Дмитрий Емец - Планета Черного Императора. Месть мертвого Императора. Повелители галактик

Час за часом «Кашалот» разгонялся до своей максимальной скорости, ложась на прежний курс к созвездию Щита. Реактор стал слегка перегреваться, и Морж, вынужденно забросив шахматы, сутки пропадал в двигательном отсеке. Яичница, воспользовавшись тем, что ей никто не противодействовал, занялась дизайнерскими перестановками в наших каютах, основная идея которых заключалась в том, что диван из кают-компании нужно переставить в детскую, а протершийся ковер из спальни зашвырнуть в конвертер, чтобы он пошел на топливо.

Впрочем, не все на «Кашалоте» было по-прежнему. Ледяные статуи без лиц порядочно действовали нам всем на нервы. Бедняжка Дискетка вообще не решалась заглядывать в мастерскую и ни на шаг не отставала от Репки. Успокоилась она лишь тогда, когда уговорила Репку переселиться к себе в детскую, что та охотно сделала.

Коробок почти перестал бывать у себя в каюте, а безвылазно просиживал в лаборатории. Две ледяные статуи находились в саркофаге, где для них поддерживалась низкая температура. Определить точный молекулярный состав замерзшего газа, составлявшего тела инопланетян, пока не удавалось, хотя первые результаты анализов уже поступили.

– Это удивительно устойчивая космическая раса! – восхищенно рассказывал Коробок, когда мы с Пельменем посетили его во время очередной подзарядки. – У нее нет ни одного внутреннего органа, а все тело представляет очень плотный сгусток газа. Его точный молекулярный состав мы пока не установили, но там определенно есть гелий и метан.

– А откуда газообразники взялись на корабле амфибий? – спросил я.

– Перестань называть их «газообразниками»! – рассердился Коробок, которому это слово ужасно не нравилось. – Возможно, это были два дружественных космических народа, или, может, газообразники – тьфу ты, вот прицепилось! – появились на корабле позднее. Допустим, они были такими же исследователями, как мы, но их скафандры прохудились, и они замерзли.

В отсек заглянул папа Морж и крикнул:

– Мы с Леликом наконец разобрались, что творилось у нас с двигателем! Полетела одна из реакторных подстанций. Сегодня вечером мы ее заменим на новую, но для этого на несколько часов придется отключить все электричество. Так что не удивляйтесь, если вдруг все погаснет.

– Ты с ума сошел! Мы же разгерметизируемся! – из другого отсека прибежала испуганная Яичница, у которой был отличный слух.

– Ерунда! За герметизацию отвечает совсем другая цепь. Не беспокойтесь, все будет нормально. Лелик дал добро! Да и Коробок мне поможет, – сослался на авторитеты Морж.

Лелику и дедушке Коробку у нас на «Кашалоте» доверяли больше, чем папе, хотя он и считался капитаном, поэтому известие об отключении электричества не вызвало ни у кого дурных предчувствий. Одна Репка разворчалась, что Моржа и на пушечный выстрел нельзя подпускать к двигателю, если мы все не хотим взлететь на воздух. Но к Репке никто особенно не прислушивался, потому что она ворчала всегда, когда Морж давал для этого хотя бы малейший повод.

Но, как оказалось, прислушаться все же было нужно...

– Какая самая большая среди известных звезд? – спросила Яичница, заглядывая вечером к нам в отсек. (Кроме хозяйства, мама отлично разбирается в астрономии и любит устраивать нам проверки.)

– Цефея! Двойная затменная переменная система, главный компонент которой в две тысячи раз больше Солнца, – не задумываясь, ответил я.

Вообще я не очень люблю хранить в своей памяти разные сведения, но к астрономии это не относится.

– Допустим, верно. А какая ближайшая к Солнцу звезда?

– Гм... Альфа Центавра. Древние называли ее Ригиль Кентаврус, что означает «нога кентавра». Расстояние до нее 4,3 светового года.

Яичница хмыкнула, заложила руки за спину и заходила по отсеку:

– Представь, что ты смотришь с Земли. Как найти Андромеду?

– Андромеда лежит к востоку от Большого Квадрата Пегаса. Она состоит из трех цепочек звезд, которые выходят из северного угла Квадрата и тянутся в сторону Персея.

– Ну, это элементарно! – фыркала Яичница. – А что самого примечательного в Андромеде?

– В ней много примечательного. Но ты, наверное, имеешь в виду галактику М 31, которую еще называют Туманностью Андромеды. Расстояние до Туманности немного более двух миллионов световых лет, а ее диаметр около ста двадцати тысяч световых лет. Ну как, правильно?

– Ну ладно, на троечку справился. Завтра еще продолжим, – удовлетворилась наконец Яичница.

– Почему на троечку? – возмутился я.

– А вот почему. Про Альфу Центавра ты не сказал, что это визуальная тройная звезда. Ярчайший ее компонент по массе и спектру похож на Солнце. Причем к Земле ближе всего третий, самый слабый компонент – Проксима. Это вспыхивающий маломассивный красный карлик... Да ладно, я не об этом хотела с вами поговорить. Вы с Пельменем не посидите вечером с Дискеткой?

Так вот, оказывается, зачем мама затеяла эту проверку по астрономии! Ну да ладно. Когда Яичница просит, ей трудно отказать. Итак, мы с Пельменем оказались в детской. У взрослых в рубке был какой-то важный совет, на который нас не пригласили. Пельмень, чтобы не скучать, захватил с собой шлем – симулятор звездных войн и неплохо проводил время. Судя по раздававшемуся из шлема гоготу, он выставил себе бесконечную жизнь и теперь одерживал над неприятельскими флотилиями победу за победой.

Я тоже с удовольствием поиграл бы в звездные войны, но выпрашивать у Пельменя шлем мне не хотелось. Вместо этого я ходил за Дискеткой и наблюдал, как она безуспешно пытается навести в детской порядок. Дискетка отлично прожила бы и без порядка, но мама строго-настрого велела ей хотя бы немного разобрать свои игрушки.

– Я гландиозная балдачница! – гордо рассуждала Дискетка, озирая разбросанные по полу магнитокубики, дистанционно управляемые модели, кукольные домики, ненастоящие бластеры и многое другое.

Огромная куча игрушек, скопившаяся еще с нашего с Пельменем детства, громоздилась по всей комнате, оставляя свободной только узенькую тропинку, ведущую от двери к Дискеткиной кровати. Я, успевший уже отвыкнуть от детской, был удивлен, как в этой куче можно еще находить нужные вещи.

– Как ты узнаешь, где что лежит? – спросил я сестру.

– Заплосто! Дазе с заклытыми глазами! – с гордостью ответила она.

– Проверим? – предложил я.

– Пловелим!!! – сразу согласилась Дискетка.

Я завязал ей глаза, и она стала по моей просьбе доставать из кучи то семицветный мяч, то радиоуправляемый звездный крейсер, то говорящих игрушечных роботов.

– Знаешь, как я все нахозу? По сагам! – не выдержала наконец Дискетка. – Подхозу к двели и считаю саги. Тли шага впелед и влево – модели, четыле шага и вплаво – кубики. Тепель ты понимаес, что если я послусаюсь маму и наведу здесь полядок, то ничего узе не обналузу? И это космално!