присутствия... Такое вот у меня было 3D... А ты говоришь тяжёлое детство... Да знаешь ли ты, что такое... когда жарко и дворник поливает из шланга...

- И что?

- А мы кричим: "Полейте нас, полейте нас!" И когда он поливает нас - это... это непередаваемо... это как полёт в космос...

- А ты что, летал в космос?

- Нет... но... я себе так представляю восторг от полёта в космос.

Папа погрузился в свои грёзы, а Стёпа решил тоже посмотреть мультики. Для этого ему не нужно было никаких аппаратов. Он просто закрыл глаза и представил себе экран, на котором постепенно стали появляться картинки, зазвучала музыка… На этот раз Стёпе захотелось посмотреть "Приключения Квапитана Врунгеля". Воображение старательно отрисовывало ему всё, до мельчайших подробностей. И яхта "Беда" и Лом и Фукс - все были совсем, как настоящие. Звук тоже был на уровне.

Когда Стёпа посмотрел уже половину фильма и прослушал песенку Бандито-Гангстерито, автобус вдруг остановился. Стёпа открыл глаза и увидел, что это была первая из остановок. Все пассажиры потянулись к выходу, чтобы немного размяться и съесть пирожок.

Стёпа с папой тоже пошли проветриться, а мама сказала, что не хочет - она читала книгу.

Папа походил немного взад-вперёд, посвистел, глядя по сторонам и засунув руки в карманы.

- Стёпа, ты не хочешь в туалет? - спросил он.

- Нет, давай лучше купим мороженое.

- Ну что ж. Давай. Ты какое хочешь? - спросил папа, подходя к лотку.

- Крем-брюле конечно! - это было любимое Стёпино мороженое.

Папа купил Стёпе мороженое, но беспокойство его не покидало. Он запел песенку гардемаринов, и только тогда немного успокоился. Тем временем Стёпа съел своё мороженое, и путешествие продолжилось. Автобус тронулся, постепенно набирая скорость. Теперь дорога проходила через лес, и Стёпе это было гораздо интереснее, чем поля. Он смотрел на огромные ели и сосны, которые проносились мимо. Иногда попадались высокие и стройные берёзы.

Вся эта красота настроила Стёпу на романтический лад, и он замечтался, представляя себя то индейцем, то партизаном, то просто старичком-лесовичком... Потом он вспомнил, что не досмотрел Врунгеля... Однако вид за окном так был похож на кадры из "Чебурашки", что Стёпе вдруг очень сильно захотелось в компанию к Чебурашке и его друзьям. Он решил не досматривать "Врунгеля", а "включил" свою любимую песенку Крокодила Гены:

Медленно минуты уплывают в даль,

Встречи с ними ты уже не жди.

И хотя нам прошлое немного жаль,

Лучшее, конечно, впереди.

Скатертью, скатертью

Дальний путь стелется,

И упирается прямо в небосклон.

Каждому, каждому

В лучшее верится...

Катится, катится

Голубой вагон.

Может мы обидели кого-то зря,

Календарь закроет этот лист.

К новым приключениям спешим, друзья...

Эй, прибавь-ка ходу, машинист!

- Стоп, - вдруг скомандовал себе Стёпа, как будто нажал стоп-кран. - Что-то здесь не то... Если мы обидели кого-то, да ещё и зря - ведь нужно извиниться хотя бы... Что значит: "К новым приключениям…"? Это что же, обижать кого-то - это приключение такое? Мы, значит, обижаем кого-то, потом "ту-ту" а календарь, значит, всё покроет? Так что ли? А как же тот, кого мы обидели? Ему же обидно... - Стёпа не мог поверить, что Крокодил Гена способен на такую подлость.

- Наверное, это Старуха Шапокляк подсунула Гене эту строчку, - подумал он. - А Гена по простоте душевной и не заметил подвоха. Я и сам много раз пел эту песенку и только сейчас обратил внимание...

Стёпа не мог допустить, чтобы в его мире творилась несправедливость. Он решил, что ЕГО Крокодил Гена окажется более проницательным, и вовремя распознает козни коварной Шапокляк. Стёпа "отмотал" немножко назад, и стал смотреть свою - режиссёрскую версию, где Гена пел:

Может мы обидели кого-то зря,

Календарь не скроет этот лист.

Попросить прощенья поспешим, друзья...

Подожди немного, машинист!

Скатертью, скатертью

Дальний путь стелется,

И упирается прямо в небосклон.

Каждому, каждому

В лучшее верится...

Катится, катится

Голубой вагон.

Стёпа удовлетворённо кивал головой в такт песенки. Никто из героев мультфильма не стал возражать против новой редакции. Только Старуха Шапокляк косо посмотрела Стёпе в глаза, но тут же отвела взор - она не хотела, чтобы Стёпа прочитал в её глазах всё, что она замышляет.