Светлана Ягупова - Зеленый дельфин [Повесть-фантазия]

- Лес - это, кажется, много-много деревьев?

- Да. И не простых деревьев, а настоящих.

- Как тополя на улице Жареных Уток?

- Ну да, они ведь не из пластмассы. Вот. - Тэйка остановилась у одной из картин. - Видишь, пахнут травы и цветы, шелестят листья и бегают солнечные зайчики? - Девочка даже зажмурилась от восторга. - Вот что я скажу тебе, - вдруг зашептала она. - Только по секрету, чтоб никому… На улице Жареных Уток мне порой так ясно видится этот лес, - вроде я собираю в нем грибы и ягоды, и хрустят под ногами ветки, а из-под кустов выглядывают зайцы. Чудно, правда?

- Да! - оживился Альт. - Со мной ведь тоже на этой улице всякое приключается: вдруг померещится, будто лезу через какой-то забор прямо в яблоневый сад. И так хорошо вокруг, а я лезу, рву яблоки и прячу их за пазуху.

- Я всегда говорила, что эта улица не простая, - кивнула Тэйка. - А здесь живет мой друг, - она подвела Альта к другой стене.

С небольшого полотна на них преданно смотрел лохматый остроухий щенок. Альту почудилось, что он тихонько тявкнул.

- Слышал? - рассмеялась девочка. - Он всегда так приветствует меня. Но иди-ка сюда, - подбежала она к соседнему полотну. - Нет, лучше встань вот здесь, - она отступила назад. - Смотри…

Альт стал рядом. Удивительно знакомой показалась эта картина. И в то же время он готов был поклясться, что видит ее впервые. Прищурился.

- Море! Ведь это море! - наконец узнал он.

Высокое солнце висело над сине-зелеными волнами, и они отливали звонким серебряным блеском. Волны с плеском разбивались о берег, певуче шуршали, превращаясь в тонкое кружево пены.

Неожиданное чувство простора и свободы обрушилось на Альта. Непривычные оттенки синего цвета наполнили такой радостью, словно он сделал открытие. Усталый, измученный, в синяках и шишках, мальчик почувствовал, как тело наливается крепостью и силой.

- Мне кажется, я теперь ничего не боюсь, - сказал он.

- Правда? - обрадовалась Тэйка. - Так бывает, когда рядом настоящее. А видишь вон там, на горизонте?…

- Полоска суши?

- Далекая страна…

- Трамонтана? - неуверенно сказал Альт.

- Ты знаешь?! - удивилась девочка.

- Да. Там живут люди, свободные как ветер, чистые как снег в горах и щедрые как лучи солнца. Когда-то мы с Чарли поклялись, что отыщем и море, и эту страну.

- С Чарли?

Альт грустно отвел глаза.

- Ну да. Он же не всегда был таким, как сейчас.

Они замолчали. Некоторое время стояли, вглядываясь в далекий, подернутый туманом берег. Руки их стали медленно сближаться, пока, наконец, ни встретились.

- Тебе попадет? - прошептал Альт, боясь шевельнуться.

- С чего ты взял?

- Куб-то разбит.

- Ничего, пойду в контору фирмы и все объясню.

- Не нужно, - покачала она головой.

- Почему?

- Так… Все равно я бы там простояла недолго. Скоро - может, завтра, а может, через месяц… вот-вот что-то должно случиться… Опять болтаю! - Вдруг рассмеялась: - Ну разве ты искусственный, если у тебя уши краснеют! Ты очень даже настоящий.

…Белый пол. Белые стены. Окон нет. Под потолком белые светящиеся плафоны. Они тонко жужжат, как рентгеновские аппараты, и кажется, будто тебя пронизывают невидимые лучи. И никуда не уйти от этого противного жужжания. Пять шагов вдоль, четыре поперек.

- Все равно убегу! - решительно говорит Пипл и улыбается: «интегралы» не подозревают, что он владеет исключительным даром…

Клоун садится на холодный пол, прислоняется спиной к стене и закрывает глаза. Стоит сосредоточиться, и рядом появится Эльза. Вот она, пришла. Он кладет ладони на ее теплую голову, взъерошивает тонкие легкие волосы. Глаза Эльзы печальны.

