Кир Булычев - Убежище

В больнице, придя в себя, Полотенц и Элина рассказали о случившемся.

Оказывается, когда они подъехали, на месте встречи уже ждал зеленый фургон. В нем было шесть или семь человек в черных масках. Эти люди спросили где деньги. А Георгий Георгиевич ответил: «А где моя Аглая?» Тут его оглушили, а Элину одурманили, и больше они ничего не помнят.

Допрос Полотенца проходил в его палате в клинике Склифосовского.

Врачи сообщили следователям, что жизни пострадавших ничто не угрожает. Но желательно немного отдохнуть. Может быть, на Канарских островах, а может быть, в санатории «Барвиха». Но Георгий Георгиевич ответил, что забота о судьбе Аглаи Тихоновны, а также крайняя занятость не позволяют ему отдыхать на островах и даже купаться. Пускай купаются бездельники.

Сыщик Глеб Хват спросил, какого черта они поперлись вдвоем отдавать такие большие деньги.

— Потому что я люблю мою Аглаю! — ответил Полотенц. — Я опасался безобразий со стороны похитителей.

— Потому что я люблю и уважаю моего шефа, — ответила Элина Виленовна. — Куда он, туда и я!

Борис Хват почесал в потылице. Ему вообще вся эта история не очень нравилась. А больше всего ему не нравилась небольшая на первый взгляд, но существенная на второй взгляд деталь: почему сумма выкупа за жену господина Полотенца совпадала с суммой, которую он должен в налоговое управление? Неужели это только случайность? Или похитители знали о долге Полотенца? О том, что именно такая наличность скопилась в сейфах Фонда?

Глеб Хват беспокоился о другом. Почему, думал он, они повезли пятьдесят семь миллионов долларов вдвоем, без охраны и так доверчиво?

Разговор с Полотенцем получился трудным.

Он переживал, плакал, даже заламывал толстые ручки. Лысина у него покрывалась потом, нос краснел.

Доктор дал ему напиться валерьянки.

— Неужели вам не жалко денег? — спросил он.

— Не все ли равно, сколько денег потеряно, — ответил Георгий Георгиевич. — Важно, что Аглая ко мне не возвратилась. Представляете, какая подлость с их стороны! И в налоговое платить нечего!

— Никуда они не денутся, — сказал Борис Хват. — Ведь бандитам эти деньги надо потратить. А как они их потратят?

— Они их за границу вывезут, — сказала Элина Виленовна. — Ловите их на таможне.

Полотенц поднялся и ухватился за спинку кровати.

— Я поехал, — сказал он.

— Куда? — удивился доктор.

— В летний лагерь, где отдыхает мой единственный сын Георгий. Я не могу рисковать.

— Георгий Георгиевич, — остановила его Элина. — Но ведь в лагере недавно побывал ваш заместитель по режиму гражданин Каин.

— Неужели? — удивился Георгий. — У меня все в голове перемешалось.

Как только следователи покинули больницу, снизу позвонил гражданин Каин.

— Меня не пропускают, — сказал он по сотовому.

— Сейчас все сделаем, — ответила Элина и вышла из палаты.

Возле палаты на стуле сидел автоматчик в форме лейтенанта милиции, оставленный там дежурить следователями Хватами.

— Я сейчас вернусь, — сказала ему Элина.

— Идите, идите, я запомнил, — ответил лейтенант. Он и на самом деле запомнил Элину, потому что еще не видел такой красивой женщины, как она.

— Я сыночка нашему шефу приведу, — сказала она. — Папашу навестить хочет.

— Нормально, — согласился лейтенант милиции. — Ведите малыша.

Элина Виленовна спустилась вниз и там, у входа в больницу, отыскала мальчика лет двенадцати, скучного на вид, худенького и во всем непохожего на Полотенца-младшего, а куда больше похожего на начальника охраны гражданина Каина Ивана.

— Ванечка, — произнесла сладким голосом секретарша. — Как хорошо, что ты приехал, чтобы навестить своего папочку. Он так переживает за судьбу вашей мамочки.

Милиционер пропустил их в палату и сказал:

— Сынок-то какой большой. И на папашу не похож. А вы ему мамашей будете?

— Не сейчас, — ответила загадочно Элина Виленовна, — но со временем обязательно стану мамашей.

Милиционер не понял, а Каин, мальчонка со злым лицом, засмеялся.

Так, смеясь, он и вошел в палату.

— Докладывай, — приказал Каину Георгий Георгиевич.

— Дела с вашей супружницей и денежками…

— Молчать! — крикнул Полотенц и показал пальцем на ухо, а потом прикрыл ладонью рот.

— Понимаю, папаша, — ответил Каин. — Тогда вы о чем?

— Я о других проблемах. О нашем исследовании.

— Есть сведения, что один испорченный подросток по имени Сева, — сказал начальник охраны, — отправляется в Подземелье. Наш человек в Снежном царстве сообщает, что его уже подготовили и вместе с мультипликатором завтра с утра доставят ко входу.

— Ты сможешь его остановить?

— Вряд ли, — ответил Каин. — Вы же сами меня перекинули на другую операцию. А я не могу разорваться.

— Берегите Аглаю, — попросил Георгий Георгиевич.

— Как сможем.

— А что касается этого мальчишки и вообще намерения Снежной королевы захватить наше Подземелье, то его следует пресечь. Понимаешь?

— Как же не понять. Понимаем.

— Любой ценой.

— Будет сделано.

— Бурение началось?

— Труба прошла первые пятьсот метров. Бурение идет по плану.

— На благо человечества! — заметил Георгий Георгиевич. — В целях заботы о пожилых людях. Ты меня понял?

— Как же не понять. Сам я — живой пример, — согласился Каин.

— Не перебивай! Как только закончишь спасать мою жену, отправляешься на Кольский полуостров.

Каин сплюнул на пол, выругался на неприличном русском языке середины семнадцатого века и пошел прочь, ворча себе под нос: «Никто не ценит! Бегаешь, стараешься, сна и покоя не ведаешь, а вместо спасибочки только упреки!»

Милиционер у двери посмотрел ему вслед и подумал: «У мальчика мама пропала, неудивительно, что он в таком состоянии. Тут любой бы принялся грубить».

Он слышал перебранку в палате, но не понял, о чем она была.

А тем временем в уголовном розыске сыщики Борис и Глеб Хваты разбирали записи всех разговоров в палате Полотенца. И эти разговоры им не нравились. Они, как и милиционер у входа, все услышали, но далеко не все поняли.

Их заинтересовала новая фигура — некий Сева.

Что он делает? Кому мешает? Куда собрался? Какое отношение он имеет к пропавшей Аглае Тихоновне и самому Полотенцу?

Весь город спал, вся страна спала.

Не спал Сева Савин, он волновался, как завтра уйдет в глубь Земли, да и мешали спать детишки Кривляттера — по полу бегали несколько отрезанных пальцев и сражались с тараканами, а из стены время от времени высовывалась слепая кошачья голова и мяукала:

— Отдай мои глаза!

Сева запустил в кошачью голову подушкой, голова пропала, но и подушка исчезла в стене. Пришлось спать без подушки.

И притом не спалось…

Не спал в летнем лагере Гоша Полотенц. Ему было страшно. Ему было обидно, что папа не хочет с ним разговаривать. Хотя, наверное, папу надо понять — он так переживает!