Мадлен Л'Энгл - Излом времени

– А где Чарльз? – спросила Мег.

– Спит еще. А то ведь мы сегодня ночью засиделись допоздна, если помнишь.

– Я надеялась, что мне приснилось, – сказала Мег.

Мама аккуратно перевернула четыре ломтика тостов и сказала ровным тоном:

– Нет, Мег. Не надейся. Я, как и ты, ничего не понимаю, но я знаю одно: если чего-то не понимаешь, это еще не значит, что этого не существует. Ты извини, что я себе позволила показать при вас, как я взволнована. Мы с папой часто шутили про тессеракт…

– Но что же это такое? – спросила Мег.

– Это такая идея. – Миссис Мёрри протянула близнецам кленовый сироп. – При случае попробую объяснить. Сейчас, перед школой, просто некогда.

– Не понимаю, почему вы нас не разбудили, – сказал Деннис. – Мы все самое интересное проспали, так нечестно!

– Зато на уроках спать не будете, не то что я.

Мег взяла тост и села за стол.

– Да какая разница! – сказал Сэнди. – Мам, если уж пускаешь в дом всяких старых бродяг посреди ночи, позвала бы хотя бы нас с Дэном, чтобы было кому тебя защищать!

– В конце концов, папа бы на нас рассчитывал, – добавил Деннис.

– Нет, мам, мы знаем, что ты очень умная, и все такое, – сказал Сэнди, – но ты не очень-то разумная. А уж Мег с Чарльзом – тем более.

– Ну да, конечно! Мы тупицы, – с горечью заметила Мег.

– Ну вот чего ты такая чокнутая, Мег? Сироп дай, пожалуйста. – Сэнди потянулся через стол. – И вовсе не обязательно все принимать так близко к сердцу. Ради всего святого, придерживайся золотой середины! А то в школе ты только и делаешь, что ушами хлопаешь и пялишься в окно. Совершенно ничего не слушаешь.

– Себе же хуже делаешь, – добавил Деннис. – А уж когда Чарльз Уоллес на будущий год пойдет в школу, ему вообще плохо придется. Нет, мы-то знаем, что он умный-разумный, но он так странно себя ведет и все так привыкли считать его за дурачка, что я не представляю, каково ему будет. Нет, конечно, мы с Сэнди вздуем любого, кто станет к нему цепляться, но больше мы ничего поделать не сможем.

– Давайте не будем переживать насчет будущего года, пока этот еще не кончился, – сказала миссис Мёрри. – Еще тостов, мальчики?

В школе Мег все время чувствовала себя усталой, глаза у нее слипались, мысли путались. На географии у нее спросили основные предметы импорта и экспорта Никарагуа, и хотя накануне вечером она все это добросовестно читала, теперь она ничегошеньки не вспомнила. Учительница что-то съязвила, класс заржал, Мег в ярости плюхнулась на место.

– Да кому они вообще нужны, этот импорт и экспорт, эта Никарагуа! – буркнула она себе под нос.

– Не хами, Маргарет, а то пойдешь за дверь! – пригрозила учительница.

– Ну и пойду! – И Мег выскочила из класса.

Во время самостоятельных занятий ее вызвали к директору.

– Ну, Мег, что на этот раз? – довольно дружелюбно спросил он.

Мег угрюмо смотрела в пол:

– Ничего, мистер Дженкинс.

– Мисс Портер говорит, ты себя вела недопустимо грубо.

Мег пожала плечами.

– Разве ты не понимаешь, что своим поведением только себе же хуже делаешь? – спросил директор. – Послушай, Мег, я не сомневаюсь, что ты вполне можешь справляться с учебой и не отставать от класса, если постараешься, но некоторые из твоих учителей в это не верят. Тебе придется что-то с собой сделать. И за тебя этого не сделает никто.

Мег молчала.

– Ну так что? Что будем делать, Мег?

– Я не знаю, что надо делать, – сказала Мег.

– Ну, для начала – домашнюю работу. Мама тебе помочь не сможет?

– Ну, если я попрошу…

– Мег, у тебя что, какие-то неприятности? Дома что-нибудь не так? – спросил мистер Дженкинс.

Мег наконец посмотрела ему в глаза, поправив очки характерным жестом:

– У меня дома все в порядке!

– Рад слышать. Но я понимаю, тебе, наверно, тяжело без папы.

Мег с опаской смотрела на директора, водя языком по зазубренному краю брекетов.

– О нем ничего не слышно в последнее время?

Мег была уверена, что ей не кажется. Нет, за напускным сочувствием мистера Дженкинса в самом деле скрывалось алчное любопытство! «Ах, ему тоже интересно! – подумала она. – Да если бы я что-то и знала, он был бы последним, кому бы я рассказала! Ну ладно – одним из последних».

Почтальонша-то точно знает, что последнее письмо пришло почти год назад. И неизвестно, скольким она про это разболтала и чего навыдумывала по поводу этого длительного молчания…

Мистер Дженкинс ждал ответа, но Мег только пожала плечами.

– А он чем, вообще, занимался? – спросил мистер Дженкинс. – Наукой какой-то, да?

– Не «занимался», а «занимается», – поправила Мег и оскалилась, продемонстрировав два ряда жутких скобок. – Папа физик.

– Мег, тебе не кажется, что тебе жилось бы намного проще, если бы ты научилась смотреть фактам в лицо?

– А я и смотрю фактам в лицо, – возразила Мег. – И надо вам сказать, иметь дело с фактами куда проще, чем с людьми.

– Тогда почему ты не хочешь смириться с правдой о твоем папе?

– Не трогайте моего папу! – рявкнула Мег.

– Не ори! – резко сказал мистер Дженкинс. – Ты что, хочешь, чтобы тебя вся школа слышала?

– Ну и что? – отпарировала Мег. – Мне не стыдно за то, что я говорю. А вам?

Мистер Дженкинс вздохнул:

– Тебе, видно, нравится быть самой упрямой, самой задиристой из учеников?

Мег пропустила это мимо ушей. Она наклонилась через стол, подавшись ближе к директору:

– Мистер Дженкинс, вы же говорили с моей мамой, да? Ее-то вы не можете обвинить в том, что она не смотрит в лицо фактам? Она ученый. У нее докторская степень по биологии и бактериологии. Она всю жизнь имеет дело с фактами. И вот когда она мне скажет, что папа не вернется, – тогда я поверю. А пока мама говорит, что папа вернется, – я ей верю.

Мистер Дженкинс снова вздохнул:

– Ну да, конечно, Мег, твоей маме хочется верить, что твой отец вернется… Ну что ж, я вижу, с тобой ничего не поделаешь. Возвращайся в комнату для занятий. И постарайся быть не такой строптивой. Может быть, если ты станешь более покладистой, у тебя и учеба лучше пойдет.

Когда Мег пришла из школы, мама была у себя в лаборатории, близнецы ушли на состязания Малой бейсбольной лиги [3], а Чарльз Уоллес, котенок и Фортинбрас ждали ее. Фортинбрас вскочил, поставил лапы ей на плечи и расцеловал, а котенок кинулся к пустому блюдцу и громко замяукал.

– Давай пошли! – сказал Чарльз Уоллес.

– Куда? – спросила Мег. – Чарльз, я есть хочу. Я не хочу никуда идти, пока что-нибудь не съем.

Она еще не до конца пришла в себя после разговора с мистером Дженкинсом, и голос у нее звучал сердито. Чарльз Уоллес задумчиво смотрел на нее. Мег слазила в холодильник и налила котенку молока, а потом сама выпила целую кружку.

Чарльз Уоллес протянул ей бумажный пакет: