Калеб Крисп - Принесите мне голову Айви Покет!

– Это против всяких приличий, – пробормотала она, набивая рот картошкой, – но да хранят тебя небеса, деточка.

Берта сделала книксен (вот чудачка) и попятилась к двери:

– Я пойду помою кастрюли…

– Ничего ты мыть не будешь, – отрезала я.

– Правда?

– Берта, ты ревёшь как корова по восемь раз на дню, а то и больше, но сердце у тебя доброе. И если две служанки могут сидеть за одним столом, почему третья не может присоединиться к ним?

Она покраснела и, хихикнув, села за стол.

Разговор вскоре перешёл на мои грандиозные планы – точнее, на один из них. Когда я объявила, что намерена не только пойти на бал в Баттерфилд-парке, который состоится через четыре дня, но и разузнать там про Анастасию, у Берты и миссис Диккенс глаза на лоб полезли.

– Нельзя тебе туда, деточка! – запротестовала миссис Диккенс. – А то эта злющая леди Элизабет опять посадит тебя в дурдом!

– И правда, мисс, – поддержала её Берта. – Стоит ей вас увидеть – и всё будет кончено.

– Правильно. Поэтому я туда не поеду, – пояснила я.

– Не понимаю. – Миссис Диккенс положила нож и вилку. – Если ты не поедешь в Саффолк, как же ты пойдёшь на бал?

Я победно усмехнулась:

– Как Эсмеральда Брокколи, конечно же.

Джентльмен в синем жилете и с изборождённым морщинами лбом оглядел меня с головы до ног:

– Так говорите, вы актриса?

– О да, – подтвердила я. – Душераздирающе одарённая. Безумно талантливая. Вы могли видеть меня, например, в постановке «Девочка, которая отшлёпала её величество» – она шла на сцене больше года – и в пьесе «Кролик леди Вивиан», такой трогательной, что в театре каждый вечер был аншлаг.

Этот разговор происходил в обшарпанной мастерской на третьем этаже под вывеской «Театральная лавка Баззби: всё, что нужно для сцены». Когда-то я выследила мисс Олвейс до подъезда этого дома. Не кто иной, как Альфред Баззби, помог злодейке превратиться в мисс Бойни. Вот почему я и пришла к нему.

Разумеется, я не могла раскрыть ему истинную причину, по которой мне понадобилась убедительная маскировка. Поэтому я представилась актрисой, получившей главную роль в новой блестящей постановке.

– Главная роль, говорите? – Мистер Баззби протирал большое зеркало, висящее на стене. Перед зеркалом стоял большой стол, ломившийся от баночек с пудрой и клеем, а также париков и накладок всех форм и размеров. – Мне надо подготовить грим для актёров одного мюзикла, трёх драматических постановок и пантомимы. Объясните, зачем мне ещё один заказ?

Тут я достала из кармана (с недавнего времени распухшего от денег) пачку фунтовых банкнот:

– Затем, чтобы стать на десять фунтов богаче, превратив меня в настоящую аристократку.

Мистер Баззби застонал:

– Вы, наверное, хотите, чтобы я сделал вас красавицей?

– Не говорите глупостей, – отрезала я. – Сказано же вам: мне надо стать настоящей аристократкой. Сделайте так, чтобы я выглядела как дочь двоюродных брата и сестры, напрочь лишённых подбородков. Чтобы нос стал такой курносый, что и задирать бы не приходилось. А кожа – вся в веснушках. И зубы торчали вперёд так, будто я могу запросто перекусить любую удочку.

От меня не укрылся огонёк интереса, зажёгшийся в его глазах, и я поспешила развить успех:

– Или, может быть, у вас не хватит умения, чтобы создать мне новый образ?

– Не хватит умения?! – возмутился он, брызжа слюной.

– Не надо так кипятиться, дорогой, – сказала я, попятившись. – Не всем же быть мастерами и гениями.

Он бросился ко мне, чуть ли не силой усадил в кресло и развернул к зеркалу:

– Смотрите и учитесь, барышня!

– Господь всемогущий! – ахнула миссис Диккенс.

– Я вас вообще не узнала, – поддакнула Берта.

– Не удивительно, дорогая, – сказала я, снимая нос.

Мистер Баззби совершил настоящее чудо. Светлый парик, россыпь веснушек, задранный к небу нос, умопомрачительные кроличьи зубы – и пожалуйста: на свет явилась Эсмеральда Брокколи собственной персоной. Создание образа заняло большую часть дня, зато я внимательно следила за работой мистера Баззби и теперь могла сама в любое время изменить свою внешность.

– Бал состоится через три дня. – Я сняла передние зубы и положила их на кухонный стол. – Если всё пойдет по плану, мы с Бертой отправимся в путь завтра.

Берта ошеломлённо захлопала глазами:

– Я поеду с вами?!

– Благородная юная красотка вроде Эсмеральды Брокколи вряд ли стала бы путешествовать без горничной, правда? – Я взяла мокрую салфетку и принялась стирать с лица многочисленные веснушки. – Кроме того, пока я буду вынюхивать важные сведения, вращаясь в высшем обществе, ты сможешь прислушаться к тому, о чём болтают слуги.

– Как настоящий детектив, – мечтательно проговорила Берта.

– Но что ты надеешься найти в Баттерфилд-парке? – спросила миссис Диккенс, с энтузиазмом отделяя мясо утки от костей, чтобы приготовить его на ужин.

– Не что, а кого. Анастасию, – коротко пояснила я. – Конечно, нельзя сказать наверняка, что её держат в самом имении, но в Лэшвуде её точно уже нет. И нам известно, что у Эстель есть какое-то дело в Саффолке. Это определённо как-то связано, вы так не думаете?

Экономка явно пребывала не в восторге от моих замыслов:

– Если несмотря на грим они узнают тебя, то посадят под замок.

– Но как же они узнают? – Я сняла белокурый парик. – Вы сами видели, как великолепно я замаскировалась. А о моем актёрском таланте ходят легенды. Никто ни за что не догадается, что Эсмеральда – это я.

– Думаю, вы правы, – поддержала меня Берта и с жаром кивнула.

– Но как девушка, которой не существует, может попасть в число приглашённых на бал? – не унималась миссис Диккенс, в запале морща сизый нос. – До бала, как ты сама сказала, всего три дня, и приглашения уже разосланы.

Я объяснила, что на обратном пути из театральной лавки мистера Баззби сделала небольшой крюк и зашла в адвокатскую контору мистера Патриджа. Мне удалось убедить его отправить телеграмму в Баттерфилд-парк от имени леди Мораг Брокколи.

– А кто это? – спросила Берта.

– Моя мама. Ну, точнее, мать Эсмеральды, – ответила я.