Владимир Кузьмин - Зачёт по выживанию

Ряд ведущих государств, в их числе и Россия, помимо прочего заключили с ореольцами договор на обучение детей, одаренных сверхспособностями.

Генерал-полковник Володин прекрасно знал, что обучались у ореольцев не только дети, но об этом предпочитали умалчивать. Официально считалось, что научить пользоваться своим даром, развить его возможно лишь в возрасте полового созревания.

В Академгородке под Томском, где давно уже работали и университет, занимавшийся изучением высшей нервной деятельности и нейрофизиологии человека, и научные институты, изучавшие физику многомерного пространства, а следовательно, имелись научная и техническая базы, был создан специальный интернат. Но учеников для него пришлось искать по всему миру – на Земле реально одаренных экстрасенсорными способностями детей было очень мало. Впрочем, не настолько мало, чтобы из-за каждого ученика страны начинали ссориться.

И вот одна из групп, проходивших обучение в интернате, должна была отправиться на Ореол. В основном в качестве поощрения, для отдыха на шикарнейшем в смысле природы курорте. Ну и для общения с себе подобными и, скажем так, для прохождения практики. Но именно с этой группой, а не с одной из уже нескольких тысяч, побывавших на Ореоле, произошла трагедия.

Володин сам курировал создание интерната, проверял и перепроверял и будущих учеников, и обслуживающий персонал вплоть до дворников, и научно-исследовательские группы. Поэтому выполнить приказ советника президента и поручили именно ему.

Он к тому же полагал, нет, был уверен, что если речь зайдет о спасательной экспедиции, то именно ему будет поручена ее организация и подготовка. Поэтому заранее настроился не столько на перепроверку всех причастных к обучению и отправке детей, но и на создание рабочей группы по их спасению.

На столе замигала лампочка. Не дожидаясь звукового сигнала, генерал-полковник подошел к столу и ответил:

– Слушаю тебя, Остапов.

– Материалы у вас в компьютере. Подполковник Устюжанин ждет в приемной. Полковник Ковалев находился в Орехово, он включен в комиссию по расследованию. Но будет у нас в течение дня.

– Зови Устюжанина.

Семен Кольцов чувствовал себя вполне счастливым человеком. Его счастье омрачалось лишь тоской по родителям. Вернее, не так. По отцу с матерью он действительно тосковал, но главное, он беспокоился, что они там с ума сходят из-за его исчезновения. Вот если бы им передать, что он жив, здоров и ему здесь очень нравится, то и они бы успокоились, и он не так уж сильно стал бы тосковать.

Мачете рассекло преграждавшую путь ветку, и почти сразу едва не на голову ему свалился древесный крокодил. Клацнул зубами пустоту перед лицом и обиженно закачался на своем хвосте, вцепившемся в тонкий кривой ствол. Ну и получил оплеуху. Достаточно крепкую, чтобы запомнить – к Семену Кольцову и его друзьям лучше не соваться. Крокодила трижды крутануло вокруг ствола, по пути трижды стукнув головой о сук, что оказался расположен на очень подходящей высоте. Петли хвоста раскрутились, и тушку бросило в переплетение ветвей позади и выше. Животное чуть повисело неподвижно, видимо, приходило в чувство, легко высвободилось и ушло от греха и от ребят подальше.

– Алена, а он съедобный? Может, отловим?

Алена задумчиво посмотрела вслед улепетывающему по верхушкам деревьев крокодилу.

– Съедобен, только варить его замучаешься.

– А шкура?

– Что шкура?

– Ясновельможная пани, мне интересен трофей в виде крокодила на предмет его шкуры.

– Прочная. Наверное.

– Надо будет парочку добыть.

– А как ты ее будешь обрабатывать? – не утерпела Настя. – Любые шкуры выделывают специальным образом, иначе их почти невозможно использовать.

– Вы, сударыня, несомненно правы, – очень любезно ответил Семка. – Но я вам с ходу назову как минимум одну возможность использования невыделанных шкур – из них в старину делали щиты. Просто натягивали на раму и давали засохнуть. Из таких щитов можно, к примеру, крыши для шалашей наделать, а то как дождь – все мокрые.

– И сколько нам шкур понадобится?

– Много. Но Москва тоже не сразу строилась.

– Я столько времени здесь торчать не собираюсь, – заявила Настя и чуть топнула ногой по земле. – Ну и в данном конкретном месте мне тоже надоело, шагайте вперед, унтер-офицер.

– Ну елки-палки! Опять в звании понизили.

Семен развернулся в нужном направлении и зашагал размеренно, изредка взмахивая своим мачете.

Нет, ему определенно здесь нравилось. Где на Земле найдешь такое шикарное место, в котором тебя на каждом шагу готовы слопать в самом буквальном смысле этого слова?

Тот же крокодил – ну не совсем крокодил, хотя всех различий, что лапы подлинней, покрыт чем-то средним между перьями и мехом, да хвост веревкой, – запросто мог откусить ему голову. Что и собирался проделать: очень точно рассчитал, на какой высоте должна оказаться его пасть, чтобы обезглавить жертву в лице Семена одним укусом, когда он неожиданно с ветки свалится вниз. Вот только неожиданно у него не вышло. Семка, конечно, не Аленка, но длиннохвостого почуял еще шагов за двадцать и мог бы пугнуть еще тогда, но это же скучно! А так, к его удовольствию, девчонки чуток вздрогнули, и он опробовал тот приемчик, когда бьешь, не прикасаясь к сопернику, с расстояния метра в два можно, но тут он чуть перестарался и оказался ближе. Но главное, удар удачным вышел, недаром его Настя учила столько времени.

Или вот эта лиана. Как часто здесь бывает, не поймешь, к чему ее отнести: к флоре или к фауне. Внешне лиана как лиана, то есть длинное такое растение, может между деревьями висеть или вокруг одного дерева оплестись. Имеется подобие редких листиков и цветочков. Даже то, что она плотоядная и хищная, не самое важное, хищные растения и дома встречаются. Дома – в смысле на Земле, а не в лагере. Но ползает! Если ткнуть или стукнуть чем, или там огнем обжечь – реагирует, отдергивается. Вот и к тропе приползла на свою голову. Хотя насчет головы вопрос пока не решен однозначно, есть ли она у нее, в каком месте располагается или напрочь отсутствует.

Вон камень-хватун. Скорее всего, родственник тех камнеподобных ядер, что недавно атаковали лагерь. Но те шустрые, прыгучие, и метаморфы серьезные, то есть способны разные обличья принимать, при этом относительно быстро. А хватун только и умеет, что очень медленно перетекать с места на место, да и то не каждый день. Этот вон в землю уже врос и мхом покрылся. Да, еще умеет хваталки отращивать, а то какой он был бы хватун.

Было дело, Семен сел на такой камешек отдохнуть. Гладкий, теплый и твердый, как положено камню, мирно лежащему на солнышке. Поначалу неудобно было сидеть, жестко. Но вскоре вроде удобнее стало и даже помягче. Но когда он через десять минут попытался встать, то не смог. Камень под ним незаметно растекся, создав очень точно соответствующий его телу – ну, точнее говоря, той части тела, на которой сидят, – стульчик. Но при этом умудрился отрастить себе несколько коротеньких толстеньких щупалец и не хуже наручников сковал ноги.