Виталий Мелентьев - Всё о невероятных приключениях Васи Голубева и Юрки Бойцова (сборник)

Квач тяжело перевел дыхание и вытер пот со лба.

– Слушай, Юрка, ты меня поменьше спрашивай о теории. Так долго разговаривать мне трудно. Это ты к Миро… Или к Тэну.

А я лучше тебе покажу, как ею управлять.

Квач открыл дверь, и они вошли внутрь универсальной машины. Вспоминая свои земные машины и машины из фантастических повестей, Юра приготовился увидеть россыпь кнопок, тумблеров и сигнальных лампочек. И конечно, приборов. Но он опять ошибся. В машине не было даже руля. Просторные сиденья, ящики, полочки и крючки. А руля нет.

– Как же ею управлять? – удивился Юрий.

– Очень просто. Смотри.

Квач сел на переднее сиденье, а рядом уселся Юра.

– Смотри на мои ноги, – сказал Квач.

Там, внизу, как и у всякой автомашины, было три педали.

– Вот и все. Когда ты включишь атомный двигатель, управлять тебе придется только ногами. Правая педаль – педаль скорости. Чем сильнее на нее жмешь, тем быстрее скорость. Левая – педаль поворотов.

– Но ведь машина-то и везделет, и вездеплав…

– Ну и что? Если попадешь в воду, она поплывет. А нужно взлететь – нажми педаль скорости посильнее – она взлетит. У нее же нет колес, как ты заметил. Она же на воздушной подушке. Двигатель нагнетает воздух под днище, и машина приподнимается над грунтом или над водой и летит.

– А если под водой…

– Ну так уменьши обороты. Она потонет, а малые обороты все-таки будут толкать ее вперед. Или назад – как ты хочешь…

Как всегда, все было правильно. Но Юра уже не был таким новичком, как в первые часы пребывания на корабле. Теперь он не только приобрел космические инстинкты и привычки, но и космическое умение думать. Нет, теперь он ничего не принимал на веру, даже если все казалось совершенно правильным. Вот поэтому он и спросил:

– Послушай, Квач, а как же ваша машина будет двигаться на планетах, на которых нет атмосферы?

– «Как, как»! – передразнил Квач. – Так и будет двигаться.

– Нет, – твердо сказал Юра, – на таких планетах она двигаться не будет.

– Это еще почему? Всегда двигалась, а тут ты скажешь – и она остановится?

– Остановится и с места не сдвинется.

– Это еще почему?

– Потому что нет воздуха.

– Где нет воздуха? – рассердился Квач.

– На планетах, где нет атмосферы.

– Гм… действительно… Ведь работает-то она на воздушной подушке… И если не будет воздуха, значит не будет и воздушной подушки. Как же быть в этом случае?

– В самом деле, – совершенно невинно переспросил Юра, – как же быть в таком случае? Ведь воздушной подушки не будет.

– Гм… Может, не высаживаться на такие планеты?

– А если нужно?

– Гм… Гм-гм… Да ну тебя! – вдруг взорвался Квач. – Вечно ты со своими вопросами! Откуда я знаю, как быть в таком случае.

– Выходит, вы этого еще не проходили? – уже совсем ехидно осведомился Юра.

– При чем здесь «не проходили»? «Не учили»! – передразнил Квач. – Просто мы ни разу не высаживались на такие планеты. Ну и, естественно, нам не приходилось заниматься таким делом.

– Одним словом – не знаешь?

– Не знаю… – потупился Квач и опять разозлился: – А ты знаешь? Да? Ты даже не знаешь, как хлеб делается! Ни одной формулы не знаешь. А туда же – задаешься. И я тебе так скажу: даже дурак может задать столько вопросов, что и сотня умных людей ему не сможет ответить.

– Выходит – я дурак? – недобро прищурился Юра и, как всегда в критические минуты своей жизни, засунул руки в карманы и, выставив вперед правую ногу, чуть подался к Квачу.

– При чем здесь ты? – несколько поостыл Квач. – Я говорю вообще.

– А я говорю конкретно. Что же получается? Ты взялся готовить к высадке вездеход и… везделет, а сам даже не знаешь, как он действует, на что он способен и какие могут быть последствия.

Сомнений не было: Юрий говорил горькую, но правду, и Квач сник.

– Юрка, но ведь нельзя же знать все на свете… Не приходилось нам сталкиваться с безатмосферной планетой. Вот… так и…

– Ладно. Допускаю. Но у тебя есть схемы машины, ее чертежи?

– Наверное, есть… У роботов.

– «Роботы, роботы»! Надоели роботы! А ты сам понимаешь, сам что-нибудь знаешь?

В своем справедливом возмущении Юрий явно переборщил. Ведь и он не знал очень и очень многого.

Однако Квач только пожал плечами и нерешительно протянул:

– Кое-что, конечно, знаю… – Но сейчас же, уловив ошибку Юрия, спохватился и стал самим собой. – Причем кое в чем побольше тебя. Но сейчас узнаю.

Он, конечно, нажал кнопку и, конечно, щелкнул тумблером. И конечно, роботы немедленно зажгли ему светящийся экран, а на экран спроектировали схему транспортной космической машины и, конечно, рассказали своими металлическими и поэтому не очень приятными голосами, как действует транспортная космическая универсальная машина.

Оказалось, что она может действовать не только на планетах, начисто лишенных атмосферы. Она может передвигаться даже в расплавленной породе, лаве, металле. Она может ходить, летать и плавать в любой среде. И как это ни удивительно, ей больше страшен холод межпланетных глубин или безвоздушных планет, чем расплавленная лава. Все дело в том, что кристаллы, из которых построен корпус машины, могут выдержать температуру в несколько тысяч градусов жары. Но космический холод – минус 271 градус, абсолютный нуль – ей опасен. При абсолютном нуле кристаллы становятся хрупкими и ломкими. Их все время нужно облучать изнутри. Тогда они смогут держаться.

И еще рассказали роботы, что универсальная машина может двигаться не только на воздушной подушке. Используя ту же систему ослабления внутримолекулярных связей, примененную во всем корабле, космонавты могут заставить машину двигаться с помощью тех же самых выступов-кристалликов. Для этого они размягчают их молекулы, а потом включают вибрационно-поступательный механизм. Выступы-кристаллики превращаются как бы в шагающие ноги. Они дрожат, вибрируют и то выдвигаются вперед – и тогда машина делает шаг вперед, то отступают назад – и тогда машина как бы замирает на месте. А так как ножек-кристаллов на машине бесчисленное множество, то, хотя у нее и почти тот же принцип движения, что и у сороконожки, двигается она очень быстро.

– Здорово! – согласился Юрий. – Это выходит, что ваши конструкторы позаимствовали идею у нашей сороконожки?

– Не знаю, у вашей или у нашей, – ехидно ответил Квач, – но в машине действительно применен принцип биологического конструирования.

– Какого-какого?

– Биологического конструирования. Подметили, что у природы есть какое-то интересное биологическое построение, изучили его и применили в технике. Вот и все. Добавлю, что машина не боится, если ее перевернут.

– То есть как это – перевернут?

– А очень просто. Переверни ее, например, во время аварии набок или даже, как говорится, на голову, она все равно будет исправно работать и двигаться.