Дмитрий Емец - Планета Черного Императора. Месть мертвого Императора. Повелители галактик

В следующую минуту от звездолета пришельцев отделился похожий на цилиндр рейдер и стал приближаться к «Кашалоту».

– Похоже, что к нам идут неприятности, и они уже довольно близко, – сказал Пельмень.

– Так что же нам делать? – спросил я.

– Занимать оборону. У меня воображения не хватит сказать, что они сделают с нами, когда будут здесь! – сказал Пельмень.

Мы схватили Дискетку, бросились вместе с ней в детскую и стали сооружать баррикады из игрушек и мебели. Стержнем от кровати я перегородил створки люка так, чтобы их нельзя было открыть изнутри, а Пельмень с Дискеткой прокапывали среди игрушек окоп.

Тем временем Лелик передавал нам по внутреннему монитору все, что происходило снаружи. Пришельцы состыковались с «Кашалотом» и после безуспешных попыток открыть шлюзовой ангар прорезали его чем-то вроде лазерного луча. По коридорам нашего корабля загрохотали шаги. Первым делом Йох и Мордатый кинулись в навигаторскую, но, никого там не обнаружив, принялись один за другим прочесывать все отсеки.

Толкнув люк детской и найдя его закрытым, а дверной механизм заблокированным, они стали бить в дверь ногами. В стали оставались глубокие вмятины, позволявшие нам судить об огромной силе туманников.

– Открывайте, вам все равно не спастись! – кричал Мордатый.

– Начальник, не дыши на кашу! Это малявки, я, типа, заглядывал, и их тел не было среди остальных... – успокаивал его приятель.

Видя, что заблокированный люк не поддается, пришельцы достали оружие, видимо, взятое ими со своего корабля. Оно отдаленно напоминало старинные дуэльные пистолеты, но с более тонким дулом и расширяющейся к концу рукоятью. Мы с Пельменем увидели это на внутреннем мониторе и, понимая, что дело нешуточное, приготовились к обороне. План обороны у нас был приготовлен заранее в течение тех двух дней, что мы прятались в детской. План наивный, но вполне действенный.

– Лезь под кровать и не высовывайся! – крикнул я Дискетке.

Сестренка послушалась и, бормоча: «Да что зе это такое?» – быстро закатилась под кровать.

Почти в то же мгновение из лучеметов пришельцев вырвались два узких круга, которые, расширившись и повиснув в воздухе, подобно дымовым кольцам, ударили в дверь, с легкостью прорезав ее. В проеме появились Йох и Мордатый, все еще сохранявшие форму Репки и папы Моржа. Пока они оглядывались, пытаясь нас обнаружить, я нажал кнопку пульта, который держал в руке.

Стремительно стартовав из кучи игрушек, навстречу инопланетянам помчался скоростной рейдер-перехватчик. Стреляя на лету липучками и пластилином, он несся прямо на них. Отшатнувшись, Йох выстрелил в него из лучемета, но промахнулся. Рейдер ударил пришельца в лоб и самоуничтожился, разлетевшись мелкими осколками. Не устояв на ногах, пришелец упал на пол, где на него напали три игрушечных танка. Инопланетянин вскинул лучемет и открыл ответный огонь.

Два танка ему удалось уничтожить, третий же, подойдя на расстояние прицельного выстрела, обдал его клейкой струей зеленой краски, после чего ловко прополз у него между ногами и удрал в коридор.

Пытаясь оттереть краску и горя жаждой мести, Йох бросился за ним, но, сообразив, что это всего лишь игрушка, вернулся.

Тем временем, горя желанием расправиться с нами, Мордатый кинулся внутрь отсека, но Пельмень, готовый к такому повороту событий, включил голографический проектор. В ту же секунду, издавая громкие боевые крики, наперерез Мордатому устремились десять древнерусских витязей с копьями и мечами.

– Нас подставили, Йох! Мы попали в засаду! – отступая, закричал Мордатый.

Не понимая, откуда взялось подкрепление, пришельцы заметались по отсеку. В спешке Йох едва не отстрелил ухо своему приятелю, а тот выразил ему свое неудовольствие, которое со смаком воспроизвела моя переводилка.

Не дожидаясь, пока они разберутся, что имеют дело с обычными голограммами, мы оставили инопланетян спотыкаться в горе игрушек, а сами, захватив Дискетку, метнулись к выходу. Выбегая из отсека последним, я почувствовал, как мимо моей щеки пронеслось что-то раскаленное, а потом часть стены на уровне моей головы оплавилась.

– Пельмень, за нами погоня! – крикнул я. – Приводи в действие план номер три!

– Думаешь, я помню, что такое «план номер три»? Что бы я делал без твоих советов, Митрофан? – на бегу гоготнул мой братец и, вдавив до упора красную кнопку голографа, бросил его на пол на развилке двух коридоров.

В ту же секунду от развилки в разные стороны разбежались четыре вопящих Митрофана, четыре размахивающих руками Пельменя и четыре охающие Дискетки. Растерявшаяся погоня, которую уже порядком изнервировали русские богатыри, рассредоточила огонь своих лучеметов по всем целям сразу.

При попадании луча в голограмму та, как и было запрограммировано, театрально падала, а потом вздымала руки кверху и трагически произносила: «Пиф-паф-ой-ой-ой, умирает зайчик мой!» – после чего вскакивала и как ни в чем не бывало продолжала бежать дальше.

Наконец разобравшись, что к чему, Мордатый подбежал к лежавшему на полу голографу и с треском раздавил его тяжелой подошвой. Голограммы, на мгновение ярко вспыхнув, погасли, но мы в ту минуту были уже далеко – в шлюзовой.

Новый план спасения возник у нас стихийно, и сейчас даже трудно сказать, кому он принадлежал. Пельмень утверждает, что ему, а я, понятное дело, не уступаю, чтобы он не слишком много о себе возомнил. На самом же деле в этот отсек мы попали случайно, совершив небывалую глупость и заблудившись внутри собственного звездолета, который знали весь до царапинки! Свернув не в тот коридор, мы очутились в тупике, откуда был вход лишь в один отсек – в шлюзовую.

Мы заскочили в нее и заперли за собой массивный люк. Не прошло и минуты, как люк стал накаляться от выстрелов пришельцев. К счастью, люк был двойной толщины и прочности и минут десять-пятнадцать еще должен был продержаться. Сообразив, что отступать больше некуда, мы заранее приготовились к худшему исходу и стали уже прикидывать, как нам провести последние пятнадцать минут своей жизни, как вдруг Дискетка, рассматривавшая скафандры, сказала:

– Что зе мы лазмышляем? Давайте выйдем в космос!

Нам с братом такая бредовая мысль и в голову бы не пришла, но... внезапно мы сообразили, что это единственный оставшийся у нас выход.

Наши скафандры были на своих местах, не хватало только двух – тех, что были на пришельцах. Под каждым скафандром висели таблички. Под моим скафандром имелась надпись: «Скафандр младшего пилота». Под скафандром Пельменя висела табличка: «Скафандр младшего исследователя». Самой длинной была надпись под скафандром Дискетки, гласившая: «Младший космонавт Дискетка. Специализация: играние на нервах». Последнюю табличку, разумеется, написала мама.