Дэмиан Диббен - Буря начинается

— Одна минута… — сообщил капитан.

Повисла тишина. Чарли придвинулся ближе к Джейку, а Роз с другой стороны крепко стиснула ладонь племянника. Все взгляды были прикованы к освещенной луной точке впереди. Они ждали.

— Десять, девять, восемь, семь… — почти неслышно вел отсчет Макинтайр.

Глаза Джейка распахнулись шире. Он затаил дыхание. Словно ниоткуда налетел ветер; неистовый вихрь закружил вокруг каждого на корабле. Замелькали яркие цветные вспышки. Роз и Чарли прижались к Джейку так тесно, как только смогли. Затем раздался замедленный взрыв — и внезапно он увидел, как во все стороны разлетаются ромбы, вырываясь у него изнутри, из одной точки. Казалось, он взлетает, словно ракета, над кораблем, над океаном. Джейк слышал формулировку «внетелесный опыт», но, как и большинство людей, никогда ничего подобного не испытывал. Он знал, что на самом деле все еще стоит на палубе, но словно завис высоко над ней и видел себя далеко внизу. Ромбы разлетались к краям его поля зрения, цвета бешено мелькали — и, наконец, пришел звуковой удар.

И вдруг мир вернулся на круги своя. Джейк снова очутился на палубе, рядом с тетей Роз. Зазвучали победные возгласы, и все принялись поздравлять друг друга.

Чарли повернулся к Джейку и пожал ему руку.

— Надеюсь, путешествие было для вас приятным. Добро пожаловать в тысяча восемьсот двадцатый год.

Хотя Джейк невероятно устал после всех событий, случившихся за последние двадцать четыре часа, он твердо намеревался бодрствовать, пока не получит какое-нибудь свидетельство тому, что и впрямь дышит воздухом иного века. Он вцепился в поручни и смотрел вдаль, на море, а веки наливались все большей тяжестью.

Все, кроме капитана, спустились под палубу, чтобы немного отдохнуть. Роз довольно долго еще ждала вместе с племянником, но, когда она начала безудержно зевать, Джейк заботливо предложил ей прилечь на один из удобных диванов близ огня. Тетя принесла ему шерстяное одеяло, поцеловала в лоб и удалилась, утверждая, будто «в любом случае, наверное, не сможет заснуть». Минутой позже до Джейка из каюты внизу донеслось ее громкое похрапывание.

Теперь, закутавшись в одеяло, он смотрел на волнующееся море, на слабое свечение на горизонте и думал о родителях. Мальчика переполняли непривычные смешанные чувства. Конечно, он волновался до тошноты, но вместе с тем ощущение, что его предали, никак не оставляло Джейка. Они солгали, притворившись, будто едут на выставку-продажу сантехники в Бирмингеме, тогда как на самом деле отправились не только в другое место, но и в другое время.

Джейк потряс головой, чтобы мысли прояснились.

— Наверное, всему есть свое объяснение, — произнес он вслух и вернулся к разглядыванию океана.

После того как брат пропал без вести, мальчик научился, путем болезненных проб и ошибок, отгораживаться от любых мрачных мыслей.

Постепенно бодрящий прохладный ветер стих. В считаные минуты он уступил место теплому тропическому бризу. Наконец неизбежная дремота овладела Джейком. Сперва он опустился на колени прямо на деревянную палубу, несколько мгновений спустя улегся на бок, подсунув вместо подушки под голову ранец и все еще глядя на море, а затем крепко заснул.

В это время, ранним утром того же дня тысяча восемьсот двадцатого года, близ нормандской деревни Верре некто в маске осторожно огибал фигурно подстриженную живую изгородь, направляясь к внушительному шато, стоящему среди роскошного, строгого парка. Он остановился в тени и внимательно осмотрел здание.

Охранник с фонарем обходил парк. Человек в маске дождался, пока он не скроется за углом шато, прежде чем украдкой пересечь лужайку и вскарабкаться по глицинии на уровень окна второго этажа.

По комнате беспокойно расхаживала туда-сюда девушка. Незваный гость распахнул окно, запрыгнул внутрь и сорвал с лица маску.

— Натан! Слава богу! Я думала, ты так и не доберешься, — воскликнула девушка, осыпая его поцелуями.

Натан и бровью не повел: он привык к тому, что юные дамы вешаются ему на шею. Ему сравнялось шестнадцать, он был чертовски хорош собой, обладал спортивной фигурой, и глаза его поблескивали восхитительной самоуверенностью. Одет Натан был по последней моде. Он обвел взглядом роскошную спальню, которая оказалась отделана доброй тонной позолоты и пышными фестонами сиреневого шелка.

— Ой-ей — явный перебор, — заметил он с протяжным американским выговором. — Изабелла, твой будущий супруг явно путает деньги с хорошим вкусом.

— Он никогда не станет моим супругом! Он заявил, что, если завтра я не пойду с ним под венец, он меня заставит, под дулом пистолета. К тому же он хочет, чтобы я надела этот жуткий балахон, — добавила она, с отвращением кивнув на манекен с замысловато украшенным свадебным платьем.

Натан ужаснулся.

— Этот человек — изверг! Разве он не знает, что шемизетки в стиле ампир вышли из моды еще до потопа? Надо тебя отсюда вытаскивать.

Он бесшумно спустился по глицинии, обхватив рукой затаившую дыхание Изабеллу, как будто она была легкой, словно перышко.

— Я бы хотела выйти за человека вроде тебя, Натан, сильного и отважного, — вздохнула она.

— Изабелла, дорогая, разве мы это уже не обсуждали? Из меня выйдет ужасный муж. Может, я и неотразим, но еще я ненадежный, незрелый и раздражающий тип. Ты впустую растратишь свои годы на такого, как я. — Натан поставил ее наземь и велел: — А теперь быстрее — это место просто кишит охраной.

Несколькими минутами позже они спешили через выгон к лошади Натана, пасущейся на опушке леса. И тут из-за деревьев раздался голос.

— Меня предупредили о вашем непослушании, — прорычал человек басом с французским выговором.

Изабелла затрепетала при виде кислолицего аристократа, тучного и краснощекого, выступившего из тени; рядом с ним держался грубоватый охранник, ведущий под уздцы хозяйскую лошадь.

— Так что я принял меры предосторожности.

— А, шевалье Баусико… — просиял ничуть не обеспокоенный Натан. — Мы так рады, что застали вас. Предостережение вполне обоснованно: синьорина Монтефиоре сомневается насчет венчания. Ее удручают ваши манеры… не говоря уже о размере брюк.

Шевалье протянул руку, и охранник вложил в его ладонь пистолет.

— Très amusant, [7] Весьма забавно (фр.). — презрительно усмехнулся толстяк, проверяя, заряжено ли оружие.

— И, раз уж об этом зашла речь, как бы я ни восхищался вашими отважными попытками угнаться за модой, — продолжал Натан, указывая на жилет шевалье, — вынужден заметить, что эти полоски оказывают вам медвежью услугу. Они не красят такие фигуры, как ваша.

Глаза Изабеллы широко распахнулись, когда шевалье взвел курок и направил пистолет на Натана. Юноша отреагировал так быстро, что за его движением было невозможно проследить взглядом: внезапно его рапира оказалась обнажена, сверкнула сталь — и пистолет был выбит из хозяйской руки; он взлетел в воздух и приземлился прямо в подставленную ладонь Натана.