Сергей Охотников - Большая книга ужасов – 53 (сборник)

– Погнали, малой!

Копировать мысли сантехника оказалось довольно просто. Митрич просто излучал ауру спокойствия и самодовольства. Его, похоже, нисколько не пугала перспектива скончаться от опасной инфекционной болезни, равно как и от рака легких. Я, не напрягаясь, бросал карты, контролировал дыхание и изображал такого себе простого, но всезнающего мужичка. Теплая аура Митрича окутывала палату, скрывала нас от Теней. Пару раз они скреблись под дверью, но отступили.

– Что-то ты слишком часто выигрываешь… – пожаловался сантехник через час.

– В восьмидесяти одном проценте случаев, – лениво отозвался я. – В колоде всего тридцать шесть карт, запомнить очень легко. У трех краешки надорваны, еще на двух жирные пятна. А у меня память хорошая.

– Может, лучше в домино? – предложил Митрич.

Я улыбнулся:

– Там двадцать восемь костяшек. Так что вариантов еще меньше.

Дверь палаты резко распахнулась. Вошел врач в зеленом халате, плюхнулся на койку рядом с Митричем, снял маску, нервно зачиркал зажигалкой и закурил.

– Угостите, товарищ доктор. – Сантехник громко сглотнул слюну. Врач пожал плечами и протянул больному сигарету.

Митрич не поверил своим глазам. Руки у него затряслись:

– Что, правда даёте, Сергей Валентинович? Мне же нельзя!

– Всё равно тут сдохнем, так что кури, Митрич, – оскалился доктор.

Сантехник помял в руках сигарету, поджег, затянулся с удовольствием и разразился болезненным кашлем.

– Что, правда все умрем? – спросил я. – Никого не останется?

– Смертность девяносто процентов, – прорычал врач. – В терминальной стадии у больного развиваются обширные галлюцинации. Человек становится психом, обычно буйным.

Вы не поверите, но я почувствовал некоторое темное облегчение. Одно дело – умереть самому, другое – всем вместе, под надзором врачей. А еще галлюцинации! Не может быть столько совпадений! Наверное, у меня с самого начала была эта африканская чума. Значит, все эти экстрасенсы и мистические штучки – ерунда полная.

– Кстати, у главврача в сейфе должен быть пистолет… – задумчиво продолжил доктор.

Я осторожно отодвинулся на дальний край своей койки.

– Зачем вам оружие? – говорю. – Вы же людей лечить должны, а не наоборот.

– Для самозащиты. Если ты или, например, Митрич спятите и нападете на меня. Жаль, что ствол в сейфе и его никак не достать.

– Я, если с ума сойду, не буду ни на кого нападать, – блаженно проговорил сантехник. – Буду смотреть галлюцинации с Мэрилин Монро и Одри Хепберн [21].

– Сейф с ключами или с кодовым замком? – поинтересовался я и тут же пожалел о том, что сказал.

– С цифрами. – Доктор посмотрел на меня как-то странно и подался вперед. – А ты открыть можешь?

– Теоретически… Если у вашего главврача есть комп, но мне уже пора идти… На процедуры.

Я вцепился в костыль и встал на ноги.

– Постой, мальчик. – Доктор вскочил и схватил меня за руку. Его пальцы были горячими, как кипяток, в глазах играл нездоровый блеск.

Я дернулся всем телом и освободился от захвата. Сигарета в зубах врача вдруг вспыхнула малиновым огнем. В воздухе появилось угольно-черное облако. Оно начало расти и расползаться.

– Вот они, глюки, пришли, – успел сказать Митрич. Потом летучая Тень прикоснулась ко мне, и через мгновение я остался один в палате. Лишь спустя две минуты до меня дошло, что это уже другой мир. Больница почти не изменилась. Только койки стали железными жаровнями. С них свисали ржавые цепи и кандалы.

Нужно было искать знак. Я прочесал палату и обнаружил в стеклянном медицинском шкафу старинные пыточные инструменты.

– Не хотел бы попасть в этом мире к зубному. – Шутка не помогла, мне по-прежнему было дико страшно.

