Ая Эн - Уровень Сампи [СИ, сращенный с фрагментом ЛитРес]

Когда долго плутаешь меж мирами, слететь с катушек можно только так! Однако душевное состояние Бьорки Мымбе и Мамаша Мумуша оказалось вполне удовлетворительным. Они не просто выжили, но и ухитрились стать Мебби Клейном – разумеется, не полноценным, а связанным одной-единственной ниточкой Фи, но все-таки существом другого порядка. Лещща при встрече с братом выдала такую бурную эмоциональную реакцию, так порозовела от кончиков ступней до мочек ушей, что Бьо стало неловко. Гуманоиды Земли-28 могут позволить себе такое вольное поведение исключительно в кругу семьи и только в детском возрасте! Чтобы скрыть неловкость, Бьорки тоже заставил себя слегка покраснеть. Они взяли друг друга за кончики пальцев, левыми руками за кончики правых пальцев.

– Я тоже рад! Ты – лучшая сестра в мире, – произнес Бьорки.

– Ты – лучший в мире брат, – склонила голову набок Ле.

– Ну вы даете! Прямо как неродные! – возмутился Мамаш. – Да если бы я нашел любую свою сестру, а особенно ту, которую ангелы забрали в Фтопку…

– Мои соболезн… – Лещща отпустила пальцы брата и протянула «руку помощи и сочувствия» Мамашу. Но толстяк руки не заметил и соболезнований принимать не стал, а закричал на всю базу:

– Эй, все! Знайте! Запомните! Мой друг Бьорки – лучший брат в мире! Его сестра Лещща – лучшая сестра в мире! Ура-а-а!

– Ура-а-а! – дружно закричали все присутствующие.

Не то чтобы у мутангелов была традиция кричать «ура», но поддержать человека, пробывшего много десятков лет в межмирье и почти не свихнувшегося, – это святое.

– Спорим, мы теперь попробуем искать его сестру Пипу и потратим на это не менее тысячелетия! – заявил Гоу Го своему соседу Уокки Ру Лу, когда праздничная суета пошла на убыль и всем уже были известны некоторые новости Бьо и Мамаша.

– Не спорим! – отмахнулся Уокки. – Ты просто невозможен! И чего я согласился жить с тобой в одном отсеке?

Они в очередной раз не поспорили.

Как искать Пипу? Идей было несколько, одна хуже другой. Мутангелы-скептики считали, что она давно мертва, как остальные сестры и братья Мамаша, ведь прошло очень много лет с момента, когда Лещща стала крысой. Однако мутангелы-реалисты, особенно бывшие фтопленники, в один голос уверяли, что она вполне может быть жива.

Все бывшие фтопленники, ознакомившись с информацией, которую предоставили Ле, Бьорки и Мамаш, дружно заявили, что Пипу вряд ли уже перевели на планету Свобода, потому что ангелам свойственно прогонять перспективных в смысле развития людей через много, много кругов ада под названием Фтопка.

Один фтопленник сказал:

– Я лично жил в Белом Доме, в Зеленом Доме, в Доме Семи Новостей, в Полосатом, потом опять в Белом, потом очень-очень долго в Желтом Доме, потом…

– В Желтом Доме долго не живут, там же День Обновления в пятьсот лет раз, максимум – в тысячу! – возразил ему второй фтопленник. – Всех старичков вычищают. Я лично там лет за триста все прошел… Лучше бы не проходил!

– Почему это?

– Потому что потом меня отправили в Черный, а затем в Фиолетовый!

– Не напоминайте мне об этих домах! – взмолился Уокки. – И вообще. Мы в любом случае не можем туда попасть, ведь мы все добрались до Пи со Свободы. Давайте оттуда и начинать!

Свобода – плотно заселенная планета. Найти на ней человека (если он на ней есть) мутангелам под силу, но есть одно «но». Как и в случаях с другими планетами трех измерений, попадающий на них мутангел становится трехмерен. И вернуться обратно он сможет только при наличии построенной сокращалки. Но сокращалок-то с этих планет нету! Получается билет в один конец: и сам пропадешь, и другого не спасешь.

