Кирилл Кащеев - Донгар – великий шаман

– А у нас тоже пауль чэк-най пожег, как и у тебя, – с удовольствием глазея по сторонам, сказала Нямь. – А мне даже и нравится! Если б переселяться не надо было – так бы всю жизнь и прожила на одном месте. И никогда ничего б не увидела!

Пукы покосился на девчонку. Не, правду старики говорят: бабы за ягелем ходили, когда духи ум делили. Чэк-наю она радуется! Кошмар Рыжего пламени всплыл у него перед глазами, заставляя судорожно облизывать мгновенно пересохшие губы. Она бы еще с Вэсом носами потерлась – ее куцый носишка против его кишки!

У девчонки, будто она прочла его мысли, вдруг горестно опустились уголки рта:

– Только дядечку жалко!

– К-какого дядечку? – заикаясь совсем как Кэлэни, спросил Пукы. Да что это с ней – вот печалится, вот уже радуется, теперь опять плачет!

– Отца моего брат младший, – всхлипнула Нямь. – Веселый такой был, до-обрый… Он на дороге погиб – старый мэнкв убил. Ты еще его лук взял, – напомнила она.

Пукы мгновенно вспомнил человека, падающего под ударом кулака мэнква.

– А ты здорово стреляешь! – Нямь кокетливо покосилась на Пукы. Только что полные слез глаза уже горели восторгом. – Меня спас, – заглядывая ему в глаза, прошептала она и трогательно прикусила губку. Пукы замер. Она стояла так близко. И пахло от нее приятно. Травами.

– Весь обоз спас, – опуская голову, прошептала Нямь.

Пукы почувствовал, как его губы расплываются в глупо-счастливой улыбке. Никогда в жизни его еще столько не хвалили – и воин на стене, и дядя Том, и теперь вот Нямь…

– Только что б она сказала, если б узнала, что ее любимый дядя погиб из-за тебя, – послышался сзади неприятный, каркающий голос.

Пукы резко обернулся. На бортике оставленных саней сидел старик – высокий, тощий, закутанный в какой-то черный балахон, кажется, даже не из меха! Пукы с изумлением уставился на его голову – та была лысая, как колено, и отблескивала в Пламени костров.

– Кстати, как и воин на стене, который тебя похвалил, – глядя на Пукы в упор, добавил старик.

Мальчишка возмущенно уставился на незнакомца – и тут же торопливо отвел взгляд. Смотреть тому в глаза оказалось просто невозможно – будто заглядываешь в черные бездны, где шипит, ворочается, брызжет алыми Огненными искрами непроглядная мгла. Только мгла или не мгла, а не в характере Пукы оставлять такие неправильные слова без внимания. Он и так уже в ответ дяде Тому смолчал – хватит с него!

– Чего это – я виноват? Я бежал, я кричал, предупреждал… Стрелял вот еще… – глядя в землю, хрипло спросил мальчишка.

– Делал все, что мог сделать обычный человек, – кривя тонкие губы, презрительно протянул старик. – Хотя если бы ты просто утопил мэнква в Огненной яме, или порчу навел, или духов из-под земли вызвал, чтоб те его на куски порвали…

От деловитых перечислений лысого свежерасчесанные волосы Пукы встали дыбом.

– Людоед никогда не дошел бы до дороги! И эти двое остались бы живы, – выпалил лысый.

– Эй-эй! Ты хорей-то не перегибай! – возмущенно прозвенел голос Кэлэни. – П-полегче с мальчишкой! Он еще ребенок.

– Ребенок – а двух человек убил, – скривился лысый в черном. – Конечно, если бы он старого мэнква еще на подходах к дороге уделал, сгинул бы мэнкв, обоз спокойно до крепости доехал. Ни стрельбы, ни драки. Никто б и не хвалил, девчонка б оленьими глазами не глядела. Зато ее дядя-лучник сейчас бы мясо из котла ел, воин копье точил, вечером домой пошел – к женке с сынишкой. Только что нашему Пукы до того за дело – он у нас правильный, шаманскими штучками не балуется!

