Астрид Линдгрен - Собрание сочинений в 6 т. Том 4. Мио, мой Мио! [Мио, мой Мио! Братья Львиное Сердце. Ронья, дочь разбойника. Солнечная Полянка]

Но по другую сторону этой пещеры мы неожиданно оказались в огромном каменном зале. Однако мы не знали, насколько он велик, потому что свет факела освещал лишь небольшое пространство. Но Юнатан решил призвать на помощь эхо.

— Хо-хо-хо! — закричал он, и мы услыхали, как со всех сторон на разные голоса ответило ему эхо.

Но потом мы уже ничего больше не слышали, кроме другого голоса, звучавшего далеко-далеко в темноте.

— Хо-хо-хо! — гневно повторял голос. — Что нужно тебе, тому, кто явился такими диковинными путями с факелами и светом?

— Я ищу Урвара, — ответил Юнатан.

— Урвар — вот он, здесь. А кто ты?

— Я — Юнатан Львиное Сердце, — сказал Юнатан. — А со мной мой брат, Карл Львиное Сердце. Мы пришли, чтобы спасти тебя, Урвар.

— Слишком поздно, — произнес голос, — слишком поздно, но все равно — спасибо!

Только он произнес эти слова, как мы услышали страшный скрежет. Это отворялись медные ворота. Юнатан отбросил в сторону факел и наступил на него ногой. Так что факел погас. А потом мы тихо стояли и ждали.

И вот в ворота прошел человек Тенгиля с фонарем в руке. Тогда я тихонько заплакал, и заплакал не потому, что боялся, а из-за Урвара. Как это могло случиться! Какое жестокое невезение! И надо же им явиться именно сейчас и схватить его!

— Урвар из Долины Терновника, готовься к смерти! — произнес человек Тенгиля. — Скоро тебя отведут к Катле. Черные гонцы уже в пути.

При свете его фонаря мы увидели большую деревянную клетку с толстыми прутьями и поняли, что в ней и держали, как зверя, пленного Урвара.

Человек Тенгиля поставил фонарь на землю рядом с клеткой.

— Тенгиль в великой милости своей дозволил дать тебе фонарь в твой последний час. Чтобы ты мог снова привыкнуть к свету и увидеть Катлу, когда встретишься с ней. Ты, верно, мечтаешь об этом?

Он расхохотался во все горло, а затем исчез за воротами, которые снова со страшным скрежетом захлопнулись за ним.

А мы стояли у клетки, где томился Урвар, и глядели на него при свете фонаря. Это было жалкое зрелище. Он едва мог шевелиться, но все-таки подполз ближе и протянул к нам руки сквозь деревянную решетку клетки.

— Юнатан Львиное Сердце, — сказал он. — Я много слышал о тебе дома, в Долине Терновника. А теперь ты вдруг пришел сюда!

— Да, теперь я пришел сюда! — подхватил Юнатан, и тут я снова услышал, как он чуточку всхлипнул, да, и он тоже, из-за жалкого вида Урвара.

А потом, вытащив нож из-за пояса, ринулся на клетку.

— Давай, Сухарик! Помоги мне! — сказал он.

И я тоже стал наносить удары ножом по перекладинам решетки. Хотя что мы могли сделать двумя ножами? Нам нужны были бы топор и пила.

Мы расщепляли дерево ножами, пока не начали кровоточить руки, и плакали. Ведь Урвар тоже чувствовал нашу беспомощность. Но он, быть может, все-таки верил, что это не безнадежно. Он тяжело дышал от нетерпения в своей клетке и порой бормотал:

— Скорее! Скорее!

И мы работали так, что все руки у нас были в крови. Мы рубили ножами как безумные, каждую минуту ожидая, что ворота отворятся и войдут черные гонцы, и тогда настанет конец и Урвару, и нам, и всей Долине Терновника.

Они заберут с собой не только одного Урвара. Нынче вечером Катле достанутся трое!

Я чувствовал: больше мне не выдержать; мои руки дрожали так, что я едва мог держать нож.

