Светлана Ольшевская - Холм обреченных

– Надо сжечь? – полувопросительно обратилась ко мне подруга. Я молча кивнула.

О том, чтобы прикасаться к этой гадости руками, не могло быть и речи. Тем же ножом мы положили находку на газету, которую свернули и вынесли на улицу, разместили на площадке возле мусорных баков. Спички в дрожащих Лилькиных руках долго гасли от ветра или ломались, да и у меня никак не хотели разгораться. Пришлось сбегать в дом за ворохом газет и зажигалкой, только после этого огонек разгорелся, пополз по бумаге.

Мы отошли чуть в сторону, наблюдая за огнем. Сначала просто горели газеты, а потом… Завернутая в горящую бумагу тряпка неожиданно зашипела, заискрила, с нее повалил черный, дурно пахнущий дым, а затем раздался довольно громкий хлопок, и из горящего свертка поднялся в воздух маленький светящийся шарик, проворно завертелся в воздухе и потемнел на глазах.

– А-а!!! – закричала Лилька, и мы обе в испуге бросились к подъезду.

Мое недомогание моментально прошло, и я почувствовала, что снова могу спокойно дышать полной грудью, а амулет теперь лишь приятно холодил кожу. Вернувшись в квартиру Лыскиных, мы какое-то время не отрываясь смотрели в окно. Но там больше не было никакого шарика, только дотлевали старые газеты.

– И что, теперь, когда мы эту гадость сожгли, Лада возьмется за ум и вернется домой?

В голосе Лильки звучала надежда, но я совсем не была уверена, что все так легко уладится.

– Надо тете Ксене позвонить и спросить.

– Пожалуйста! – Подруга с готовностью протянула мне телефон.

Услышав мой рассказ, тетя Ксеня решительно ответила:

– Нет, Ника, этим вы Ладу не спасете. Ты упомянула, что ее отцу стало плохо? Все оказалось еще хуже, чем я предполагала – с семьей решили расправиться безотлагательно. Это хорошо, что вы сожгли подклад, возможно, вы тем самым спасли отца. Но Лада… куклу, надо найти куклу!

– Не совсем поняла – это что-то наподобие куклы вуду? Разве эти тетки увлекаются экзотической магией?

– Вуду, говоришь? – скептически отозвалась старушка. – Да уж, про вуду сейчас все знают. А то, что с древнейших времен по всей земле колдуны всяких мастей пользуются куклами для своих делишек, не слышала? А зря. Эти, как ты выразилась, тетки такого натворить могут, что твоим вуду и не снилось. Слушай лучше, что дальше делать…

Минут десять я молча слушала наставления старушки, а Лилька тем временем в другой комнате звонила по мобильнику своей матери. Трубки мы положили почти одновременно.

– Папе стало лучше, он пришел в себя! – радостно воскликнула Лилька, возвращаясь в кухню. – Буквально минут пять назад! Это потому, что мы сожгли ту дрянь, да?

– Да. Но боюсь, не все так хорошо – мы спасли твоего отца, но не Ладу, – остудила я ее радость. – И теперь вам трое суток нельзя ничего из дома никому давать.

– Почему? – опешила Лилька.

– Потому что зло, напущенное ведьмой, теперь вернулось обратно к ней, и ей необходимо в течение трех дней заполучить у вас любую вещь. Причем не украсть, не взять, что плохо лежит, а именно получить из рук в руки – таково условие, чтобы все сделать заново. Тетя Ксеня считает, что это дело рук бабки этого Куцего, Валентины, которая поспешит все исправить.

– Что? Ведьма придет сюда?!

– Обязательно придет. Иначе ей самой будет плохо. Ей и сейчас уже «весело».

– Ой! Она придет прямо сейчас?! – Лилька попятилась, глядя на темень за окном.

– Скорее всего.

Лилька испуганным взглядом окинула кухню, выглянула в коридор, в темные комнаты, словно злая ведьма уже затаилась где-то в квартире. Мне тоже стало не по себе, особенно при мысли, что сейчас по темнотище придется идти домой.

Какое-то время мы стояли, глядя то друг на друга, то в черное, незанавешенное окно. А этаж-то первый, подумалось мне, и от этой мысли мурашки побежали по коже. Конечно, окна забраны изящной кованой решеткой, но преграда ли это для ведьмы?

– Ой, там что-то промелькнуло! – взвизгнула моя подруга и отскочила к двери.

– Это верхушки кустов под окном колышутся, паникерша! – процедила я, задергивая штору. – Отставить нюни! Нам надо еще просмотреть вещи твоей сестры. Хотя я-то не могу знать, что у нее было и что могло пропасть. Но займемся делом, пока не вернется твоя мама.

– Она говорила, что останется на ночь в больнице… Слушай, Ника, а ты не могла бы у меня переночевать?

Я призадумалась. Завтра была суббота, в школу не идти, и я вполне могла переночевать у подруги. Такое бывало и раньше, и моя мама не возражала. Я позвонила домой, и мама снова разрешила.

А потом мы пошли в спальню, которую еще недавно делили Лилька с Ладой. Лилькина кровать была аккуратно застелена, а Ладина выглядела так, будто по ней изрядно попрыгали.

– Я ее кровать не трогаю, – перехватила Лилька мой вопросительный взгляд. – Пусть остается такой, как Лада оставила. А если вернется, сама уберет. Нет, не если, а когда!

Большой, встроенный в стену шкаф легко вмещал в себя вещи обеих сестер. Лилька открыла его, вывалила на пол кучу одежды с двух полок и стала ее перебирать. Я не могла помочь ей в этом и просто прохаживалась по комнате. Когда Лилька распахнула дверцы большого отделения шкафа, я увидела на вешалке свадебное платье – роскошное, невероятно красивое…

– Можно посмотреть?

– Чего уж там, смотри, – грустно пожала плечами Лилька.

Я вынула платье из шкафа и разложила на кресле. Оно казалось воздушным, невесомым, словно облако. И как только люди творят такую красоту!

Пока я разглядывала платье, Лилька перебрала все вещи.

– Вроде все на месте. И что могло пропасть – не знаю. Может, какая-нибудь заколка или расческа?

– Может быть, – я все разглядывала платье. Снаружи оно было из нежной воздушной ткани, названия которой я не знала, а изнутри, по моим предположениям, должна была находиться подкладка. Шелковая, наверно. Я машинально приподняла ткань. Подкладка имелась, и действительно шелковая, а посреди этого шелка…

– Лилька!!!

Моя подруга тут же подскочила, оглядываясь.

– Что?

Одними глазами я указала ей на платье. Посреди шелковой подкладки зияла бесформенная дыра размером с ладонь, второпях выкромсанная тупыми ножницами. Лилька даже вскрикнула от испуга и неожиданности.

– Кто это сделал! Как могли?! Кому понадобилось его портить?!

Она сняла с верхней полки коробку с фатой, разбросала фату на стуле.

– Смотри, и тут вырезали, – я приподняла край фаты. В самом низу действительно не хватало клочка ткани, вырезанного, судя по рваным краям, теми же тупыми ножницами.

– Так вот о чем говорила эта старушка, – произнесла Лилька. – Не вещь украли, а клочок платья вырезали. И когда они успели это сделать? Сюда никто посторонний не заходил, дверь всегда заперта, но как-то же попали! Ника, я боюсь! Мы ведь одни, а она сюда придет. И в квартиру проникнет!