Саша Готти - Влада. Бал Темнейшего

– Огнева, салют прогульщикам! – крикнул Ромка Шнягин. – Ты как, подготовила сочинение на тему: «Что я делал во время нападения светлых?»

– Не поверишь, Ромка, пряталась в шкафу, – Влада оглянулась в поисках Ацкого. Тот стоял в окружении слушателей и в десятый раз громко рассказывал, как удар светлых застал его на свидании уже сразу с тремя девушками. – Короче, они меня между собой делят, а я как почуял – вот неладно! – орал Ацкий, сверкая бинтами на голове. – Не только же домовые могут предсказывать и все такое! Полетел я, причем на высоту самолета, да еще в янве – надо же было убедиться, на ротонды глянуть! И вдруг – БА-БАЦ!!!

– Ац! – позвала Влада, привстав на цыпочки, чтобы выглянуть из-за спин собравшихся вокруг валькера благодарных слушателей.

– Френдзона, блин! – ринулся к ней валькер обниматься. – Я знаешь куда приземлился?! Не поверишь, спикировал в Неву, в самое дно лбом ударился, кратер метров сто! Всплыл – и тебя ринулся искать!

– Врешь ты все, – Влада чуть не расплакалась, потрогав перебинтованную голову валькера. – Врешь, свита, на асфальт ведь рухнул. Что с головой-то?

– Как на собаке все заживет! – отмахнулся радостный валькер, оттаскивая ее в сторону. – Ну, рассказывай…

Ах, как же сейчас хотелось поделиться с Ацким всеми своими приключениями, которые Влада пережила за прошедшие сутки. Рассказать про драку с Анжелой, про пережитое в ротонде, про некроманта и спасение Алекса, наконец! А самое главное – про то, что погибший Бертилов вернется, если она доведет свой план до конца.

– Да я, представь себе, к тем самым упырям Афанасьевым провалилась через крышу, – и это было единственное, в чем Влада честно призналась.

– Вот эт я понимаю, – воспитание несознательной нечисти! Во – френдзона, во-о!! – хохотал валькер, показывая большой палец.

Валькер уселся на ограждение гардероба рядом с ней, и Влада вдруг сделала небольшое открытие. Если раньше Димка Ацкий был просто флиртующим с ней универским повесой, то теперь, после совместно пережитого падения, стал как-то незаметно и неожиданно – другом. Да и звал он ее теперь не развязным словом «сонц», а более приемлемым: «френдзона».

Вампиры сегодняшним утром были настолько буйные, что весь факультет стал похож на свиту Гильса Муранова в самом худшем виде.

– Народ, через год в тайном мире будут другие законы и правила! – кричал Димка Морган. – Светлые объявили нам войну и отменили Канву! Светлые оказались тварями похуже нас, нечисти, а их главный – еще и мертвая тварь!

– Теперь он проиграл, а ответка будет от нас! – вторил ему Игнат. – Не мы войну начинали, но мы ее закончим. И нечисть будет править на земле! Все подняли вверх руки, все-е!!!

Попробовал бы кто-нибудь не поднять – даже Буян Бухтоярович вытянул над собой обе руки, потеряв равновесие и мешком осев на пол, – а по вестибюлю полетел одобрительный свист.

К Владе и Ацкому подвалила Синицина, а за ней Эля, полная переживаний за слегка раненого Янчеса, и Дрина. Все они уселись стайкой на ограждение гардероба, и лавина новостей обрушилась на Владу.

– У меня минус подруга, – с кривоватой улыбочкой вздохнула Синицина. – С Ивлевой было прикольно, а теперь все. Обращенные не по закону вампиры это паршивое зрелище.

– Янчес сказал, что и слава Темнейшему, раз такой исход. Он сказал, что это для Алекса лучше, – но я не очень поняла, – отозвалась Эля.