И Юнатан кричал от ярости, он был страшно зол на эти перекладины, которые не желали поддаваться, как мы ни надрывались. Он пинал их ногами, он кричал и снова долбил их ножом, и снова пинал, и вот тут-то наконец одна перекладина треснула и сломалась. А потом еще одна. Но этого было достаточно.

— Ну вот, Урвар, ну вот… — повторял Юнатан. Но в ответ он услышал лишь тяжелое дыхание. Тогда он влез в клетку, и вытащил оттуда Урвара, который не мог ни стоять, ни ходить. Я тоже едва стоял, но все же, шатаясь, побрел вперед, освещая путь фонарем. А Юнатан потащил Урвара к нашей спасительной пещере. Теперь и он устал и тоже задыхался. Да, мы все трое задыхались. Мы дышали, как загнанные звери. Да и ощущали мы себя точно так же, по крайней мере я. Как уж ему, Юнатану, это удалось, не знаю, но он протащил Урвара по всей пещере, затем протиснулся вместе с ним в узкий лаз и каким-то удивительным образом пропихнул Урвара, который был ни жив ни мертв. И я был почти в таком же состоянии, когда настал мой черед протискиваться через лаз. Но я так и не успел это сделать. Потому что мы услыхали, как в отдалении заскрежетали ворота, и тут мне показалось, что силы покинули меня. Я вообще не мог шевельнуться.

— Быстрее, быстрее, давай фонарь! — задыхаясь, шепнул Юнатан, и я протянул ему фонарь, хотя руки у меня дрожали.

Фонарь нужно было спрятать, малейшего лучика света было достаточно, чтобы выдать нас.

Черные гонцы — они были уже в пещере. Там были и люди Тенгиля с фонарями в руках. Сразу стало ужасно светло. Но в нашем отдаленном углу — совсем темно. Юнатан наклонился, схватил меня за руки и втянул меня обратно в лаз, в темную галерею. И там мы лежали, задыхаясь, все трое, и слышали крики:

— Он сбежал! Он сбежал!

В ту ночь мы провели Урвара через подземелье. Это сделал Юнатан. Он протащил Урвара через преисподнюю, иначе это не назовешь. Я протащился сам, но еле-еле.

— Он сбежал! Он сбежал! — кричали они, а когда все стихло, мы стали ждать преследователей. Но никто не приходил. Ведь даже воин Тенгиля мог сообразить, что из пещеры Катлы есть лаз, из которого мы исчезли! А найти его было не так уж трудно. Но они, эти люди Тенгиля, наверняка были трусливы, они осмеливались нападать на врагов только всей гурьбой, но ни один из них не смел проползти первым в узкую галерею, где их ожидал неизвестный враг. Нет, они попросту были слишком трусливы, иначе почему бы они позволили нам так легко уйти? Никому никогда не удавалось прежде бежать из пещеры Катлы, и мне было страшно любопытно, как стражники объяснят Тенгилю бегство Урвара.

— Ну, это их забота, — сказал Юнатан, — у нас и своих предостаточно.

Только миновав длинный узкий проход, мы посмели остановиться и перевести на миг дыхание. Это было необходимо Урвару. Юнатан дал ему уже прокисшее козье молоко и отсыревший хлеб, и все-таки Урвар сказал:

— Вкуснее этого я ничего в жизни не ел!

Юнатан долго и тщательно растирал ему ноги, чтобы вернуть их к жизни, и Урвар стал чуточку бодрее. Хотя идти он все равно не мог, только ползти.

Он узнал от Юнатана, какими дорогами нам предстояло ехать, а Юнатан спросил его, хочет ли он все же пробираться дальше этой же ночью.

— Да, да, да, — сказал Урвар. — Если это необходимо, я на коленях поползу домой, в Долину Терновника. Не хочу я спокойно лежать здесь и ждать, пока кровавые псы Тенгиля с воем ринутся на нас в этом пещерном лабиринте.