Поняв, что увидеть Пипу ему вряд ли суждено, Мамаш Мумуш пал духом. На самом деле ему вовсе не так уж и нужна была эта встреча – по крайней мере, раньше. Он вообще не мог толком сказать, чего он хочет. В его жизни все было как-то… не так, все время не так, а сейчас прямо совсем-совсем не так.

Мамаша разместили в одном отсеке с Уокки и Гоу Го.

Отсек назывался отсеком, но не надо представлять его себе как отсек подводной лодки или космического корабля. Тут места было более чем достаточно, никакой тесноты, комфорт и возможность обустройства жилой зоны на свой вкус. И это правильно, ведь жить тут мутангелам, вышедшим с Пи, предстояло долго.

Диди. Каждый из них мог вернуться на Пи, не в любой момент, но мог. Спонтанные сокращалки-входы на Пи для мутангелов появлялись в обычном режиме, а поймать их и воспользоваться ими рядовым мутангелам могли помочь опытные инфилоперы.

Отсек Уокки и Гоу Го был около десяти метров в ширину, двадцати в длину, ста – в высоту и три раза по метру в трех дополнительных измерениях. То есть – о-гого! Особого комфорта тут пока не наблюдалось, ну так они тут и обитали всего ничего.

– Тут мы спим, тут едим, тут спортом занимаемся, тут пазлы собираем, а тут спорим, – принялся знакомить Мамаша с обстановкой Гоу Го.

– Пазлы только он собирает, – уточнил Уокки. – Я не любитель этого дела, не любитель, нет… Я больше по кухне мастер. Блюдо особенное приготовить, на тарелках красиво разложить – это ко мне.

– Да-а, тут не буду спорить, он умеет, – подтвердил Гоу. – Освоил кухни ста народов!

– Профессионально – восьмидесяти трех, – поправил Уокки. – Что касается остальных, там я выборочно.

– А я так пазлы предпочитаю, – продолжил Гоу Го. – Не слишком сложные. Четырехмерные. Хотя трехмерные тоже можно. И еще у меня хобби – спорт. Хочу в нашем отсеке футбольное поле сделать, чтобы все играли.

– Лучше огород там разобьем, – возразил Уокки. – Кому нужен твой футбол? Мы и двух команд не наберем, чтобы сыграть!

– Спорим, наберем? – воодушевился Гоу Го и тут же обратился к Мамашу: – Ты в футбол играешь?

– Не, – покачал головой Мамаш.

– А спортом увлекаешься?

Глупый вопрос – достаточно было оглядеть грузную фигуру Мамаша, чтобы это понять. Гоу Го собирался предложить Мамашу стать тогда вратарем. Но не успел он оформить свою мысль в слова, как Уокки спросил:

– А ты чем вообще увлекаешься, чем занимаешься?

– Так я же изобретатель! – ответил Мамаш. – Изобрел пончики с кремом.

– Это мы знаем, – кивнул Гоу. – Ты в детстве подсмотрел, как Бьорки вычерпывает воду пластиковой бутылкой, и спустя много лет применил этот метод для наполнения пончиков кремом. Великое достижение, нечего сказать! А все остальное время ты что делал?

– Я… я… – замялся Мамаш. – Я…

– Придумать пончики с кремом – это и в самом деле великое достижение! – сказал Уокки и повторил с ударением: – Ве-ли-кое достижение! Если бы это было не так, Мамаша не назвали бы изобретателем и не поселили в замке.

– Да, я жил в замке, и там надо было всем руководить, слугами и семейством, – несколько взбодрился Мамаш. – Я, как мог, занимался этим. А потом пошел вместе с Бьорки. И дальше уже мы долгие годы пытались выбраться. Так что я ничего больше не делал – не мог!