Виктория Ледерман - Календарь ма(й)я

– А можно я с ним? – поднялся из-за парты Юрасик. Только что успокоившийся класс снова загудел. Клара Борисовна совсем растерялась:

– К Зюзиной? Вдвоем? За одним дневником?

– Он адрес знает, а я… дневник понесу, – сказал Глеб.

Классная руководительница перевела взгляд с Карасева на Елизарова и от неожиданности согласилась. Было что-то загадочное в этой ситуации. Она прекрасно знала, кто с кем дружит, кто с кем общается, и никак не могла связать Карасева с Зюзиной. А уж Елизарова она вообще ни с кем не могла связать.

– Только обязательно вернитесь на информатику, – предупредила она. – Долго не бегайте. Дневник принесете в мой кабинет. Остальные остаются на местах и слушают меня.

Глеб и Юрасик с готовностью кивнули и выбежали из кабинета. Оказавшись в коридоре, они тут же кинулись друг к другу.

– Карась! Это ты! – радостно хлопал его по плечу Глеб. – Я уже думал, что не увижу тебя!

– Глеб! Как здорово! – захлебывался восторгом Юрасик. – Я вчера чуть с ума не сошел, когда понял, что ты – это не ты!

– И ты мне это рассказываешь? Да я вчера ездил на раскопки с твоим двойником! Препротивный тип, я тебе скажу!

– А ты мне вчера по шее съездить хотел за то, что я плету всякую ерунду. Ну, то есть не ты, а другой ты.

– Погоди, – остановился Глеб. – Когда это – вчера?

– Ну вчера, четвертого мая, – объяснил Юрасик.

– У тебя вчера было четвертое?

– Да, у нас с Леной было четвертое. А у тебя какое?

– У меня двадцать третье.

– Вы еще здесь? – выглянула из кабинета Клара Борисовна. – Я сейчас отменю свою благотворительную акцию. Мне не трудно.

Друзей словно ветром сдуло, причем Юрасик не слишком отставал от Глеба.

– Как же получилось, что вы попали в четвертое мая? – спросил Глеб по дороге к Лене. – Я-то в это время был в двадцать третьем. Почему мы разделились?

– Не знаю, но я очень даже доволен. Я вчера не поехал к тетке и весь день провел с дедом. Он никуда не торопился, ничем не был занят. – Вспомнив про деда, Юрасик погрустнел.

– Жаль, конечно, что его больше нет. Но ты только представь, какой уникальный шанс тебе выпал – ты его видел, ты с ним говорил целый день. Не у каждого бывает возможность снова встретиться с дорогим человеком после его смерти! А еще ты теперь знаешь, что ни в чем не виноват… Ну а Лена, как она провела последний день?

– Она была просто в шоке. Мы же не знали, что это последний день. Мы думали, что у нас ничего не получилось. Мы ведь снова проснулись в обратном календаре.

– Представляю!

– И вообще, у нее вчера день был бешеный. Маме стало плохо, ее увезли на скорой в больницу. Мы виделись только десять минут. Она была уверена, что все пропало, особенно когда мы поняли, что ты не тот, не наш. Это означало, что ты спасся, а мы с ней навсегда остались в прошлом. А сегодня утром я обнаружил, что вернулся. Надеюсь, что и она здесь.

– Сейчас проверим!

Открыв дверь, Лена настороженно уставилась на ребят. Глеб не мог понять, которая из Лен так мрачно их разглядывает. И как с ней лучше начать разговаривать, как со своей Леной или как с чужой. Но Юрасик не заморачивался подобными размышлениями, он широко улыбнулся и сказал:

– Да мы это, мы, Лен! Настоящие мы!

Лена вскрикнула от радости и обняла сразу обоих. Потом затащила их в квартиру, восторженно вереща.

– Нет, Лена, мы не можем сейчас пройти, мы только за дневником! Нам дали всего двадцать минут, – сказал Юрасик, улыбаясь.

– Клара устроит нам террор, если мы не вернемся в течение урока, – добавил Глеб. – Теперь уже есть что терять. Назавтра никто ничего не забудет. Мы лучше после школы к тебе придем.

Лена вынесла им дневник, не переставая возбужденно рассказывать, как она проснулась сегодня утром и неожиданно обнаружила Анютку в зеленых пятнышках, как поняла, что «вчера» закончилось и наступило «завтра».

– Я так обрадовалась! Вы и представить себе не можете! – тараторила она. – Я бегала по всей квартире и смеялась как чокнутая!

– Прекрасно представляем, – сказал Глеб. – Я вчера тоже бегал и смеялся. Пока не понял, что вернулся один.

– А кстати, почему ты вернулся без нас? Почему мы еще целый день катились назад? – спросила Лена.

– Единственное, что приходит в голову, – сутки переключились раньше, чем вы успели спуститься в раскоп, – предположил Глеб. – Я вас видел наверху, но потом отвернулся – мне ведь нужно было дописать черту.

– Я точно помню, что прыгнул, – сказал Юрасик. – Но не помню, приземлился или нет.

– А я все время боялась, как бы ты не отстал. Помню только, что мы добежали, – сказала Лена.

– Ну вот, – подытожил Глеб. – Вы либо не успели спрыгнуть, либо не подошли на нужное расстояние, где действует эта древняя магия. В тот раз вы стояли почти возле меня.

– Надо в школу возвращаться, – напомнил Юрасик. – Ты ведь со мной, а я стометровку за двенадцать секунд не пробегу.

– А пора бы уже, – заметил Глеб.

– Ладно, идите, – сказала Лена, – жду вас после школы. Мы с Анюткой сейчас лепешки будем печь. Да, если хотите сладкий чай, несите сахар. Мои бандиты весь сахар вчера высыпали.

И она со счастливой улыбкой закрыла за ними дверь.

Расположившись за столом в кабинете истории, Клара Борисовна выставляла годовые оценки в дневники своих шестиклассников. Это была приятная работа. Она означала окончание учебного года. Ровные колонки четверок, троек, а иногда и пятерок на последней странице очередного дневника выглядели словно ухоженные грядки на ее садовом участке. Клара Борисовна смотрела на них и представляла, как через три дня сядет в электричку и отправится в долгожданное путешествие на дачу. И единственное, что ее будет беспокоить в ближайший месяц, – это температура воздуха и атмосферные осадки.

В коридоре вдруг послышался смех и веселые голоса. Клара Борисовна подняла голову, прислушиваясь. Кто это свободно разгуливает по школе в учебное время, нарушая тишину? Она хотела подняться и восстановить порядок, но тут поняла, что голоса приближаются именно к ее кабинету. Через пару секунд все стихло, и раздался осторожный стук в дверь. На пороге появились Карасев и Елизаров, запыхавшиеся и очень счастливые. Как ни старались они сохранить серьезность перед учителем, их лица просто светились радостью. Они вдвоем приблизились, положили дневник на краешек стола и попятились к двери.

– Ребята, подождите, – Клара Борисовна посмотрела на них поверх очков. – Юра, я рада, что ты пришел в себя. На тебя сегодня очень приятно смотреть. И ты, Глеб, тоже изменился, повеселел. Но скажите на милость, когда вы успели подружиться?

– Мы? – Мальчишки переглянулись, и в их глазах заплясали хитрые смешинки. – Мы… на экскурсии. Двадцать третьего мая.