Клайв Баркер - Абарат: Первая книга часов

Неподалеку от Десяти Вечера расположен один из «Наиболее Выдающихся Утесов», именуемый Алисиной вершиной. Там имеется небольшая площадка, с которой неплохо виден Пик Одома, что на Двадцать Пятом Часе. В свое время на смотровой площадке для удобства наблюдений были установлены мощные телескопы, но просуществовали они недолго: однажды на утес обрушился шторм невероятной, неправдоподобной силы и уничтожил все сооружение. Бытует мнение, что этот шторм наслали на Алисину вершину обитатели Двадцать Пятого Часа, чтобы никто более не дерзнул столь бесцеремонно за ними подглядывать. Мне не раз доводилось слыхать имя Фантомайя, относимое к этим загадочным существам. Кто они такие на самом деле, какова их природа, я себе не представляю и считаю бесполезным доискиваться. Между прочим, руины смотровой башни увенчивают Алисину вершину и по сей день, их можно разглядеть, если подплыть к утесу достаточно близко. Люди, прежде жившие на нем, переселились на острова, и утес оставлен в безраздельное владение морским птицам.

Теперь мы вплотную подошли к Одиннадцати Вечера, острову под названием Вздор. Здесь и в самом деле непрестанно происходят удивительнейшие, парадоксальные вещи. Непостоянство и переменчивость — основные свойства всего, что окружает здесь путника, и это несмотря на то, что большую часть поверхности острова занимают скальные утесы. Даже в здешнем воздухе чувствуется некое вероломство. Представьте себе, что стоит вам на мгновение отвести взгляд от какой-либо скалы, как ее очертания вдруг расплываются и вновь застывают, делая ее неузнаваемой. Остров Вздор совсем невелик, но на нем легко заблудиться, поскольку все его дороги и тропы ежеминутно перемещаются и меняют направление.

На этом острове с незапамятных времен живет племя свободных, независимых и негостеприимных женщин. Их нежелание видеть на своей территории посторонних, а в особенности мужчин, обрело в конечном итоге зримое воплощение — невероятную, пугающую изменчивость ландшафта. Веками эти удивительные женщины спорили со стихиями и природными элементами, пока последние им не покорились и не преступили раз и навсегда строгие законы собственного существования. Так, камни здесь жидкие, огонь холодный, вода твердая и прочная, как железо, а воздух, которым мы привыкли дышать, не видя его и не задумываясь о нем, является суверенной правящей силой с неограниченными правами. Своим названием остров обязан повадке здешнего воздуха изменять звуки слов, произносимых пришельцами, до такой степени, что любое высказывание любого из незваных гостей лишается смысла, превращаясь в полнейший вздор.

Теперь на очереди у нас, разумеется, Остров Полуночи, Горгоссиум. Свой рассказ о нем я хотел бы предварить заявлением, что нога моя никогда на него не ступала и никогда, смею надеяться, не ступит.

Горгоссиум окутывают зловещие красные туманы, клубящиеся у его поверхности и тающие высоко в ночном небе. Архитектурной доминантой Горгоссиума является старинная крепость Инквизит, тринадцать башен которой со злорадным торжеством взирают сквозь бойницы вниз, на безрадостный и мрачный окружающий ландшафт. Согласно летописным источникам, Горгоссиумом от начала времен владеет семейство Тлен, следовательно, все, что может находиться или отсутствовать в его пределах (еще раз оговорюсь: информация об этом гиблом месте получена мной из третьих и четвертых уст), создано или уничтожено членами этого клана, Висельный лес, Нездоровый сад, где выращиваются вредные и ядовитые растения всевозможных сортов, богатейшая коллекция пыточных механизмов и орудий — все это и многое другое в подобном роде, по слухам, имеется на Горгоссиуме.

Рука моя цепенеет при одной мысли обо всех мерзостях этого острова, и я не считаю себя вправе марать страницы моего «Альменака» дальнейшим их перечислением. Вперед, читатель! Уподобимся путнику, который, минуя смердящий труп, проворно зажимает нос и ускоряет шаги в надежде встретить на дальнейшем своем пути более приятные зрелища.

Отныне на ближайшие несколько часов нашим спутником становится непроглядный ночной мрак. Небо усеяно звездами. Все вокруг объято тишиной. Поверьте, нет на Абарате места более спокойного, чем омываемый почти неподвижными в этой части архипелага водами Изабеллы Час Ночи, посреди которого из густой тени выступают вершины шести пирамид Ксуксукса.

Неподалеку отсюда, за проливом Сегунды, на Утехе Плоти возвышается Древний Зиккурат, о котором я упоминал выше. Силуэт его, как мы сами можем убедиться, разительно схож с очертаниями пирамид, вследствие чего некоторые наши ученые высказали предположение, что все семь культовых сооружений спроектированы и возведены одним и тем же архитектором. Я категорически с этим не согласен. Гробницы Утехи Плоти, как мною уже было отмечено в предыдущих разделах данного труда, определенно необитаемы, и всякого, кто бы к ним ни приблизился, охватывает чувство покоя и удивительного, ни с чем не сравнимого умиротворения. В противоположность им шесть пирамид Ксуксукса являют собой нечто мистическое и глубоко трагичное, что становится ясно при одном взгляде на них. Возможно, никой тому их близость к Полуночи. В четырех из шести пирамид в разные времена нашей истории похозяйничали воры, по в дне самые высокие до сего дня не смог проникнуть никто, ибо взломать их магические замки не под силу даже самым выдающимся из преступных умов. Самое же удивительное, что они почти наверняка населены: какие-то существа живут и производят потомство под их таинственными сводами. Но я не имею даже малейшего представления, какие они и сколько их.

Двигаясь на северо-запад, мы через час попадаем на Иджит, остров, исполненный неправдоподобного очарования (по мнению автора). Возможно, мое столь восторженное о нем мнение основывается отчасти на том, что, посещая его, я неизменно пребывал в легком подпитии. Но на Иджите такое состояние уместнее, чем где-либо еще, ибо этот участок суши буквально создан для всякого рода излишеств и веселых дурачеств. Хотя на первый взгляд Иджит вовсе не располагает к беззаботному времяпрепровождению. Подобно Горгоссиуму, он скалист и пустынен, бури и штормы с достойной удивления частотой обрушивают на него свою ярость. Подсчитано, что у путешественника гораздо больше шансов стать мишенью для молнии на Иджите, чем для комочка птичьего помета у гнездовий Ифрита. Я на личном опыте убедился в справедливости данного утверждения. Карабкаясь на утесы Иджита, я трижды подвергся ударам молнии. Поверьте, это освежает не хуже ледяного купания. В первые мгновения, разумеется, темнеет в глазах и дух занимается. Зато потом у тех, кто остается в живых, резко прибавляется сил и по всему телу разливается бодрость. Так что риск, как вы сами понимаете, довольно велик. Но, с другой стороны, без подобных экстремальных развлечений жизнь была бы невыносимо пресна и скучна.