Рик Риордан - Перси Джексон и последнее пророчество

— Да, — согласилась мама. — Буду ждать синего сигнала. И постараюсь не прыгать с крыши дворца.

Она обняла меня напоследок. Я старался прогнать мысли о том, что прощаюсь с ней навсегда. Потом я пожал руку Полу, и мы с Нико подошли к кухонной двери и посмотрели на Миссис О’Лири.

— Извини, девочка, — сказал я. — Но нам предстоит еще одно путешествие по теням.

Она заскулила и обхватила лапами нос.

— Куда теперь? — спросил я у Нико. — В Лос-Анджелес?

— Нет, — ответил он. — В Царство мертвых есть вход и поближе.

Мы возникли из теней в Центральном парке к северу от пруда. Миссис О’Лири с трудом перепрыгнула через груду камней. Она начала принюхиваться, и я испугался, как бы она не пометила территорию, но Нико сказал:

— Ничего страшного, она просто чует обратный путь домой.

— Через скалы? — Я нахмурился.

— В подземное царство есть два основных входа. Тебе известен лишь один — в Лос-Анджелесе.

— Лодка Харона?

Нико кивнул.

— Большинство душ направляются тем путем, но есть дорожка и поуже, и найти ее потруднее. Дверь Орфея.

— Это тот, который с арфой?

— Это тот, который с лирой, — поправил меня Нико. — Но это именно он. Он с помощью музыки очаровал землю и открыл новый путь в Царство мертвых. С помощью своих песен он пробрался во дворец Аида и чуть не ушел оттуда с душой своей жены.

Я вспомнил эту историю. Орфей не должен был оглядываться, выводя жену из царства Аида, но он не удержался — оглянулся. Это была одна из тех типичных историй типа «и тут они померли — занавес». У нас, полукровок, когда мы слушаем такие истории, всегда слезы на глазах.

— Значит, мы направляемся к двери Орфея. — Я сделал вид, что поражен, однако передо мной была всего лишь груда камней. — И как же она открывается?

— Нам нужна музыка, — сказал Нико. — Как у тебя с вокалом?

— С пением? О нет, только не это! А ты не можешь ей сказать, чтобы она просто открылась? Ведь ты как-никак сын Аида.

— Тут все не так просто. Нам нужна музыка.

Я точно знал: если я примусь петь, то начнется землетрясение.

— У меня есть предложение получше. — Я повернулся и позвал: — Гроувер!

Ждать пришлось долго. Миссис О’Лири свернулась калачиком и задремала. Я слышал кузнечиков в лесу и уханье совы. С Сентрал-Парк-Уэст доносился шум машин. Где-то неподалеку слышалось цоканье копыт — может быть, наряд конной полиции. Наверняка они заинтересуются двумя парнями, ошивающимися в парке в час ночи, если заметят нас.

— Ничего из этого не выйдет, — сказал наконец Нико.

Но у меня было предчувствие. Впервые за несколько месяцев по моей эмпатической связи ощутимо слышался некий звон, а это означало одно из двух: либо на природный канал сразу переключилось много народу, либо Гроувер находился поблизости.

Я закрыл глаза и сосредоточился. «Гроувер!»

Я знал, что сатир находится где-то в парке. Почему я не чувствовал его эмоций? Я ощущал лишь слабое гудение в основании черепа.

«Гроувер!!!» — подумал я еще настойчивее.

«Хр-р-р-хр-р-р», — донеслось в ответ.

Перед моим мысленным взором появился образ. Я увидел гигантский вяз в чаще, вдали от нахоженных троп. Его корявые корни пронизывали землю, образуя что-то вроде постели, в которой, скрестив руки и закрыв глаза, лежал сатир. Поначалу я не был уверен, что это Гроувер. Он был забросан ветками и листьями, словно лежал там уже сто лет. Корни, казалось, оплели его, медленно затягивая в землю.

«Гроувер, — позвал я. — Проснись!»

«Хр-р-р-р-р-р-р».

«Братишка, ты весь в земле. Проснись!»

«Глаз не разъять», — пробормотал его разум.

