Владимир Кузьмин - Зачёт по выживанию

Серена провозилась почти два часа, но более-менее сумела все распределить на ближайшие три дня. Не дай бог погода вмешается, тогда придется все переделывать заново.

Мелькнула мысль поставить над лагерем купол вместо обычного кругового периметра. Тогда многое упростится. Можно будет подождать с ремонтом шалашей, к примеру. Но тут же она поняла, что ставить купольную защиту, пока не оправился Антон Олегович, сумеет лишь она сама, да и поддерживать ее смогут лишь трое. Так что и это не выход.

Хорошо, что у них, как это ни странно, нет дефицита бумаги. Одежда, обувь, продовольствие – все в удручающем дефиците, а вот бумаги пока достаточно. Так что с полдюжины испорченных листков можно себе простить. Но желательно их убрать с глаз долой, потому что, глядя на разбросанную скомканную бумагу, каждый поймет, чего она натерпелась и с каким трудом ей далось то, что Настя делала мимоходом.

Серена собрала разбросанные листки, сунула в карман, мало ли для чего пригодятся. Но это не помогло, Джон, появившись из лазарета, первым делом спросил, не устала ли она.

– С чего бы?

– Ты что-то совсем грустная стала. Не переживай. Настя все это в голове держала, ей проще было. Ты все запомнишь, и тебе станет легко.

– Ох! Сомневаюсь, – искренне ответила Серена. – Джон, может, проверишь?

– Обязательно. Настя тоже всегда просила.

Джон нашел лишь два серьезных упущения и два не столь существенных. Хотя мелких, наверное, было раз в десять больше, но Кагава решил на них внимания не заострять. И правильно сделал, потому что Серена готова была расплакаться. Впервые за долгое время, впервые после первого страшного дня здесь и еще более страшной ночи, когда плакали все. Даже Настя.

Джон Кагава оказался прав. Достаточно все обо всем и обо всех знать досконально и постоянно держать это в голове, и вся административная деятельность становится вещью простой. Жаль, конечно, что без нее совсем не обойдешься, но тут уж ничего не поделаешь. Приноровившись, Серена лишь изредка ломала голову, когда ситуация складывалась очень уж нестандартно, а так вся эта повседневная рутина решалась ею за считаные минуты.

К тому же стало намного легче, потому что лазарет превратился в палату выздоравливающих. Фрау Каролина, мистер Антон и дядя Сережа начали ходить и принимать посильное участие в работах. Мистер Антон периодически подменял ребят, дежурящих на периметре. Эльза вдруг перестала спать по двадцать часов в сутки, заметно окрепла и повеселела. Даже напросилась сходить за пределы лагеря в недальний и короткий поход за травой, из которой они вязали и сплетали мешки, циновки, калоши, а теперь еще и плащи-накидки, потому что ночи становились прохладными, да и воздух по ночам делался сырым.

Ни одной атаки на лагерь за десять дней после ухода четверых ребят не было. И это отчего-то сильно встревожило Серену. Вдобавок раз за разом ни с чем возвращались охотники, зверья в окрестностях лагеря заметно убавилось. Настолько заметно, что это тоже вызывало немалую тревогу.

Хотя, как любит говорить мистер Антон, не бывает плохого без хорошего. Или не совсем так, но смысл тот же. Жить стало заметно безопаснее, пусть и расслабляться было нельзя. Если бы не нехватка пропитания, можно было бы быть довольными такой спокойной жизнью.

За последние дни изредка добывали местных лягушек, пусть и очень крупных, но с жестким и невкусным мясом, да один раз нашли выводок орешков. Тот выводок, что жил у них в лагере, держали в качестве стратегического неприкосновенного запаса.

Плодов в этих местах и раньше почти не встречалось. Были съедобные травы, но травой сыт не будешь.

И все же один раз им удалось устроить пир горой.

Серена тогда отсыпалась после того как ей пришлось подменить приболевшего Алекса. Алекс взял на себя риск попробовать кусочек неизвестного плода и заработал несварение желудка, вот и пришлось ей его заменять, потому что больше было некому. Получилось, что за двое суток она спала всего два-три часа и, понятное дело, несвоевременной побудке не обрадовалась.

– Что случилось? – спросила она, не открывая глаз.

– Скоро недалеко от лагеря пройдет огромное стадо животных, – деловым тоном сообщила Юстыся.

– Точно?

– Мне, конечно, далеко до Алены, но столько зверья в одной куче и я чувствую, – то ли с возмущением, то ли с гордостью выпалила Юстина.

С Серены сон слетел, она вскочила с постели и принялась одеваться.

– Далеко? – уточнила она.

– Через час должны оказаться в километре на северо-западе. Я их всю ночь слушала, не верила себе. А когда поняла, что все так и есть…

– Поднимай Джона и Кима.

– Ким на периметре.

– Алекс сможет его подменить?

– Да я сама…

– Пойдешь с нами.

Их сборы, несмотря на ранний час, потревожили Антона Олеговича.

– Что тут у нас стряслось?

Серена коротко объяснила.

– Кто с тобой пойдет? – Антон Олегович не попытался не только возражать против ее решения, даже давать советов не стал, и Серена почувствовала себя в два раза увереннее.

– Кагава и Юстина.

– Кима возьмите.

– Его некем заменить на периметре. Алекс еще не оправился, остальные сами только что сменились.

– Я заменю. На несколько часов сил хватит. Ни пуха вам, ни пера!

Юстина и Серена не поняли странного пожелания и стояли, хлопая глазами.

– Это русское пожелание успеха в охоте. На него нужно отвечать «К черту!».

– К черту, – послушно сказала Юстыся.

– To hell! – засмеялась Серена.

– Вот и молодцы.

До места добрались минут за двадцать, благо в эти края была уже протоптана безопасная тропинка. Понятно, что все равно проверяли каждый следующий шаг, но по хоженому все равно получилось быстрее, чем по нехоженому. Те же кустарники были уже не на раз прорежены, лианы толком не успели вновь перегородить тропку.

Серена замыкала их колонну из четверых участников и невольно чуть-чуть отвлеклась, глядя в спины товарищей.

Кореец Ким Нам Иль и японец Джон Кагава были невероятно схожими и в то же время потрясающе разными. Сходство им придавали одинаковый рост – они были самыми невысокими мальчишками в их группе – и схожее телосложение. Оба поджарые, мышцы крепкие, но не накачанные, а скорее натренированные. И двигаются оба похоже, шагают мягко, словно скользят. Со спины и перепутать можно. Лица что у одного, что у второго явно восточные, точнее, такие, какими должны быть лица у корейца и у японца. Только вот Ким стопроцентный кореец, а в Джоне, как в самой Серене, каких только наций не намешано. И это тоже по их лицам видно. Ну и характеры… Ким сама деликатность. Может быть, чересчур деликатен и слишком часто смущается. Джон с легкостью носит маску восточной вежливости, но решительный и настырный. Вон сумел добиться благосклонности первой красавицы Юстины.