Мэтт Хейг - Отец Рождество и Я [litres]

Полагаю, вы думаете, что знаете всё об Отце Рождество. И я искренне верю, что кое-что вы действительно знаете. Скорее всего, вам известно об оленях, и про Мастерскую игрушек вы тоже слышали. Вы знаете, что происходит каждый Сочельник. Ну разумеется.

Но готова поспорить, что вы ничего не знаете обо мне.

Начну, пожалуй, с того, во что поверить нетрудно.

Меня зовут Амелия Визарт, и у меня есть кот по имени Капитан Сажа. Я родилась в Лондоне и прожила там одиннадцать лет. А потом я кое-куда переехала.

Кое-куда очень далеко. И вряд ли вы представляете, куда именно.

Думаю, я могу без опаски сказать, что переехала в Финляндию – и в это вы поверите легко, потому что Финляндия есть на карте. К тому же, сказав так, я не погрешу против истины. Я действительно переехала в Финляндию – на самый край Крайнего севера, который лежит даже дальше, чем Лапландия (а дальше Лапландии, как известно, только снег, лёд и лишайники).

Место, где я живу, называется просто – Крайний север. А город – Эльфхельм. Не трудитесь искать его на картах. Во всяком случае, на человеческих вы его точно не найдёте. Дело в том, что большинство людей не способны его увидеть. Понимаете, Эльфхельм – волшебное место, а чтобы увидеть что-то волшебное, вы должны верить в волшебство. Но люди, которые рисуют карты, верят в волшебство, пожалуй, даже меньше, чем все остальные.

Несмотря на всю свою волшебность, Эльфхельм мало отличается от обычного города. Причём очень маленького. Если честно, он скорее похож на большую деревню. Здесь, как и в любом городе, есть магазины, дома и ратуша. Есть улицы, деревья и даже банк.

Но вот жители Эльфхельма сильно отличаются от меня. И от вас, полагаю, тоже.

Дело в том, что в Эльфхельме живут не люди.

Его населяют совершенно особенные существа. Волшебные.

В Эльфхельме живут…

Эльфы.

Но понимаете, какое дело: если вы живёте среди эльфов, то странным, ни на кого не похожим существом становитесь…

Да, всё верно.

Становитесь вы сами.

Отец Рождество жил в доме номер семь по Оленьей дороге, рядом с Оленьим лугом, на самой окраине Эльфхельма.

Его дом, как и все остальные дома в городе, был выстроен из имбирного теста повышенной прочности. Но – в отличие от остальных домов в городе – входная дверь у него была достаточно высокой, и вам бы не пришлось сгибаться в три погибели, чтобы войти.

Сам дом был полон дивных вещиц. Вместо лестницы со второго этажа на первый вела горка. Дверной колокольчик ловко вызвякивал «Бубенцы звенят!». И повсюду лежали игрушки. На кухонных полках теснились все сладости, которые только можно представить – шоколад разных сортов, пряники, морошковое варенье. В гостиной стояли часы с оленем – с виду они напоминали обычные, только вот вместо кукушки из них каждый час выскакивал олень. А, и вместо скучного человеческого времени эти часы показывали эльфийское – «Половина рановатого» и «Скоро пора спятого».

Долгие годы Отец Рождество жил совсем один, но потом он попросил Дремоткинса, эльфа-плотника, сделать ещё две кровати и «самую уютную корзинку» для Капитана Сажи.

– А я сегодня посплю внизу, на батуте, – сказал Отец Рождество в первую ночь и поспешил заверить нас, что это исключительно удобный батут.

Вы спросите, зачем Отцу Рождество вдруг понадобились ещё две кровати? Это из-за меня и Мэри Этель Винтерс.

Мэри – женщина, в которую Отец Рождество был влюблён. При виде неё он всякий раз заливался краской. И она его тоже очень любила.

Мэри – самая добрая и самая милая из всех, кого мне доводилось знать. Щёки у неё румяные, как спелые яблоки, а улыбка согревает вернее, чем чашка горячего чая с мёдом. Я встретила её в Лондоне вскоре после того, как случилось самое страшное, что только могло случиться. Моя мама зарабатывала на жизнь тем, что чистила дымоходы от сажи. Из-за этого она тяжело заболела. Я ухаживала за ней, как могла, но болезнь оказалась сильнее, и мама всё равно умерла. Папа оставил нас, когда я была совсем крошкой, так что после маминой смерти меня отправили прямиком в работный дом мистера Иеремии Мора. В стенах этого ужасного заведения я почти позабыла, что такое счастье. Мэри работала на тамошней кухне и всегда была ко мне добра. Она тайком добавляла мёд в отвратительную овсянку, которой нас кормили изо дня в день. И я никогда этого не забуду.

Мэри тоже жилось несладко. Перед тем как попасть в работный дом, она скиталась по улицам Лондона, спала на скамейке возле Тауэрского моста и укрывалась голубями вместо одеяла.

Так что, когда Отец Рождество вызволил нас с Капитаном Сажей из работного дома, Мэри сбежала вместе с нами. И ни на миг об этом не пожалела – уж очень ей понравилось в Эльфхельме.

Мы прибыли сюда в Рождество, когда все дети в мире открывали подарки, и съели самый роскошный рождественский ужин, который я только видела в своей жизни. А ещё мы слушали восхитительную музыку, которую играла любимая группа всех эльфов – «Звенящие бубенцы». Мы смеялись, и пели, и танцевали свистопляску. Свистопляска – это очень сложный эльфийский танец. Для того чтобы его станцевать, нужно энергично дрыгать ногами, крутиться во все стороны и немножко парить над полом.

– Думаю, тебе здесь понравится, – сказал Отец Рождество через какое-то время, когда мы пошли кататься на коньках по замёрзшему озеру.

– Я тоже так думаю, – ответила я.

Мне и в самом деле понравилось. И нравилось довольно долго – пока я не умудрилась разбить своё счастье на миллион осколков.

Чтобы добраться куда-нибудь в Эльфхельме, нужно пройти по большой улице, которая называется Главный путь. Надо сказать, эльфам не всегда хватает фантазии, когда дело доходит до названий. Например, в Эльфхельме есть улица с семью извилинами, и она так и зовётся – Улица Семи Извилин.