Галина Гордиенко - Большая книга ужасов. 46 (сборник)

– Д-дальше? Н-не знаю, что д-дальше… – Она немного помолчала и с явным усилием выдавила: – Его м-мама с-сказала: Игорю с-совсем плохо, и он н-никого н-не узнает. Даже ее!

– Чего-чего? – вытаращил глаза Гришка.

У смертельно побледневшей Светланы вдруг задергалось правое веко. Лена стиснула зубы. Сергей насторожился.

Дина тяжело вздохнула.

– Д-да, так. Он г-головой ударился, п-понимаете? И у н-него… эта… как ее… амн-незия. Так, к-кажется.

Ребята растерянно молчали.

Лена возмущенно посмотрела на Гришку:

– Твоя идея, балда!

– Какая это? – искренне удивился Лапшин.

– Какая?! – разъяренно фыркнула Лена и обернулась к друзьям: – Нет, вы посмотрите на него! Еще и придуривается!

– Лена имела в виду игрушку, – опустив глаза, нервно пояснила Светлана.

Гришка оторопело уставился на нее. Затем выразительно покрутил пальцем у виска.

– Да вы что, ребята? Совсем оборзели? Верите – ваша шутка сработала?

– Нашел шутку, – озабоченно проворчал Сергей.

Он старался не встречаться взглядом с другом. Сергей в жизни себя так глупо не чувствовал!

Взволнованная Светлана упорно не поднимала глаз. У бледной до голубизны Динки дрожали губы. Пунцовая от злости и тревоги Лена кружила по комнате.

– Нет уж, – вскочил Гришка, – договаривайте до конца, нечего физии в сторону уводить! – Он демонстративно потер руки. – Я вас выведу на чистую воду, вот увидите! Поразвели суеверий!

Друзья упорно молчали, никак не реагируя на Гришкины слова. Будто не слышали. И глаза по-прежнему отводили.

Взбешенный Лапшин нервно пробежался до окна и обратно, продолжая что-то невнятно бормотать под нос. Наконец, застыл перед друзьями в своей любимой позе – покачиваясь с пяток на носки. Потом бесцеремонно ткнул в Светлану пальцем:

– Вот ты, Свет, веришь в эту сказку?

– Не знаю.

– Динка, ты?

– С-сам же г-говорил, – заикаясь сильнее обычного, жалобно прошептала девочка, – если П-пахан в ш-школу н-не придет, з-значит – п-п-правда. А т-тут еще он и п-память п-потерял. К-как раз все в л-легенду укладывается…

– Да уж! Как по заказу, – мрачно подтвердила Лена. – Панас-то о нашем мире ни черта не знает. Ему эта так называемая амнезия только на руку. Не помню, не знаю, никому ничего не скажу!

Сергей кивнул, соглашаясь. Гришка перевел изумленные глаза на Лену.

– Ты… тоже веришь?!

– Отстань, рыжий! – огрызнулась Парамонова. – Верю не верю – какая разница? Других-то объяснений для амнезии в голову не приходит!

– Действительно, – угрюмо согласился Сергей, – не могло же все так совпасть…

Все молчали. Мрачные донельзя друзья смотрели на что угодно, только не друг на друга.

Гришка взорвался:

– Нет, вы идиоты! Почему – не могло?! Это же просто случайность! Случайность, понимаете? Элементарная слу-чай-ность!

Лена уставилась в окно и демонстративно засвистела какой-то модный мотивчик. Дина откровенно глотала слезы. Сергей внимательнейшим образом рассматривал собственную брючину. Светлана – рисунок на обоях.

Гришка переводил изумленный взгляд с одного на другого, но картина не менялась. Он с трудом заставил себя немного успокоиться и зло продолжил:

– Ну упал! Ну временно потерял память! С кем не бывает?

Лена ядовито ухмыльнулась.

Гришка слегка покраснел и прорычал:

– Если бы вы головой вниз с лестницы навернулись, небось тоже бы потеряли! Чего ради вы сюда эту древнюю сказочку приплетаете?!

– А если это правда? – в упор посмотрела на него Светлана.

– Это не может быть правдой, – категорично отрезал Лапшин.

Светлана насмешливо улыбнулась.

– А ты напрягись! Просто представь, что вся эта история – правда. И что тогда?

– Глупости! – свирепо огрызнулся Гришка. – Вы меня в это не впутывайте! Хотите сходить с ума – флаг вам в руки. Но без меня!

Все снова молчали.

Гришка, покрасневший от едва сдерживаемого гнева, тяжело дышал. Лена зло косилась на него и мысленно удивлялась, как ловко Рыжему удается втягивать их в свои авантюры. Столько лет подряд!

Дина маялась, с легким страхом посматривая на молчащий телефон. Больше всего на свете она боялась: сейчас позвонит мама Сушкова и сухо поинтересуется – что за странный сувенир они со Светой подарили ее единственному сыну? И не он ли всему виной?

Дина не представляла, как ей держаться в этом случае. Сразу же повиниться? Или все отрицать?

Она была в панике.

Помрачневшая Светлана отвернулась к окну. Она пыталась заставить себя думать, что Гришка прав. А они все слишком много прочли фантастики. Вот и мерещится теперь с перепугу невесть что…

Сергей с сочувствием наблюдал за друзьями и ругал себя. Он искренне считал именно себя виноватым.

«И правда – снова поддался на Гришкины провокации, как последний дурак! В который раз!»

Сергей привычным движением отбросил прядь волос со лба и сказал:

– Ладно, прекращаем на сегодня дергаться. Может, Гришка прав. Нужно просто понаблюдать за Паханом.

– Если это Пахан! – ехидно перебила Лена.

– Думаю, – сухо бросил Сергей, – уж это мы понять сможем, все-таки с первого класса вместе!

– К-как т-ты собираешься п-понимать? – забавно шмыгнула носом Дина.

– Очень просто, – преувеличенно бодро заявил Сергей. – Завтра навестим его. Как больного одноклассника. И всех дел.

Лена бросила на него угрюмый взгляд.

– А нас пустят?

– Почему нет? Если у Пахана действительно амнезия, ему даже полезно пообщаться с нами. Вдруг он что-нибудь вспомнит? Тем более с нами будет Зимина!

Дина жарко вспыхнула. Лена согласно кивнула.

– Лады. Рискнем.

Гришка рассмеялся. Парамонова раздраженно посмотрела на него и продемонстрировала крепкий кулак.

– Учти, Рыжий, если эта история по твоей милости опять нас куда-нибудь не туда заведет, я тебя вздую, честное слово! Так вздую…

– Отстань, – весело отмахнулся Гришка. – Сами верите во всякую чепуху, а я вам, видите ли, виноват… Мозги прочистите для начала! Хотя бы зубной щеткой. Знаете – извилину за извилиной, извилину за извилиной…

Лена все-таки не выдержала и изо всех сил саданула Лапшина кулаком между лопатками. Гришка охнул, с невольным уважением покосился на нее и нагло заявил:

– Если она у вас не одна! Извилина, имею в виду.

Уроки прошли как во сне. К счастью, никого, кроме Гришки, к доске не вызвали. Ну, а Лапшину на очередной трояк по математике было наплевать. Он собирался стать художником и вполне искренне полагал, что математика ему не понадобится.

После школы друзья сразу поехали к Сушковым. Даже обедать не стали, отложили на потом. Уж очень хотелось побыстрее покончить с делами. И выбросить наконец из головы эту непонятную историю.