Алла Вологжанина - Острова Луны

– Ты еще с ногами заберись, – недоуменно сказала Карина. – Что ты делаешь такое?

– Сейчас, – ответил друг, сосредоточенно шаря рукой в… да, со стороны казалось, что именно внутри птицы, – погоди. Ну, если повезет, то сейчас своими глазами увидим… Если нет, то пташечка пропадет не за фиг.

Повезло, так уж повезло. Карина пискнуть не успела, как почти на голову ей свалилась очередная (а вернее, внеочередная) добыча. И было бы не «почти», а совсем-совсем по макушке, не отскочи она в сторону.

– Ох ты… – Девочка села на корточки и вгляделась в лежащий на песке угловатый черноперый гибрид сороки и чайки. Он был совершенно определенно и необратимо мертв. – Мить, ты что, совсем того? Мы же договорились без необходимости птиц не убивать.

Митька усмехнулся:

– Не переживай, я не просто так.

– А как?! Эксперимента ради? А не многовато экспериментаторов на один маленький островок? Мить, если ты ее просто так удавил, чтобы посмотреть, получится или нет, то чем ты отличаешься от охотников? Масштабами разве что. Нет-нет, я так не хочу! – Да еще зажмурилась и ногами затопала. Настоящая девочка, чего уж там…

Друг только носом засопел.

– Сразу видно, что девушка сыта… Сразу «птичку жалко» включилось. Успокойся, это не просто эксперимент, а наш ужин. Вместо охоты будем мозговой штурм устраивать. Как Межмирный камень раздобыть. И как Рахассе знак подать. И план Бэ, а то мало ли что. Карине на секунду стало стыдно. О ком угодно можно сразу с ходу думать плохое, но не о Митьке же! А она… Но долго размышлять об этом не получилось.

– Гхм-грр-ррхм… Доброго утра, судари, – раздалось прямо над ухом.

Карина подлетела как ошпаренная. Митька, привычно обращаясь в прыжке, метнулся на говорившего. Но приземлился на песок ни с чем. А прямо над ним, похлопывая крыльями, в воздухе завис представительного вида океорон.

Откуда в голову влезло это определение – «представительный», Карина и сама не поняла. Но иначе птицу сложно было охарактеризовать.

– Позволите присесть? – невозмутимо вопросил он, словно не его только что пытался поймать белый гигантский волк. Впрочем, не ему бы удивляться, ведь, согласно «Тварнику», визитеру говорить не полагалось даже на уровне домашнего попугая.

– Ну допустим, присаживайтесь, – разрешил Митька, оборачиваясь обратно в парня.

– Ох, мрак, вы разумны! – Карину затрясло. – Но ведь… но ведь в книге сказано, что нет! А мы на вас охотились!

– Это ничего, – снисходительно сообщил океорон, усаживаясь на торчащий из песка камень, который тоже когда-то был частью дома. – Сейчас вы едите нас. Но когда ваши бездыханные тела вышвырнут на южные скалы, то придет наш черед пировать. Все предельно честно.

– Наши – что? – нехорошо прищурился Митька, и в голосе его зазвучало то спокойствие, которое обычно предназначалось Диймару. – А лично ты бессмертный, что ли? Или просто жить поднадоело? В суп хочешь?

Океорон отпрыгнул.

– Ты близок к истине… – начал он.

– Ах, близок? То есть не в суп, а в пельмень?

Птица отскочила подальше от Митьки, с камня на песок. Видимо, океорон втянул когти, потому что по мокрому берегу зашлепали перепончатые лапы. Они были грязно-сиреневого оттенка.

– Прекрати! Я действительно просто пошутил, – уже сердито объяснил визитер. – Очевидно, выбрал не лучший способ завязать знакомство. Я – Баррен Костов. Я друг Рахассы. Аты, – океорон перевел немигающий взгляд светло-серых, каких-то не птичьих глаз на Карину, – возьми себя в руки и не дрожи так. Не все океороны разумны. И уж точно мы не позволили бы двум детенышам поймать себя и съесть.

Карина почувствовала, как способность дышать вернулась. А завтрак перестал проситься наружу. Честно говоря, она не была готова с ним расстаться. Вернее, с учетом того, что завтракала она в обличье волка, рваться из человеческого желудка было откровенно нечему.

– Гедеминас Заккараускас, – представился Митька, – а это Карина Радова.

– У вас есть фамилии? – невпопад спросила Карина.

– Не такая уж и непозволительная роскошь, – хмыкнул Баррен Костов, – но я здесь не затем, чтобы поговорить о ней.

Последовала пауза. Океорон таращил светлые глаза то на одного детеныша, то на другого, а они смотрели на него. Наконец птица… птиц склонил голову набок. Для разнообразия в ракурсах, что ли?

– Спросите же, наконец, – сказал он.

– Что? – хором отозвались Карина и Митька.

Тот аж подлетел и крыльями захлопал.

– Для чего я сюда явился конечно же, – возмущенно возвестил он.

– Сам… то есть сами скажете, – пожал плечами Митька. – Вроде мы вас не звали. Мы вообще девяносто процентов тех, кто нам на головы валится, не приглашали.

Тот покачал головой и – во всяком случае, так показалось Карине – усмехнулся. Так, наверное, и было бы, если б клюв океорона был носом человека и еще под ним был бы рот, способный усмехаться.

– Я пришел забрать вас отсюда. Вернее, принимая во внимание вчерашние события, пригласить последовать за мной.

Карина удивленно посмотрела на Митьку и наткнулась на его взгляд, выражающий ту же эмоцию. Неувязка была явная, прямо-таки на поверхности лежащая.

– Если ты друг Рахассы, – медленно проговорила она, – то должен знать о нашем с ним уговоре.

– Да-да, он попросил вас украсть у символьеров Межмирный камень. – Океорон вернулся на свое прежнее место, выпустил когти и зацепился за неровности черной глыбы. – Дело в том, что он чужак в Трилунье, к тому же дракон. Он не понимает, насколько это опасно для вас. К тому же для него амулет, прямо скажем, не вопрос жизни и смерти. Хочет, понимаете ли, прекрасную девицу в гости в свой мир сводить. Если пораскинет своими тысячелетними мозгами, то и без камня выкрутится. Ну, чего встали? Пошли! Стая ждет на берегу. Если очень постараемся, то протащим вас через защиту, которую символьер со знаккером выставили.

Митька задумчиво посмотрел на Карину. А она на него. Жаль, конечно, что его «талисман» так и не нашелся, сейчас бы не помешал разговор без лишних ушей. По глазам друга было понятно, что он взвешивает варианты. Прямо-таки весы качались в каждом зрачке.

– Хм… А раздел-то в «Сказнике» тот еще… – сказала она, очень надеясь, что друг поймет ее правильно, – да и обещания свои мы привыкли выполнять.

Митька усмехнулся, отбросил сомнения.

– К тому же есть у нас один принцип, – сообщил он Баррену, – идиотский, но железный. Если что-то очень нужно нашим врагам, то мы костьми ляжем, но враги это «что-то» не получат.

– Точно, – поддержала Карина, – символьеры уж точно нам не друзья. И если символьеры решились на нарушение каких-то там древних, но явно до жутиков священных договоров-уговоров, лишь бы Межмирный камень из рук не выпускать, то он им ужасно нужен.