Лорен Оливер - Прядильщики. Магические приключения девочки Лизы и ее брата Патрика

Лиза прошла через кухню в маленькую кладовку, где ее родители хранили рулоны туалетной бумаги, бутылочки с кетчупом и моющими средствами. Лизе нужно было придумать План, и она так погрузилась в размышления, что забыла о предательской скрипучей половице рядом со столиком.

Половица громко скрипнула. Девочка замерла. Ее родители замолчали, затем дверь их спальни отворилась, и в коридоре показался голубой треугольник света.

— Лиза, — раздался голос матери. — Это ты?

Лиза покорно вышла на свет, держа в руках щетку.

— Что, скажи на милость, ты здесь делаешь? — спросила миссис Эльстон. — Почему ты не в постели?

Она стояла в дверном проеме спальни, между бровей матери пролегла темная морщинка, напоминающая восклицательный знак. Этот восклицательный знак Лиза видела довольно часто и даже могла представить себе слова, которые написаны перед ним: «Лиза, прошу тебя! Хоть на секунду оставь меня в покое! Ты меня с ума сведешь!» Да, восклицательный знак стоял именно после этих слов.

За спиной матери возвышался отец Лизы с книгой, которую он держал перед собой на расстоянии вытянутой руки, потому что до сих пор не смог найти свои очки для чтения, и продолжал твердить, что не могли же они сами вот так взять и уйти.

Лиза глубоко вздохнула. Родители постоянно говорили ей, что лгать нехорошо, и потому ответила правду.

— Иду искать Патрика.

— Патрика? Что это значит? Разве он не в постели?

— В постели тот, кто выдает себя за Патрика, — пояснила Лиза. — А я иду искать настоящего Патрика.

— Прошу тебя, Лиза, — сказала миссис Эльстон, протирая глаза. — Умоляю, прекрати. Ты давно должна быть в постели. Положи щетку туда, откуда взяла, и отправляйся в свою комнату.

— Мне нужна щетка, — объяснила девочка. Ей не хотелось расстраивать свою мать, но было бы крайне неосторожно затевать поход против прядильщиков, не имея в руках хотя бы щетки, чтобы отпугивать их, а Лиза была девочкой разумной и очень практичной. — Прядильщики боятся метел. Они не подойдут ко мне, когда увидят, что я со щеткой. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

По спине Лизы пробежал холодок. Да, она очень боялась, но тем не менее решительно сжимала в руке ручку щетки.

— Удильщики? — переспросила миссис Эльстон. Восклицательный знак между ее бровями затанцевал вверх и вниз. — О чем, позволь спросить, ты толкуешь? Какие еще удильщики?

— Не удильщики. Прядильщики, — последнее слово Лиза произнесла медленно, по слогам, чтобы мать, наконец, расслышала его. — Это такие существа, которые живут под землей. Они похитили Патрика.

Какое-то время миссис Эльстон молчала. Ее рот сжался в тонкую ниточку, и это напомнило Лизе о массе вещей — как одна, неприятных. О линованной тетради, в которой нужно писать в школе, линейках и бесконечных прямых коридорах, тоже школьных.

Затем лицо миссис Эльстон опало, словно проколотый воздушный шарик, и она утомленным тоном сказала:

— Лиза. Мы уже не раз говорили о твоих выдумках, не так ли?

Усталый тихий тон не обманул Лизу. Она знала, что за этим должно последовать, и, переминаясь с ноги на ногу, ответила:

— Д-да.

— И на чем же мы порешили?

Лиза подумала, что лучше бы мать кричала, чем говорила с ней так. В ее голосе ясно читалось: «С меня довольно».

— Мы договорились, что я не буду, — ответила Лиза.

— Не будешь что?

— Не буду выдумывать всякие глупые истории, — сказала Лиза и сглотнула. Она чувствовала себя униженной, пристыженной, уничтоженной. Она чувствовала себя как муравей, придавленный чьим-то огромным башмаком. Как ей хотелось, чтобы прямо сейчас, в эту секунду, здесь появилась Анна — влетела, распахнув дверь, с развевающимися от бега длинными светлыми волосами. Анна знает. Анна понимает.

За свою жизнь Лиза встретила только двух людей — Анну и Патрика, — которые действительно верили, что реальный мир состоит не только из кондитерских лавок и игровых площадок в парках, учебников и туалетной бумаги. Только они — и сама Лиза — знали, что в этом мире есть также гномы и прядильщики и еще масса самых разных миров и существ.

— А почему ты не должна выдумывать эти истории? — продолжала свой допрос миссис Эльстон.

— Потому что я уже большая, — ответила Лиза и снова сглотнула, перебрасывая щетку из руки в руку и воображая при этом, что катается на коньках.

— Совершенно верно, — сказала миссис Эльстон. — Иди положи на место щетку, забирайся в постель и засыпай, как все хорошие девочки. — Она повернулась к мистеру Эльстону и недовольно спросила: — А ты что молчишь, Роберт?

Мистер Эльстон оторвался, наконец, от своей книги, мельком взглянул на Лизу.

— Слушайся свою мать, Лиза, — произнес он и вновь погрузился в книгу.

Это было уже слишком. Сначала взрослые твердят детям, что лгать нельзя, а потом выходят из себя, когда те говорят им правду!

Это было… нечестно! И Лиза взорвалась:

— Но я ничего не придумала! Прядильщики действительно похитили Патрика. То, что лежит в его постели, — не он! Эта штука только выглядит похожей на него. Я говорила об этом сегодня утром, но вы не слышали меня, и я знала, что вы не захотите слушать, потому что вы никогда не слушаете. Вот почему я решила сама отправиться на поиски Патрика.

У Лизы кончилось дыхание, и она замолчала. Она понимала, что на этот раз зашла слишком далеко. До сих пор она ни разу не повышала голос на мать. Никогда.

Лицо миссис Эльстон побелело, словно его облили молоком.

— Ты не должна говорить со мной таким тоном, Лиза, — грустно сказала она.

Лиза начала чувствовать себя виноватой и попыталась заглушить это чувство, заново расшевелив в себе злость. Попыталась, но не смогла. Ей стало жалко — себя, свою мать, жаль того, что она ее огорчила. Теперь Лиза чувствовала себя провинившейся во всем и перед всеми.

— Теперь отправляйся в свою комнату, — тихо велела миссис Эльстон. — А о том, что здесь случилось, мы поговорим завтра утром.

Лиза сжала в ладони ручку щетки, повернулась и бросилась бежать вверх по лестнице.

Добежав до верха, она остановилась. Сердце у нее в груди гремело словно барабан, выбивая ритм, в котором в голове Лизы бесконечно повторялось одно и то же слово: «Нечестно, нечестно, нечестно, нечестно».

В коридоре горел только один маленький светильник, зажженный возле ванной комнаты, его свет падал на ковер бледным розовым пятном.

Лиза могла повернуть налево и спуститься через холл в свою спальню, уютно свернуться там калачиком в постели, поставив перед этим щетку у подножия кровати, и безмятежно уснуть — именно этого хотела от нее мать.

Но можно было повернуть и направо, спуститься в другом направлении, к спальне ее брата, подстеречь монстра и посмотреть, не удастся ли выяснить, что же на самом деле произошло с настоящим Патриком.