«Еда! — пришло мне в голову. — Блинчики!»

Глаза его сразу же распахнулись. Поток мыслей внезапно передался мне, словно у Гроувера началась перемотка сознания. Этот образ задрожал, и я чуть не свалился на землю.

— Что случилось? — спросил Нико.

— Есть связь. Он… Он сейчас будет здесь.

Минуту спустя дерево рядом с нами затряслось, и с ветвей головой вниз свалился Гроувер.

— Ой-ой-ой! — воскликнул сатир.

— Ты как, жив, приятель?

— Ничего, жив еще. — Он потер голову. Рожки у него подросли и теперь торчали из курчавых волос. — Я был в другом конце парка. Дриадам пришла в голову эта прекрасная мысль — перенести меня сюда по ветвям деревьев. Но у них не очень правильное представление о высоте.

Он усмехнулся и встал на ноги… точнее сказать, на копыта. С прошлого лета Гроувер перестал делать вид, будто он человек. Он больше не носил шапки или ложноножки. Он даже джинсы больше не носил, поэтому от пояса у него начинались мохнатые козлиные ноги. На футболке у него красовалась картинка из книги «Где живут чудовища». Она была заляпана землей и пятнами смолы. Козлиная бородка Гроувера стала гуще, почти как у взрослых людей, а по росту он теперь догнал меня.

— Рад тебя видеть, старина! Ты помнишь Нико?

Гроувер кивнул Нико, потом крепко обнял меня. От него пахло — как от свежескошенного газона.

— Пе-е-ерси! — проблеял сатир. — Я по тебе скучал. Скучал по лагерю. Там, в чаще, не подают хороших блинчиков.

— Я за тебя волновался, — сказал я. — Где ты пропадал последние два месяца?

— Последние два… — Улыбка сошла с лица Гроувера. — Последние два месяца? Ты это о чем?

— Ты пропал, — ответил я. — Можжевелка беспокоится. Мы отправляли послания почтой Ириды, но…

— Постой. — Он посмотрел на звезды, словно пытаясь вычислить что-то в уме. — Сейчас какой месяц?

— Август.

Лицо его побледнело.

— Это невозможно. Сейчас июнь. Я только прилег вздремнуть и… — Он схватил меня за руку. — Погоди-ка, я вспомнил. Он меня вырубил. Перси, мы должны его остановить!

— О-па! — Я вскинул руки. — Не так быстро, парень. Ты расскажи, что случилось.

Сатир глубоко вздохнул.

— Я… я гулял по лесу. И потом вдруг земля задрожала, словно рядом было что-то мощное.

— Ты что, чувствуешь такие вещи?

— После смерти Пана я чувствую, если в природе что-то не так, — кивнул Гроувер. — Когда я в лесной чаще, у меня зрение и слух словно обостряются. Ну так вот, я пошел в ту сторону, откуда оно исходило, и увидел, что по парку идет мужик в длинном таком черном плаще. И еще я заметил, что он не отбрасывает тени. Полдень летнего дня, а у него нет тени. Он словно мерцал на ходу.

— Как мираж? — спросил Нико.

— Да, — ответил Гроувер. — И если он проходил мимо людей…

— …то они вырубались, — подсказал Нико. — Свертывались калачиком и засыпали.

— Именно! А когда он уходил, они вставали и шли дальше по своим делам, будто ничего и не случилось.

— Ты знаешь этого типа в черном? — Я уставился на Нико.

— Боюсь, что знаю… Гроувер, что случилось дальше?

— Я пошел за ним. А он все время поднимал голову и оглядывал здания вокруг парка, словно оценивал что-то. Потом появилась дама — она пробегала мимо трусцой и тоже свернулась калачиком, и захрапела на дорожке. А этот тип в черном приложил ей руку ко лбу, словно проверял у нее температуру. К тому времени я уже понял, что это чудовище, если не хуже. Я последовал за ним в эту рощу — к стволу большого вяза. Я собирался позвать дриад, чтобы они помогли мне его поймать, но тут он повернулся и… — Гроувер судорожно сглотнул.