Джеймс Блиш - Добро пожаловать на Марс

Из всего, что Дольф успел прочитать за свою относительно короткую жизнь, а также из наблюдения за людьми, он был вправе прийти к заключению, что любое реальное спасение могло произойти лишь через много лет, если вообще когда-то произойдет. Правда, большинство людей, которых он знал лично, были вполне приятными, но как раз у них-то не было стремления, денег или научных знаний, чтобы решить эту проблему. А большая часть беллетристики повествовала о людях фантастически эгоцентричных, грязных, без малейшей искорки человечности в душе, без доброты даже к самим себе, не говоря уж об окружающих. Построив нечто вроде баланса между этими двумя мнениями, Дольф пришел к заключению, что с Марса ему придется выбираться самостоятельно.

Он знал, что государство называет космическими полетами, и знал состояние дел на тот момент, когда покинул Землю, пусть знал приблизительно, но все же достаточно правильно. Не было ни малейшей надежды на экспедицию к Марсу в течение многих лет, даже если все Человечество поставит себе задачу спасти его — на что Дольф не стал бы и надеяться. Земные технологии просто еще не доросли до такого.

Дольф был в этом совершенно прав, но он не учел один фактор, просто потому, что никогда не слышал о нем. Это не было его ошибкой, за его жизнь не появлялось подобных примеров. Это был фактор, который журналисты на своем диком, но не всегда циничном жаргоне называют призыв: «ребенок упал в колодец».

Безусловно, родители Дольфа и Наннет уже заподозрили худшее — чем, как правильно предположила Наннет, являлось тайное бегство, для брака или просто так. Но отсутствие доказательства в его подготовке, а также несовместимость с характерами Наннет и Дольфа, а также с обстоятельствами их исчезновения, отмели это подозрение. Началась пора предположений.

Следующим явилось ужасное предположение о похищении и убийстве. Но не было требований выкупа и не было обнаружено никаких тел. Тогда, — с возрастающим отчаянием, которое любой посторонний принял бы за праведный гнев, — семьи пришли к заключению, что молодежь просто отправилась в поход и солгала о нем (изобретательно, дико, вероятно, почерпнув тему из каких-то книг), чтобы выиграть время для необычно долгой поездки. Но, в конце концов, и эта история рухнула под собственной тяжестью, потому что не было вообще никаких подтверждений.

В течение всего этого времени — а речь шла о неделях, — все вокруг было усеяно подсказками, указывающими в одном направлении: в направлении, в котором Дольф и Наннет действительно скрылись, и о каком Наннет честно поведала в своей записке. Учитывая то, что обе семьи больше всего в мире хотели, чтобы их дети вернулись домой целыми и невредимыми, они перестали звать на помощь, но поверили в имеющиеся у них доказательства, а также и в честность своих детей.

Потребовалось много времени, так как взрослые имели такое же мнение, что и Дольф, о том, как отнесутся власти к подобной истории. За это время семьи обдумали свои действия и все возможные альтернативы, а также провели все возможные поиски как собственными скромными силами, так и с помощью местной полиции. Теперь они были готовы к большему и отбросили все ограничения. Они разослали телеграммы сенаторам и конгрессменам, обратились к президенту страны и важным шишкам из НАСА, как в Вашингтоне, так и на Мысе Кеннеди. Они сделали множество телефонных звонков и разослали множество телеграмм ученым, работающим в космической программе. И, что было самым смелым шагом, они, наплевав на последствия, обратились к прессе.

Пресса выслушала их и завопила: «Обман!» Газеты и телевидение отреагировали одинаково, заявив, что это еще одна Розуэллская история или длившиеся десятилетиями россказни о летающих блюдцах, что-то подобное, лишь бы заполнить затишье летнего периода, когда не предвидится никаких других сенсаций. Две отчаявшихся семьи из Айовы прошли полный курс насмешек и опровержений. Их ночи были наполнены отчаянием, а дни бессильным гневом.

Но даже это не длится вечно, и уже, тут и там, несколько важных персон выслушали семьи и серьезно отнеслись к их сообщению — или, по крайней мере, прикинули, что это значило бы для космической программы. Кто-то в Вашингтоне из верхушки НАСА узнал, что миссис Хэртель ведет с кем-то переговоры, и медлительная чиновничья машина начала пробуждаться после летней спячки. Один математик в Лондоне, который всю жизнь пытался подкопаться под теорию Относительности, прочитал искаженные газетные сообщения, исписал восемнадцать страниц вычислениями, понять которые могли лишь два человека в мире, и послал их обычной почтой одному из этих двоих. Его помощник сфотографировал эти вычисления прежде, чем они были отправлены, и тайком переправил их в Москву, где жил второй человек (есть в мире немало научных отступников и шпионов).

Человек в Москве размышлял над этими листками ужасную долгую ночь, затем решил ради них рискнуть своей жизнью, карьерой, семьей и даже страной — хотя, возможно, не в таком порядке.

Одинокий оператор 68-футового радиотелескопа в австралийской пустыне, направил его гигантскую антенну на Марс и уловил, хотя не мог точно определить, из какой именно точки, слабые сигналы, которые могли быть созданы маленьким электродвигателем, и приняло я писать краткую техническую статью, которую назвал «Нерегулярные марсианские аномалии в широком диапазоне» для журнала, носившего название (на латыни) «Труды Швейцарского Общества Свободного Эфира», которую впоследствии никто не заметит и не заинтересуется еще много десятилетий. Больше в то время было ничего неизвестно об этом, отчасти потому, что часть сообщений попала в засекреченные папки, а отчасти просто по невежеству, однако, работа в этом направлении все же началась, хотя и медленно, очень медленно.

И немного быстрее, потому что на нее оказывалось больше давления, пресса изменила свое мнение и стала считать эту историю не только живой и не опровергнутой, но и выказывающей некоторые признаки официального интереса, что, в конце концов, было самым важным. Пресса попыталась навести справки о соответствующих чиновниках и везде получила отказ, что еще больше повысило ее интерес к этой истории. И, поскольку у нее не было никаких официальных сообщений, пресса вновь обратилась к принципу «ребенок упал в колодец». Теперь это выглядело так:

«НАСА НАМЕКАЕТ, ЧТО ДЕТИ ИСЧЕЗЛИ В НЕБЕ!»

«Сын специалиста в области космических исследований улетел со своей подружкой на Марс?»

«Сенатор Хилл потребовал раскрыть тайны о подростках на Марсе, которые, по слухам, потерпели крушение на Красной планете» «СССР может подготовить спасательную экспедицию»