Елена Усачева - Большая книга ужасов – 58 (сборник)

Откуда взялся гремящий и тарахтящий грузовик, Чайник не заметил. Он его услышал, только когда железная махина оказалась рядом. От неожиданности Валька вздрогнул и, вместо того чтобы бежать, замер на месте.

Грузовик взревел и устремился на мальчика. Перед глазами Чайника вновь начала проноситься вся его короткая жизнь, в памяти всплыл скрежет цепей в техническом вагоне. Он сжал кулаки и отшатнулся в сторону. Падая из-под колес грузовика, Валька почувствовал, как в ладонь врезалось что-то острое.

Как в замедленной съемке, мимо проплыл грузовик, на него из окна кабины водителя глянул крупный мужик с квадратной челюстью и погрозил железным кулаком.

Грузовик резко затормозил, чуть не потеряв сильно качнувшийся кузов, и стал поворачивать, ломая низенький заборчик, отделявший пешеходный тротуар от улицы. Вздрагивая всеми своими железками и чихая, машина рвалась вперед.

Это все было до того невозможным, что Валька не сразу сообразил, что нужно вскакивать и бежать. Зато он очень хорошо рассмотрел тех, кто сидел в кабине. Повиснув животом на руле, на месте водителя красовался одноглазый Болт. Рядом с ним, рукой показывая на Шейкина, чуть ли не выскакивал из окна тощий Бритва. Дальше, все так же колотя железным кулаком о ладонь, восседал гигант. А на крыше кабины, вольно откинувшись, лежала светлая девчонка с остреньким личиком, в белой развевающейся хламиде. В Валькиных ушах отчетливо раздавалось цоканье лошадиных копыт и ржание.

Шейкин очнулся, перепрыгнул заборчик и что есть духу помчался к домам. Сзади послышался скрежет и звон стекла.

«Не оборачивайся», – сам себе приказал Чайник и обернулся.

Грузовик стоял на тротуаре, наполовину въехав в ограждение подземного перехода, из него валил дым.

В кабине никого не было.

– Ничего себе… – выдохнул Шейкин и наконец выпустил из руки то, что так сильно резало ладонь. На землю, звякнув, упал медальон.

– Ничего себе… – повторил Валька, пытаясь из сумятицы мыслей выудить хотя бы одну стоящую. Но в голове стояла звенящая путаница.

Вокруг грузовика собрались люди. Чтобы не привлекать к себе внимание, Чайник осторожно подобрал медальон и трусцой побежал к своему дому. Ни о каком футболе он не вспомнил.

Машка Подгорнова мельком глянула на разбитую машину и пошла прочь, стараясь не упустить из виду невысокую фигуру в рваной куртке. Она не оглядывалась по сторонам, поэтому и не заметила, что у нее стало две тени. Одна была нормальная, серенькая, повторяющая каждое движение. Вторая также шла от ее ног по земле, но, в отличие от хозяйки, не размахивала руками и не жевала булку, купленную у тетки-лоточницы, а просто плыла следом, стараясь не попадать на глаза Машке.

Дома Валька засунул подальше под кровать рваную, извазюканную в грязи куртку и уселся за стол, положив перед собой медальон.

Он отлично помнил, откуда эта штука у него взялась. Она выпала из рук полупрозрачного привидения в вагоне, а потом машинист Санек сунул ему это в руку.

Так. Здесь ничего невероятного не было – один уронил, другой поднял.

Стоп.

Валька сбегал в ванную, намочил голову, взял в холодильнике ледяную бутылку газировки и вернулся в комнату.

– Бред все это, – громко сказал Шейкин, чтобы разогнать гнетущую тишину в комнате. – Ничего не было.

Слова отзвучали, тишина снова сомкнулась над его головой.

Медальон на столе как будто бы говорил – было. Все это было. И полумрак вагона, и три перекореженные фигуры, и ржавый грузовик.

Валька вгляделся в странный «подарок судьбы». Он был большой, размером с ладонь. Тонкая круглая медная пластина с зазубринами по краям, как будто ее грызли. На пластине был выдавлен овал, внизу его замыкало нечто похожее на череп птицы, а сверху корабль с мачтами, но без парусов. В середине было еще что-то, но Валька не смог как следует разглядеть из-за набившейся грязи и зелени. Намертво припаянная цепочка позеленела от старости и в одном месте раскололась.

Эту вещь во что бы то ни стало надо вернуть обратно.

Книжек Валька особенно не читал, но телевизор смотрел достаточно, чтобы знать – с такими вещами не шутят. Покойники не любят, когда у них что-нибудь забирают. Они обычно приходят и наказывают воров.

Шейкин подпрыгнул на стуле и подальше отодвинулся от стола.

Грузовик! Как же они так быстро его нашли?

Двумя пальцами, как до этого машинист Санька, Чайник взялся за зеленую цепочку и прямо в тапочках пошел за дверь.

У подъезда он столкнулся с загорающей на солнце Подгорновой.

– Валечка, – вскочила она. – Смотри, какая погода хорошая… Пойдем бродить по округе?

– Горкина, – как обычно, передразнил ее фамилию Шейкин, – катись уроки делать.

– Давай вместе делать. Твоя мама просила меня помочь тебе по математике.

Валька закатил глаза. Беда была в том, что его мама и мама Подгорновой, Надежда Петровна, были давнишними подружками, еще со школы друг друга знали. Поэтому встречался он с Машкой не только в школе, мать часто приглашала ее в гости. Она считала, что от этого Валька станет лучше, начнет хорошо учиться и вообще сможет перевоспитаться.

Фиг вам! Не будет он учиться! А тем более перевоспитываться! И Машку видеть тоже не хочет!

– Если ты сейчас не уберешься, то я тебя прибью, – рявкнул Чайник в конопатое лицо девочки и зашагал прочь.

– Ты же в тапочках, – попробовала остановить его Подгорнова, но ее никто не слушал.

К довершению всего из-за дома вышел Вафел.

– Я тут подумал, – начал он, не доходя до одноклассника. – Не могло же нам с тобой одновременно показаться одно и то же…

– А что вам показалось? – подбежала к одноклассникам Подгорнова.

Все. На этом терпение Шейкина закончилось. Он подбросил на ладони медальон и широко улыбнулся Семенову.

– Колька, – заговорил он как можно ласково, – хороший ты парень. Только приторможенный немного. Но это не страшно, пройдет когда-нибудь. Я тебе хочу подарок сделать. – Он потряс перед носом внимательно слушавшего Вафли кулаком с зажатым медальоном. – Держи. Я его сегодня в метро нашел, он старинный. Если отчистить, будет сверкать, как новенький.

Валька быстро вложил в вялую ладонь Коли медальон, подмигнул удивленной Машке и побежал обратно к подъезду.

Теперь Колька надолго забудет свои книжки. Эх, всучить бы такой же медальон Подгорновой, тогда она не скоро появилась бы на его горизонте.

В комнате радостная уверенность в том, что все закончилось, постепенно улетучилась из Валькиной души. Через какое-то время он поймал себя на том, что внимательно прислушивается ко всему, что происходит вокруг. Журчала вода в ванной, чирикали птички за окном, на улице шумели проезжающие машины, перестукивались трамваи.