«Пипл, есть что-нибудь вечное?»

«Солнце. Оно уходит и опять возвращается».

«А любовь? Я хочу любить тебя всегда».

«В Сондарии любовь проживает на цепи в самом глухом подвале».

«Но ведь она не забывает о нас с тобой, правда?»

«Правда».

«Я хотела бы взять свой красный зонт с серебряными звездами и пробежать с ним по проводам через всю Сондарию. Внизу останутся машины, люди. Балансируя, я буду обходить верхушки телеграфных столбов, пока не выберусь за город. Меня тянет туда, за проспект Фонтанов…».

Пипл наклоняется к ней и вдруг видит другую Эльзу. В волосах новой Эльзы серебряные искры. Вместо пылкого румянца - спокойная бледность. Только глаза все те же, и даже ярче - оттого что в густых лучиках морщин.

«Что это?» - Он осторожно трогает серебряную искру.

«Годы, - печально говорит она и встает. - Я, пожалуй, пойду».

«Не уходи!» - Он вскакивает,

«Чтобы не было страшно, человеку нужно тепло другого», - говорит Эльза. И они долго смотрят в глаза друг другу.

Длинная белая дорога развертывается перед ними. И нет дороге конца. Они идут быстро и радостно. И горизонт еще далеко.

Но тут Пипл вспоминает, что его ждут. Что он нужен сейчас не на этом призрачном пути. Он отпускает руку спутницы.

«Прощай, малыш, - клоун целует ее в растерянные глаза. - Иди».

…Белый пол. Белые стены. Окон нет. Чьи-то голоса. Дверь открылась, и вошел человек с очень знакомым лицом. Где он видел эту гриву до плеч, тонкую прорезь рта, удлиненный нос, пышные бакенбарды? За спиной человека охрана.

Пипл сидел на полу и снизу вверх смотрел на вошедшего. Легкий оскал зубов и окрик «Встать!» мгновенно прояснили, кто перед ним. «Да-да, это он. Это его уши, нос и грива красуются на золотых монетах и ярлыках от рейтуз. Ха-ха, к нему пожаловал сам Умноликий!». Пипл продолжал сидеть, с любопытством поглядывая на посетителя.

- Чем удостоился такой высокой чести? - насмешливо спросил он.

Губы Умноликого вздрогнули, изо рта вылетело нечто хриплое и бессвязное:

- Ты!… Как смеешь! Хамство! Хрр!

Пипл беззвучно рассмеялся.

- Присаживайтесь, ваше умнейшество, - сказал он. - Ножки крест-накрест, очень даже удобно.

К изумлению охраны, Умноликий, нелепо усмехаясь, сел на пол напротив клоуна.

- Пришел взглянуть на тебя, - сказал он Пиплу.

- Что же во мне особенного? - клоун дернул себя за нос. - Все как у людей.

- Все, да не все. - Умноликий прищурился. - Исчезать умеешь - раз, с предметами разговоры ведешь - два. И еще кое в чем замечен… Давай, выкладывай!

- Да что выкладывать?

- Ну-ну, не робей. - Он запросто хлопнул клоуна по плечу, придвинулся совсем близко и доверительно зашептал: - Душетренировка, да?… Уй, обожаю! - Умноликий взвизгнул, вскочил, расслабил конечности и стал болтать ими, припевая: - Рэз-два, рэз-три! Нет ни рук, ни головы! Сели-встали! Встали-сели! Мышцы стали, как кисель! Там, где ноги, - два чурбана. Погружаемся в нирвану!

Пипл захохотал.

- Здорово это у вас!

- Рэз-два, рэз-три!… Нравится, а? - Умноликий опять подсел к клоуну. Взгляд его маленьких глаз стал острым и жестким. - Признавайся, умеешь превращаться в предметы? - прошептал он, хватая Пипла за плечо. - Я тридцать два часа лежал колодой - не получилось!