– Просто неприятно, когда общаешься с кем-то, а потом тебя даже не узнают по телефону, – поморщилась Варя. – Сейчас в кафе нашем сидела, смотрю – открывается дверь, вваливаются Мурановы в полном составе, вместе с Ивлевой. Так она меня даже не узнала.

– Я вот тебя тоже не узнаю… тетенька, вы кто? – ржал неугомонный Ацкий, которому снова не хватало адреналиновых приключений на свою буйную голову.

Влада, как ни странно, была согласна со словами Янчеса, которые передала Эля. Как ни цинично это звучало, но, не случись с Дашулей беды, Алекс не выбрался бы из подземелья Темного Департамента. Может, так бы и остался там на долгие годы или даже навсегда. А Ивлева рано или поздно нарвалась бы на другую беду, – не в Питере, так в Москве нашла бы ее. Любые слова и уговоры все равно не подействовали, – не может брошенный вампиром человек продолжать счастливую жизнь, тем более такой упорный и зацикленный, как Даша…

«Все, вот по поводу нее я теперь точно терзаться не стану, – решила для себя Влада. – Мне и так хватит. Гораздо важнее, что Мурановы где-то здесь, поблизости. Самое главное сейчас это бал, бал…»

– Тановская, кстати, в больнице, – Дрина вздохнула. – Кинулась к светляку, почти как Ивлева – ее клинком поранили, но хоть не убили. Отчаянная совсем стала… понятно, почему.

Все замолчали, и каждый вспомнил про Бертилова.

«Бал, бал, бал», – звучало, как колокол, в голове у Влады, но место горя и отчаяния заняла лихорадочная тревога. Егор будет жить, осталось лишь довести все начатое до конца. Надо попасть на бал, вот что теперь самое главное. Бесполезно теперь терзаться сомнениями, нужно действовать.

Еще месяц назад ее уговаривали, тянули к Гильсу, тащили на этот бал, уламывали, придумывая способы и используя «владоведение». Теперь же ситуация другая, катастрофическая, и кто знает – как ее исправить?

– Если бы Егор видел, как наши светляков били, ему бы понравилось! – выдала вдруг Дрина, и ее серебристый голосок дрогнул. – Если бы он видел…

«Да увидит он!» – чуть было не сорвалось у Влады, но в этот момент вестибюль всколыхнулся.

Что-то происходило – на лицах, в обрывках фраз неслась новость, но какая, уловить было невозможно.

– Вампирология первой парой! – раздался голос Алекса Муранова на весь вестибюль. – Прохлаждаются они, а ну быстро в спортзал!

Влада вытянула шею, высматривая, что же происходит. Алекс был здесь, пришел, и теперь стоял посреди вестибюля в окружении вампирского факультета. Свита Гильса тоже околачивалась здесь же: Игнат Дымов, Холод, Макс – все чем-то страшно довольные.

– Вообще-то первой парой сегодня по расписанию не вампирология, – проворчал Ацкий. – А у вампиров с утра рожи какие-то странные. Я понимаю, что светлых разгромили, но все равно, чего-то не то…

– Алекс Муранов становится деканом вампирского факультета!!! – вдруг заорал Игнат Дымов, и в вестибюле на несколько секунд воцарилась тишина.

А потом от взрыва воплей восторга у Влады заложило уши: она спрыгнула с ограждения, отступила назад, улыбаясь и морщась – вампиры, все как один, орали, потом начали скандировать: «АЛ-МУР! АЛ-МУР!». К ним присоединились Валькирус и Троллеум, пока вестибюль не превратился в единое вопящее море.

Ада Фурьевна, Янчес с перебинтованной рукой, Горан Горанович, Сирена Морфеевна с Линой Кимовной – все выбежали в вестибюль. Ада Фурьевна стояла как вкопанная, приложив руку к сердцу и закатив глаза к потолку. Не злилась, – на лице фурии отображалось очень несвойственное ей выражение покорности судьбе. Это означало: «Универ взбесился, надо переждать». Янчес улыбался и кивал головой, будто говоря: «Да, все правильно. Так и должно быть!»