Кэтрин Ласки - Побег

Эстрелла зачарованно прошептала:

– Это как мой первый галоп там, на берегу… Самый первый раз! Я ведь никогда до этого не стояла на твердой земле. Я была лошадью по рождению – но на самом деле осознала себя ею только на земле. Рожденная бегать…

– А куда ты идешь теперь, на своих прекрасных, крепких ногах? – с любопытством спросила Лала, и лошади тоже с интересом уставились на юную Эстреллу.

Молодая лошадка нервно сглотнула.

– Далеко на севере есть место… Там растет сладкая и сочная трава. Там целые моря травы, и совсем нет людей. Там лошади могут жить… свободными. Это – То Место.

– То Место…. – прошептали лошади, и сердце Эстреллы наполнилось восторгом. Ее друзья не видели той вспышки в глазах умирающей Перлины – но они начали понимать, о чем идет речь. Теперь она знала – они вместе и будут вместе на протяжении всего пути к Земле Сладких Трав. На пути в То Место.

Помолчав, заговорил Альфо, и в голосе птицы больше не было насмешливых ноток:

– Когда вы найдете свой истинный дом, вы поймете это. Потому что вы не будете чувствовать себя там чужаками. Там не нужно будет ничему учиться. Только забывать старые уроки. Там не будет… клетки.

– Забывать…. – вздохнула Анжела.

– Без клетки…. – эхом откликнулась Корасон.

А Эстрелла и Селесто про себя недоумевали: что же такое, интересно, клетка? Может быть, стойло? Или что-то вроде корабельного гамака?

Ара и попугаи вскоре улетели искать свои любимые орехи, и джунгли сразу потускнели и притихли без их жизнерадостной болтовни.

К вечеру следующего дня лошади заметили, что заросли стали не такими густыми. Они остановились возле огромного баньяна, с ветвей которого свисал настоящий занавес из лиан и цветущих орхидей. Эсперо предположил, что они наконец-то выходят из джунглей на открытое пространство…

И в это момент он уловил странный, знакомый и тревожный запах, заставивший нервничать и его самого, и двух старших кобыл. Сквозь тонкий аромат тропических цветов, сквозь запах зелени пробивался металлический резкий запах, смешанный со сладким зловонием гниения…

– Лошади! Это лошади! – внезапно вскрикнула Анжела.

– Грулло! Старый мой верный друг Грулло! – вторила ей Корасон.

Они заржали и кинулись вперед, сквозь зеленый занавес, свисающий с баньяна, а Эсперо внезапно понял, что это был за запах. Пробиваясь сквозь знакомый, теплый аромат лошадей, он тревожно сигналил об опасности. Запах крови! Запах мертвых людей!

– Погодите! Погодите, глупые!

Эсперо в отчаянии оглянулся на Эстреллу и Селесто.

– Их надо остановить, пока не поздно!

Эсперо, Эстрелла и Селесто кинулись вслед за Анжелой и Корасон. Они настигли их быстро – обе кобылы стояли на опушке леса и смотрели на раскинувшуюся перед ними поляну. Анжела и Корасон дрожали, уши нервно вздрагивали, они с отвращением ловили металлический запах крови…

….которой были залиты камни, усыпавшие поляну.

Эсперо шарахнулся назад с громким ржанием, перепуганный Селесто присел на задние ноги и попятился, а Эстрелла почувствовала, как темной волной поднимается в ней невообразимый ужас.

Кровь. Кровь была повсюду. Эстрелла мгновенно вспомнила, как окрасилась алым вода в море, когда страшная белая тень схватила Перлину.

Кровью были залиты не только камни на земле. Алые потеки украшали грубо вырезанные каменные статуи. Это были фигуры довольно жуткого вида: лица у них были человеческие, а туловища – животных или огромных змей.

– Чья же это кровь? – простонал Эсперо.

Они в ужасе оглядывались по сторонам, но не видели ничего и никого. Ни людей. Ни лошадей.

В этот момент из-за облаков вышла луна, и в ее ярком серебристом свете стало видно, что камни, которыми была усыпана поляна у подножия страшных статуй, камнями вовсе не являются.

Это были тела убитых людей, мужчин и женщин. Эсперо, весь дрожа, сделал несколько шагов вперед, пытаясь разглядеть, что за темный комок лежит на покрытом причудливой резьбой камне…

– Это сердце! Человеческое сердце! – вскрикнул жеребец, едва не падая.

Эстрелла окликнула его, и Эсперо смог овладеть собой настолько, что даже почти перестал дрожать.

В лунном свете перепуганные, потрясенные лошади разглядели страшные раны на остальных телах, а затем Анжела наклонилась к земле и ахнула:

– След подков Центелло! Центелло! Он был здесь!

Корасон исследовала другие следы:

– И Грулло, и Аррьеро… и Бобтейл… они все были здесь.

Она осторожными шажками продвигалась вперед, стараясь понять, куда ушли лошади и кто был с ними.

– Людей Искателя среди убитых нет, – заметил Эсперо.

– Я не понимаю! – прошептала Эстрелла. – Неужели это сделал Искатель?

– Не знаю, но это и не работа Пожирателя-Из-Тени. Это сделали люди, – голос жеребца дрожал от гнева и отчаяния. – Это сделали люди!

Анжела нервно фыркала и трясла гривой.

– Нет, нет, это не может быть Искатель! Он никогда бы так не сделал! Я слыхала о таком на Первом Острове. Люди Чицен, люди из племени майя – они приносят в жертву своим богам других людей!

– Я тоже слышал об этом, – тихо сказал Эсперо. – Но никогда не верил…

Голос его сорвался. Он смотрел на обломки каменных богов – головы, руки, ноги, чешуйчатые хвосты, звериные лапы. Это были боги майя. Должно быть, их разбили Искатель и его люди.

Внезапно до них донесся странный мяукающий звук. Ничего подобного Эстрелла никогда в жизни не слышала и теперь вопросительно смотрела на Эсперо.

– Это же… не лошадь, верно?

– Это ребенок.

– Жеребенок?

– Нет, это человеческий детеныш! – с этими словами Эсперо бросился в ту сторону, откуда доносился плач.

Остальные лошади последовали за ним и на следующей поляне нашли группу людей, сгрудившихся вокруг каменного колодца, на краю которого стояло грубо вырезанное из дерева изображение… Девы Марии. Однако это не были люди Искателя – это были туземцы. Один из них, вероятно, жрец, одетый в белый балахон, перепачканный кровью, держал на вытянутых руках плачущего ребенка, готовясь бросить его в колодец.

Эсперо был смущен и удивлен. Боги белых людей никогда не требовали человеческих жертв, он это знал…

Потом он понял, в чем дело. Лошади стали свидетелями войны богов. Искатель уничтожил богов майя, и теперь испуганные туземцы готовы пойти на все, лишь бы задобрить чужого бога – и вернуть своих. Ради этого они собираются принести в жертву ребенка!

Отвращение, которое Эсперо и без того испытывал к людям, сделалось нестерпимым и горьким на вкус. Серый жеребец яростно заржал и шагнул вперед, люди в панике шарахнулись от колодца. Какая-то женщина, воспользовавшись общим смятением, выхватила ребенка из рук жреца и кинулась в чащу, всхлипывая и прижимая дитя к груди.