Пукы уставился на лысого совершенно беспомощно. Да за что ж он так? Да еще при девчонке! Э, а чего это она его трясет?

– Ты чего? – Пукы вырвался из рук Нямь, вцепившейся в его парку. Отскочил. Все с ума посходили!

– Я чего? – возмутилась Нямь. – Это ты – чего? Встал вдруг как вкопанный, на сани пялишься, бормочешь… Я кричу, я зову – ты меня как не слышишь!

– Я… Я и правда не слышал, – растерянно ответил Пукы. – Я… С мужиком вот разговаривал… – Он протянул руку, едва не ткнув пальцем в грудь старику в черном.

Нямь проследила взглядом за его рукой… и покосилась на него очень странно:

– Там же нет никого!

– Как это – нет? – Пукы растерялся. – Вот же он – лысый, в черном…

– Бедняжечка! – Нямь неожиданно погладила Пукы по плечу. – Лысые ему видятся, в черном… Страх-то какой!

Лицо лысого стало обиженным. Откуда-то из рукава своего одеяния он вытянул облезлую старую шапку, встряхнул ее так, что от нее во все стороны полетела пыль, а Пукы звонко чихнул, – и напялил на лысину.

– А теперь лысый – в шапке, – завороженно наблюдая за его действиями, пробормотал мальчик.

– Ничего, это пройдет, пройдет… – ласково приговаривала Нямь.

Пукы зажмурился и потряс головой – неужто и впрямь мерещится? Открыл глаза. Лысый в шапке стоял напротив, недовольно хмурясь.

– Сильнее меня приложило, чем я сам думал. – Пукы ухватил Нямь за руку. – Пойдем-ка отсюда!

Волоча за собой Нямь, он торопливо зашагал к костру. Лысый невозмутимо пристроился рядом – шаг в шаг.

– Тебя послушать, так он за всех людоедов Средней земли отвечает! – из живота у Пукы послышалось недовольное ворчание Кэлэни: – Мальчишка сделал что мог!

– Ерунда! – припечатал лысый, шагая рядом и глядя на Пукы неодобрительно. – Он мог гораздо больше – но не сделал!

Пукы испуганно поглядел на Нямь: неужели не слышит? Но девчонка уже сворачивала к костру, радостно крича:

– Я родича из Мось привела! Дайте ему миску, он голодный! – она улыбнулась Пукы и успокаивающим тоном добавила: – Сейчас поешь, и тебе полегчает!

– Ну да, наестся – и выкинет погибших из головы, – немедленно высказался лысый. – Как уже позабыл и мать, и брата!

– Я не позабыл! – этого уже Пукы стерпеть не мог.

– Кого не позабыл, сынок? – спросила стряпающая у костра бойкая кругленькая тетка.

– Никого! – быстро буркнул Пукы, нервно оглядываясь на толпящихся у костра людей. – В смысле… Ложку… Хлебать…

– Это ты молодец, – похвалила стряпуха. – Ложка для мужика – главное богатство! – Она плеснула в глиняную миску сытно пахнущей мясной похлебки. Сверху шлепнулся сочный ломоть мяса. – На! – тетка протянула Пукы миску. Прямо сквозь старика в черном.

Брезгливо оттопырив губу, лысый наклонил голову, изучая торчащую у него из груди руку с миской.

– И долго мне так стоять? – презрительно поинтересовался он.

Пукы торопливо схватил миску и отпрыгнул в сторону. Стряпуха поглядела ему вслед удивленно, постучала согнутым пальцем по лбу и вернулась к костру.

Миска в руках у Пукы мелко дрожала – мальчишку трясло. Видится ему этот проклятый лысый, кажется! Совсем с головой плохо!

Многострадальная голова Пукы мотнулась в сторону. На нее обрушился хлесткий подзатыльник.