Анастасия Феоктистова - Инсептер

Вдруг раздалось пиликанье мобильника. Ренат похлопал по карманам джинсов, вытащил старенькую «Нокию» и прохрипел «алло».

– Да, я, – сказал он после паузы. – Прости, Кирилл, напился, разбил бутылки. Больше ничего? Конечно, оплачу.

Он бросил взгляд на Лешу, и тот понял: платить придется им. Ренат нажал «отбой».

– И как дотащили-то, – произнес он, обращаясь не к Леше, а куда-то в пустоту. – Без куртки. Ночью «минус» на улице.

– Да вы не очень сопротивлялись, – заметил Леша.

– Такое ощущение, что это не мне, а тебе по башке ударили, Мышкин, – нахмурился Вагазов. – Я несколько часов без сознания был. А умер бы я у тебя на руках?

– Ну, вы же дышали, – неуверенно прошептал Леша.

К горлу Мышкина подкатил комок, губы предательски дрогнули. Послушал он Анохина! А если… Нет, даже подумать страшно!

– Ну что, догадался, – Вагазов посмотрел исподлобья, – что я инсептер. Молодец. Хвалю.

– Дальше вы скажете мне, где Люк Ратон, – ответил Леша.

– Кто такой Люк Ратон? – хохотнул Вагазов. – Ты думаешь, я знаю?

– Ваш этот, из Нуэва-Барселоны! – закричал Леша. – Эскрит, инсептер – без разницы! Он знает, где Люк Ратон! А нам нужен Люк! Срочно!

– Слушай, Мышкин, – Вагазов поманил Лешу пальцем. – А я не простой инсептер. Зря ты сделал из меня врага.

– Зря? – опешил Леша. – Да вы не помните, как вы ко мне докапывались? А дуэль! Чуть не сдох!

– Я делал всё, чтобы ты догадался! – простонал Вагазов и схватился за голову. – Специально выводил из себя, напоминал о поворотном моменте! Чтобы ты понял, что мы – я и ты – одинаковые.

– Зачем?

– Подойди ближе, – сказал Вагазов.

И Леша подошел и осторожно присел на кровать рядом с Ренатом.

– Ты, конечно, помнишь, – начал Вагазов, сцепив руки в замок и рассматривая пол, – историю про братьев де Лара. Один стал инсептером, второй – акабадором.

– Конечно, – ответил Леша. – Витсель этой историей весь мозг проел.

– Напомни, – Ренат оскалился.

– Алонсо помешал брату уничтожить колдовской дар и сам стал властителем Эскритьерры. Николасу по всему миру пришлось искать таких же, как он, – перехитривших смерть, чтобы защитить эскритов.

– То есть это история про предательство? – уточнил Ренат.

– Нуда.

– Так говорят акабадоры. Святой Николас Энганьямуэрте и его ушлый брат, мечтающий получить целую армию личных рабов. У инсептеров есть версия получше. Хочешь послушать?

Леша кивнул.

– Эскриты не просили Николаса избавить их от чужого влияния. Они вообще не понимали, что ими кто-то управляет. Николас сам пошел к колдуну и, приставив ему нож к горлу, велел передать свой дар.

– А тот?

– А тот уже передал его Алонсо – как более способному к писательскому ремеслу. Николас был воином, создавать миры было ему недоступно.

– Почему я этого не знал? – глухо спросил Леша.

– Потому что ты никогда не спрашивал. Ты же не знаешь, кто такие инсептеры. Акабадоры внушили тебе, что все они эгоисты и уроды. Такие есть. Но не все. А дальше, Мышкин, начинается самое интересное.

– Что?

– Дар создавать эскритов стал распространяться. Николас искал себе приспешников среди перехитривших смерть, Алонсо – среди тех, кто умел фантазировать. Смешение крови передавало дар колдуна от одного человека к другому. Хватало пары капель. Этих людей стали называть инсептерами – и они появились по всему миру. Вскоре их стало слишком много, и в девятнадцатом веке было принято решение не передавать больше дар другим – только внутри своей семьи.

– Тайное общество, – пренебрежительно заметил Леша.

– Не такое уж и тайное. В мире пять тысяч инсептерских родов. Пять тысяч тридцать, если быть точнее.

– Много, – согласился Леша. – Значит, они не уникальны, как о себе говорят.

– Забавно, что ты называешь инсептеров «они». Много, ты прав. И среди этих «много» были…

– Перехитрившие смерть, – закончил Леша.

Он сказал это спонтанно, не задумываясь. Просто вылетело, сорвалось с языка – раз и всё.

– Да, – кивнул Вагазов, потрогав пальцами свалявшиеся волосы. – Инсептеры, которые могли войти в Эскритьерру. Инсептеры, которые могли быть акабадорами. Инсептеры, кого стило слушалось в обоих случаях – и когда они писали на бумаге, и когда создавали порталы. Их стали называть морочо.

– Ни те, ни другие, – вздохнул Леша. – Как вы? Как… я?

– Инсептерский запах у них почти отсутствовал, его можно было почувствовать очень редко, только когда акабадор был страшно испуган. Именно поэтому ты впервые почувствовал мой запах во время дуэли – ты испугался. Именно поэтому Марина почувствовала его в баре «Хроники». Я напал неожиданно, она испугалась. За морочо сразу начали охотиться.

– Кто?

– Некоторые акабадоры. Если есть инсептеры, которые могут вернуть эскрита назад, то зачем нужны акабадоры?

– Логично, – согласился Леша.

– Я делал всё, чтобы ты догадался, кто я такой. Кто ты такой, – Вагазов бросил на Мышки – на осторожный взгляд. – Эта дуэль. Я хотел, чтобы ты испугался. Чтобы ты почувствовал запах. Чтобы ты всё понял.

– Я понял. Вроде как.

– Слушай, Мышкин, – хрипнул Вагазов. – Ты не знаешь, какая сила таится в таких, как мы. Мы, как акабадоры, можем пользоваться порталами. Наши эскриты могут путешествовать по всей Эскритьерре. Из города в город, для них не существует никаких границ.

– Но как? – выдохнул Леша. – Сколько раз я слушал на лекциях, что этого не может быть!

– А ты всегда веришь в то, что тебе говорят, Мышкин? Нельзя. Только если ты не морочо. И главное – такие, как мы – могут менять реальность под себя. Мы можем не только создать эскрита и заставлять плясать под нашу дудку, мы можем поворачивать мир так, как захотим.

– В смысле?

– Если хотя бы двое таких, как мы, объединятся, мы сможем… С помощью одних только слов поменять всё! – горячо зашептал Вагазов. – Никому не говори, что у тебя был поворотный момент! Никому не говори, кто ты есть на самом деле! Не открывай, что ты и инсептер, и акабадор – тебя убьют, сразу же убьют!

– Да кому надо меня убивать, – вяло запротестовал Леша, но сердце легонько екнуло. – А вы сами? Почему вы среди акабадоров? Ведь если вы родились инсептером, то у вас должна быть семья, корни, род. Мы хотели искать информацию про вас в акабадорских архивах.

– Вы бы ничего не нашли. У меня нет семьи, – ответил Вагазов. Он сидел на кровати, подтянув колени, и его длинные руки почти доставали до пола, как у демона на картине Врубеля. – И поэтому мне нельзя к инсептерам. Я не из тех, кому инсептерский дар достался по рождению. Я стал акабадором прежде, чем инсептером. А инсептерский дар получил за одну услугу. Это была плата.

– То есть кто-то смешал свою кровь с вашей? – уточнил Леша, и Вагазов кивнул. – Кто?