Светлана Ольшевская - Маска демона

Память послушно подсказывала мне, как прошлым летом мы играли здесь в прятки, и я заметил как раз возле угла здания под толстым слоем разбитого асфальта что-то похожее на каменную плиту. Правда, тогда меня это не интересовало…

– Вот гадина! – вырвалось у меня. – Но скажи, теперь-то она в самом деле мертва?

– Да! – ответила Уля. – Это чудо, но оно произошло. Амалия всю свою долгую жизнь боялась и не любила этого места, словно знала, что здесь ее ждет гибель. Она даже приехать сюда до последнего момента не решалась, прислала однажды какого-то человека, чтобы он нашел ключ, спрятанный в здании. И он его почти нашел, но…

– Но, наверное, увидел там то же, что и я, и сбежал?

– В окно выпрыгнул! – прыснула Уля.

– Одного не пойму – неужели такой многоопытной ведьме было сложно найти банальную коробочку в стене?

– О, она умела искать. Но я со своей стороны умею прятать. Да так, что – не сочти хвастовством – ни одна ведьма не учует. Я тоже способна на небольшое чудо.

– Кстати, насчет чуда: я так и не понял, откуда там мог взяться дракон! Ведь это была сплавившаяся порода, такого просто не бывает!

Она посмотрела на меня хитровато:

– Такого действительно не бывает, но чудеса иногда случаются. Все мы можем больше, чем сами о себе знаем. Если человек, способный по-настоящему сильно мечтать и фантазировать, озвучит свою мечту или фантазию вблизи открытого входа в Долину Грез…

– Илона! – воскликнул я. – Ведь она рассказывала…

– Знаю. А она – личность творческая, мечтательная, так что ничего удивительного. Когда вы рассказывали свои истории, я, стараясь быть незаметной, стояла за стенкой и слушала. И поняла, что к одному из вас можно обратиться за помощью перед лицом предстоящей опасности.

– Так это ты ко мне обратилась таким способом – с помощью освещенного окна?! И почему именно ко мне?

Показалось мне, или она и правда покраснела?

– Ты… добрее других. У тебя даже имя такое мягкое, хорошее – Денис. А я люблю, когда человек добрый.

Я не нашелся что на это ответить, и какое-то время мы сидели молча, пока я не заметил, что полумрак окружавшей нас долины начинает светлеть.

– Ой! – подскочила Уля. – Нам пора прощаться. Думаю, мы уже не увидимся. Можешь нарвать еще цветов, это даст тебе кое-какие способности…

– Да знаю, какие – мысли читать, – ответил я. – Нет уж, спасибо, не нужно. Это неприлично, в конце концов мало ли о чем человек думает! Это правильно, что читать мысли других никто не может. Должна же быть какая-то личная территория… И эти тоже забери.

– Да, пожалуй, ты прав, – задумчиво ответила Уля. – Но эти оставь, их немного. С ними ты сможешь прочесть лишь мысли тех, кто задумает против тебя недоброе. В конце концов это же мой подарок!

Она потупилась и снова покраснела.

– Ну, хорошо. Твой подарок я обязательно сберегу, – улыбнулся я.

– Прощай, Денис! – В ее глазах блеснули слезы.

– Пока…

Я обнаружил, что стою один. Не было больше ни трав вокруг, ни цветов в моих руках – повсюду лежал снег. Небо на востоке заметно светлело, красноречиво говоря о том, что близится рассвет. А через шахтный двор спешила моя тетя, направляясь, видимо, к террикону. И не требовалось телепатии, чтобы понять, какая мне сейчас предстоит головомойка…

Последняя неделя перед Новым годом прошла быстро, и все вернулось в прежнее русло. Мои друзья снова были моими друзьями, и я, понимая все обстоятельства, не мог пенять им за прошлое. Надо сказать, они быстро пришли в себя, произошедшее казалось им не то сном, не то выдумкой, хоть они и осознавали его реальность, а от былого обожания по отношению к Машке ни у кого не осталось и следа. Костя быстро помирился с Илоной, Терентьев долго ходил за Алиной с покаянным видом, и в конце концов она тоже его простила. А вот Машке пришлось тяжело. Осознание того, что ее долгожданная ведунья оказалась очередной шарлатанкой, порядком выбило ее из колеи. К счастью, ненадолго – врожденный оптимизм взял свое, и уже через три дня она снова могла улыбаться как ни в чем не бывало. Надо сказать, когда я увидел Караваеву в прежних узких джинсах, снова превративших ее из элегантной барышни в неуклюжую толстушку, то едва не зааплодировал. Боюсь, теперь у меня к элегантным девушкам будет, хм, какое-то неправильное отношение.

Разумеется, у ребят нашлись ко мне вопросы, так как они хоть и смутно, но помнили происшествие на терриконе. И я спустя пару дней после этого происшествия позвал их к себе – Костю, Борю, Машку, Илону, Терентьев тоже притопал – и рассказал в общих чертах всю эту историю, оставив в стороне лишь мой последний разговор с Улей – это никого не касалось. Да и тот факт, что они намеревались сбросить меня с террикона, я не стал упоминать, постаравшись сконцентрировать внимание на гибели ведьмы и появлении дракона – уж его-то они хорошо помнили! Ребята слушали, удивлялись, комментировали и, похоже, верили. Вот теперь Костя с Борей открыто пожалели, что не пошли тогда со мной в заброшенную контору. И лишь Машка молчала – она еще не оправилась от шока. Подозреваю, что она запомнила больше остальных, а возможно, знала и кое-что еще, неведомое мне. Но молчала.

Больше всех поразилась Илона:

– Но ведь… я выдумала эту легенду, на самом деле ничего такого я не слышала!

– А вот видишь, сбылось по-твоему, – ответил я.

– Мечты и фантазии тоже имеют силу, – подала наконец голос Машка, но ее перебил Костя:

– Значит так, Караваева! Если я еще раз услышу про эту твою ведунью…

Он сжал кулак и поднес его к носу Машки.

– Ее имя было не Амалия, – тихо, обращаясь сама к себе, произнесла Караваева.

– Чье, ведьмы с букляшками? – не понял я.

– Нет. Ведуньи. Амалия пришла и назвала мне имя, известное из давних снов. И это другое имя, не Амалия. Амалия, видимо, прочла его в моих мыслях и обманула меня, как та шарлатанка в прошлом году. А значит – это не она.

– И чего? – буркнул Костя.

– Да ничего. Просто я испугалась, что ведунья из снов на самом деле оказалась злой ведьмой, а это не так! А значит… она еще придет ко мне!

Не помню, честное слово, не помню, что мне пришлось предпринять, чтобы Машку не убили на месте… А, вспомнил, Машку спасла умная мысль Бори:

– Костя, ты не прав, – сказал он. – Значит, так, Караваева: если еще какая-нибудь ведунья на горизонте замаячит, немедленно говори нам, будем вместе разбираться. А то потом не знаешь, откуда ждать неприятностей!

– Кстати, как там Алина, пришла в себя? – поинтересовался я, когда все утихомирились.

– Ага, пришла, – ответила Илона и хихикнула, якобы невзначай показав на Терентьева. И только теперь я обратил внимание на солидный синяк у него на челюсти, до сих пор успешно прикрываемый горловиной свитера, а теперь предательски оказавшийся открытым.