Ладно, идем дальше. Я приоткрыл дверь, осмотрелся и выскользнул в коридор. К счастью, в галлюцинациях у меня не было травм и переломов. Узкий тоннель был проложен в толще камня. Тусклые коптящие факелы едва разгоняли тьму. По стенам текла вязкая багровая жижа. Совершенно не хотелось думать о том, что она такое. Я пошел направо – в ту сторону коридор должен был быстро кончиться. По крайней мере, в нашем мире. Первую дверь открыл очень осторожно. Палата-камера пустовала, только на дыбе висел старый скелет. Я покачал головой, неужели настолько не люблю больницы, что они кажутся мне пыточными застенками? Я прошел к следующей комнате и силой толкнул массивную дубовую створку. Внутри был человек. Он горел и дымился. Когда незнакомец шагнул вперед, я дико испугался и отскочил.

– Эй, мальчик! Это я, Митрич…

Сантехник вышел из палаты. Выглядел он жутко. На месте легких зияли дыры.

– Закурить не хотите? – спросил я.

– А есть? – поинтересовался Митрич. – Куда мы вообще попали?

– Это глюки, – говорю. – Нужно найти пламенный знак. Что-то вроде прицела из зеленого огня. Должно висеть прямо в воздухе. Проверьте вон те две двери, а я пойду в другой конец.

– Ладно, – пожал плечами сантехник.

Мы разошлись в разные стороны. Я принялся открывать двери и осматривать пыточные камеры. Первые три были пусты. В четвертой что-то стонало и шевелилось за кожаной ширмой. Мне захотелось сбежать. Но не поворачиваться же спиной к опасной неизвестности!

«В любом случае эту комнату нужно полностью осмотреть». – Я шагнул вперед и отодвинул перегородку. На холодной железной жаровне сидел доктор. Его тело было бледным и опухшим сверх всякой меры. Сначала мне показалось, что в этом мире бедняга стал неодушевленным куском мяса. Доктор поднял голову и посмотрел на меня.

– Где мы? – Голос был странным, холодным, хлюпающим.

Я отскочил назад, но сумел взять себя в руки.

– Ходить можете? – говорю. – Нам нужно идти.

Доктор осторожно встал на ноги, покачнулся и сделал пару шагов. Его тело колыхалось, как праздничный холодец. Ох, не нравился он мне. Я отступил к выходу из палаты и помахал рукой:

– Будем искать знак. Это зеленое пламя, в виде круга с перекрестьем. Не узнать невозможно. Вы открывайте двери слева, а я справа.

Доктор неуверенно кивнул.

– Поехали, – говорю. – Кто первый увидит пламенный знак, кричит!

Я поспешил дальше по коридору. Нужно было поскорей с этим покончить. Минут через пять раздался голос доктора:

– Эй, он здесь!

Врач стоял возле открытой двери, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Я подбежал к нему и увидел в глубине палаты знакомое зеленое пламя.

– Заходите, – говорю, – только огонь не трогайте. Я за Митричем.

Доктор повиновался. Через минуту мы с сантехником были на месте. Бедняга врач раздулся еще больше. Он стоял возле самого знака. Его кожа в свете дрожащего пламени казалась зеленой, как старая медная крыша.

– Давайте покончим с этим. – Я шагнул вперед, но доктор преградил мне дорогу. Его затрясло. Потом изо рта выскочила огромная черная сороконожка. Она набросилась на Митрича, вцепилась в его горящие легкие. Я вовремя отскочил. Раздутое тело врача треснуло в нескольких местах. Из ран начал вытекать гной и выползать гигантские черные многоножки. Их было штук тридцать, не меньше. Я успел запрыгнуть на ржавую жаровню, но эти твари уже ползли вверх по цепям. Двигались они с потрясающей скоростью. Митрич кричал, пытался сбросить с себя черное насекомое. Острые лапки вырывали из бедняги клочья дымящегося мяса. До знака оставалось метра четыре, но я не мог даже подумать о том, чтобы спуститься на пол. Проклятие! Твари подбирались к моим ногам. Доктор поднялся и шагнул ко мне. Из его живота тянулись черные щупальца. Я оттолкнулся от жаровни, прыгнул, схватился за торчащий из стены крюк. Потянулся пальцами к знаку – не достал. Комната закачалась, сороконожек раскидало по полу. Я воспользовался моментом, прыгнул вниз и в один длинный шаг добрался до зеленого пламени. Мир тут же изменился.