Питер Леранжис - Восстание Весперов

Обогнав колонну и проехав, как показалось Грейс, дорогу длиною в жизнь, они неожиданно затормозили перед штабным автомобилем.

Из окна высунулась голова водителя, и он прокричал:

— Почему остановка?

Капитан коротко отдал салют и отрапортовал:

— Грейс Кэхилл желает видеть генерала!

— Кэхилл? — послышался из машины гулкий голос.

Дверца автомобиля открылась, и из нее высунулась пара блестящих сапог.

Обалдевшая Грейс тупо уставилась на сапоги.

Но офицер из штабной машины — весь от кончика носа до носка сапог, от безупречной осанки до твердого, как броня, взгляда — излучал абсолютную самоуверенность и непогрешимость. Бой был закончен, и, несмотря на несколько суток жестоких боев и бессонных ночей, где от его стратегии зависел исход боевого сражения, форма на нем сидела, как с иголочки, а шлем украшали две звезды!

Более чем убедительно!

Это был не кто иной, как сам генерал Джордж С. «Пот и Кровь» Паттон.

Бухта Касабланки была усыпана трупами. Море полыхало огнем.

Битва была закончена.

Вишистское командование подписало мир, и в городе восстанавливалась нормальная жизнь. Но спокойствие это обманчиво. В результате боев смерть унесла жизни почти двух тысяч солдат, четверть из которых была американцами.

Грейс въехала в завоеванный город плечом к плечу с самим генералом Паттоном.

Ее буквально разрывало от нетерпения рассказать про послание азбукой Морзе, но все-таки хватило ума, чтобы не выболтать все сразу. Вокруг командующего вились толпы адъютантов и штабных офицеров. Грейс, разумеется, понятия не имела, кому из них следует доверять, а кому нет. А лучше не доверять вообще никому. Секретное сообщение адресовано лично Джеймсу Кэхиллу. Поэтому ничего не остается делать, как терпеливо ждать, когда она окажется наедине с генералом.

Подъехав к штабу, генерал распорядился отвести ее в лазарет и показать своему личному врачу. Ей наложили гипс, накормили, напоили и отвели в спать. Уснув впервые за долгое время, она проспала ровно тридцать часов, а когда проснулась, то обнаружила рядом с кроватью новую чистую одежду. На тумбочке лежал ее портфель. Хороший знак. Значит, они в самолете нашли и Драго. Она открыла крышку. Деньги — до последнего доллара, франка и марки — все были на месте. Бойцы операции «Факел» были людьми чести. На душе стало немного легче. Теперь можно не сомневаться, что вооруженные силы США достойно отдадут ее пилоту последние почести.

Генерал явился в 19:00.

Наконец наступил долгожданный случай поговорить с Джорджем С. Паттоном наедине. Она вкратце рассказала ему об отце, а затем — довольно подробно — о таинственной яхте, которая передала на виллу Кэхиллов секретное послание с помощью азбуки Морзе.

— ДжСП — это Вы, правильно? Вы тоже Кэхилл, как Авраам Линкольн и Моцарт. «Белый дом» это Касабланка. А «Факел» — название военной кампании.

— И ты нашла меня посреди моей собственной войны! Но ты же еще совсем дитя!

— Мне тринадцать!

— То, что ты здесь, говорит красноречивее любого паспорта и анализов крови, — рассмеялся он. — Ты плоть от плоти Кэхиллов, дитя мое!

— Но что означает это послание? Кто такие «ВС»?

— Это группа людей, которых зовут «Весперы». Это такой же старинный род, как и Кэхиллы. И наши многовековые враги.

— Значит, это от них надо оберегать кольцо. Но о каком кольце здесь идет речь? И что это за «бычий глаз», про который знают Весперы?

Генерал поднял руку.

— Грейс, послушай меня внимательно. Я не хочу, чтобы ты дальше об этом думала. Ты доставила мне сообщение. И это уже само по себе чудо. Никто не ждет от тебя большего. Предоставь это дело мне. Я хочу отправить тебя, твою сестру и твоего маленького брата домой в Бостон. И — не обещаю что сразу — но я найду твоего отца. Слово генерала Паттона!

Грейс впервые беседовала с таким человеком — уверенным, внушающим столько доверия, что ему хотелось подчиняться. Весь его облик, его усыпанная орденами и медалями широкая грудь говорили, что он настоящий герой!

Она и не собиралась плакать.

Но как только этот непосильный груз был скинут, слезы потекли из глаз. Она оплакивала своего случайного друга Драго, своих несчастных родителей и весь это бедный, залитый кровью, мир. Как это странно, когда все трудности позади, давать волю своим чувствам и громко, по-детски, во весь голос плакать.

Генерал в очередной раз показал себя как выдающийся тактик.

Завтра в 6:00 утра Грейс вылетает в Лиссабон. Оттуда в Лондон. Там она соединяется с семьей. Грейс боялась представить, что скажет на это Беатрис. Но ради Фиске она готова стерпеть, все что угодно.

И вместе с этим Грейс продолжало что-то мучить. Словно она что-то забыла. Она проделала весь этот невозможный путь в самое неподходящее время — в результате друг ее убит, чудесный биплан разбит в щепки. И теперь она должна ехать домой, как какая-то паинька и делать вид, что ничего не произошло?

«Ну так и радуйся! — отвечала она себе. — Ты жива и скоро увидишься с родными, ты передала сообщение величайшей секретности самому опытному, самому надежному солдату, какой только существует на планете. И чего тебе не хватает?»

Ну, для начала, генерал мог бы подробнее описать свой план. Он сказал, что берет все в свои руки. Но не сказал, как. Нет, она ему, конечно, доверяет. Но в Касабланке у Паттона и так дел выше крыши, а тут еще и Кэхиллы — как снег на голову посреди пустыни. Он же не бросит командование оккупированного города ради какой-то застаревшей семейной вражды. Его ждут сотни неотложных дел. А вдруг он нечаянно возьмет и забудет про ее сообщение? Или оно само вылетит у него из головы?

Весь вечер и до поздней ночи генерал не появлялся. Грейс съедали сомнения, и мучило безделье. Она кругами ходила по штабу, надоедая своим видом бдительным часовым.

Штаб располагался в красивом особняке некой состоятельной семьи, которая любезно, как сказал ей адъютант, предоставила свой дом американским военным. Гуляя по залам, Грейс невольно подумала о том, чего могла стоить такая «любезность». Но сравнивая этот дом со своей виллой в Монте-Карло, она благоразумно решила, что у богатых всегда есть, где преклонить голову, и кроме этого, лишенного крова, миллионера в мире достаточно горя и настоящих лишений.

Единственным предметом, который казался среди этой роскоши неуместным, была старая потрепанная карта города, развернутая на большом обеденном столе. Многие места в ней были отмечены цветным карандашом. Грейс нашла штаб, солдатские казармы и места дислокации войск. Карту испещряли флажки и пометки везде, кроме одного района с длинными кривыми улицами в самом центре города, недалеко от моря. Его огибала толстая линия с надписью «СТЕНА».