Юрий Кузнецов - Изумрудный дождь. Повести-сказки

Зор тоже не заставил себя долго ждать и мигом очутился в рубке.

Всё было приготовлено заранее, в лагере, и разложено по термосам. Кулинары и повара — жители Волшебной страны — постарались приготовить для своих друзей самые лакомые кушанья. Экипаж настолько увлёкся этими произведениями кулинарного искусства, что поначалу не обратил никакого внимания на увеличение хода яхты. Но когда корпус катамарана стал заметно подпрыгивать, заставляя посуду проделывать то же самое, а Зор после особенно резкого толчка чуть не подцепил на вилку Кагги-Карр, которая оказалась прямо в его тарелке, штурман Кау-Рук встревожился. Он выскочил на палубу и был вынужден тотчас ухватиться за поручни. Ветер уже разыгрался не на шутку. «Арзак» нёсся под своим малым парусом, как будто был включён реактивный двигатель.

— Ор-ра! — воскликнул штурман, — Великая пустыня выбрала подходящий момент, чтобы крепко подсолить нам обед. Надо же так измениться погоде за какие-то полчаса. Впрочем, такое случается и на Рамерии. Пустыня шутить не любит!

Кау-Рук с помощью подоспевшего Зора опустил парус. Скорость немного уменьшилась. В то же время катамаран начал рыскать вместе с порывами ветра. А так как ветер постоянно менял направление, а то и завивался в смерчи, то «Арзак» крутился как волчок. То обстоятельство, что он висел в воздухе, не касаясь земли, теперь служило плохую службу, уподобляя катамаран воздушному шарику в ветреную погоду.

Чихая, фыркая и отплёвываясь от песка, Кау-Рук и Зор спустились в рубку.

Кагги-Карр сидела на спинке стула, намертво вцепившись в неё когтями и иногда помогая себе удерживать равновесие взмахами крыльев при особенно крутом вираже судна.

— Похоже, ваша колдунья Гингема ожила и снова взялась за свои проделки, — доложил вороне штурман, вспомнив рассказы жителей Волшебной страны об удивительных способностях Гингемы устраивать ураганы и смерчи. — Она дождётся, что на её голову снова упадёт что-нибудь, и поувесистей, чем фургон — летающий домик Элли. Например, наш «Арзак»!

— Зор! — обратился Кау-Рук к своему помощнику. — Быстро обвязываем лицо мокрыми полотенцами и идём устанавливать катамаран на якоря. Иначе нас ураган забросит в такое место, что и Кагги-Карр не найдёт обратной дороги. Не забудь страховочный пояс, чтобы пристегнуться к оградительным леерам на палубе.

Диск в основании катамарана перемещался вверх-вниз, так что «Арзак» мог совсем лечь на песок. Но днище могло быть повреждено о камень или ободрано о песок, который на такой скорости действовал, как наждачный камень. Поэтому в первую очередь нужно было попробовать отдать носовой и кормовой якоря.

Когда они выбрались на палубу, ветер выл в снастях, как стая рассерженных саблезубых. Прикрепившись карабинами страховочных поясов к леерам, Зор и Кау-Рук расползлись в разные стороны. Один — на корму, а другой — на нос катамарана. Когда с большим трудом оба заняли свои позиции, штурман взмахнул рукой. Это означало, что пора отдавать якоря и включать лебёдку диска. Тросы выброшенных за борт якорей натянулись, как струны, а штормовой ветер тотчас принялся наигрывать на них свою излюбленную мелодию: «У-у-у! Порву-у-у, порву-у-у!»

«Арзак» на несколько мгновений замер на месте, мелко дрожа всем своим двойным корпусом.

Кагги-Карр в рубке тоже не сидела сложа лапки. Штурман поручил ей по сигналу нажать клювом на кнопку, приводящую в действие механизм поднятия диска. Кагги-Карр блестяще выполнила своё дело. По взмаху руки штурмана она так долбанула клювом по кнопке, что не только нажала её, но и пробила своим острым клювом пластмассовую клавишу насквозь.

Те несколько мгновений, пока катамаран опускался на землю, а тросы якорей изо всех сил сопротивлялись попытке урагана порвать их, заставили изрядно поволноваться экипаж судна. Если бы эта попытка не удалась, пришлось бы отдаться на милость ветра. И кто знает, куда бы он их забросил?!

Носовой трос всё-таки не выдержал. Прикреплённый к яхте, он метнулся назад, словно ножом перерезал леерное ограждение палубы и с такой силой хлестнул по прозрачному колпаку рубки, что оставил на нём глубокую борозду.

Кагги-Карр, которая сидела на пульте управления, заметила летящий на неё трос, и её словно ветром сдуло на пол рубки.

«Вот стыд-то! — проворчала ворона про себя, тут же взлетев с пола на свой наблюдательный пункт и прихорашиваясь. — Хорошо, что никто не видел, как я шарахнулась от какой-то верёвки, будто пугливая сойка!»

Штурману удалось избежать столкновения с взбесившимся тросом, но его страховочный карабин соскользнул с перерезанного леера, и Кау-Рук, подхваченный шквальным ветром, как перекати-поле, пронёсся по всей палубе. Набив по пути синяки и шишки о все встретившиеся преграды, он в конце концов докатился до Зора, сбив заодно и его с ног.

Зор на лету всё-таки изловчился ухватить штурмана за ноги, но не смог удержаться на палубе и вместе с Кау-Руком вывалился за борт.

Экспедиция по спасению капитана Блека, едва начавшись, оказалась в критической ситуации. На борту катамарана осталась одна ворона Кагги-Карр. Зор висел за бортом на страховочном поясе, изо всех сил вцепившись в ноги Кау-Рука. Тот же оказался болтающимся над землёй кверху ногами. Хорошо ещё, что они находились с подветренной стороны яхты, защищённые её корпусом от ураганного ветра.

— Отпусти меня, выбирайся на палубу! — прокричал Кау-Рук. Голос его был едва слышен из-за свиста и воя ветра.

Зор в ответ только отрицательно помотал головой. Приподняв голову, Кау-Рук заметил, что неподалёку проходит якорный трос. Он окликнул Зора, показал ему на трос. Тот понял намерение штурмана. Они стали раскачиваться в воздухе. Наконец Кау-Рук пролетел совсем рядом с тросом. Изогнувшись, как кошка, он зацепился за него рукой и мгновенно накинул карабин. Теперь Зор выпустил его ноги, штурман по тросу поднялся на палубу.

Освободившись от тяжести Кау-Рука, Зор вскарабкался на палубу. Теперь, когда «Арзак» всей тяжестью лежал на земле, необходимость в якоре отпала. Поэтому Зор начал потихоньку выбирать его с помощью лебёдки. Якорь, уже полностью засыпанный песком, нехотя поддался, и трос начал со скрипом наматываться на барабан. Вскоре якорь и оседлавший его штурман были благополучно доставлены на борт катамарана.

Но как не похож был теперь Кау-Рук на того щеголеватого, одетого с иголочки штурмана, отправляющегося в экспедицию на розыски Чарли Блека. Грязный, в изодранной одежде, в ссадинах и кровоподтёках, рамериец напоминал бродягу, не один месяц ночующего где придётся, а теперь тайком забравшегося на яхту в поисках плохо лежащей поживы.