Джорджия Бинг - Молли Мун останавливает время

Церемония шла своим чередом. Публика рукоплескала. Зрителям показывали отрывки из лучших фильмов. Вручался «Оскар» за «Оскаром». Лауреаты, взволнованные и польщенные, выходили за наградами на сцену. Петулька тихо поскуливала, мечтая тоже оказаться в зале и посмотреть.

Наконец в дверь дамской комнаты постучали. Это был Рокки, крайне разочарованный. Все, кто заходил в мужскую комнату, слишком торопились, не удалось ни с кем поговорить.

— Сплошная суматоха, — проворчал Рокки.

Молли рассказала ему о своих открытиях.

— Но как он это делает?… — задумался Рокки.

— Не знаю. Как будто закладывает инструкции им в душу и запечатывает. Завинчивает крышку. Странно все это.

— И опасно.

— С меня хватит, — заявила Молли. — Пошли домой.

К Петулькиному восторгу, ребята наконец отважились выйти в пустое фойе. Из зрительного зала доносился негромкий гул голосов. Молли и Рокки решили перед уходом заглянуть туда хоть одним глазком. Они бесшумно проникли в зал и спрятались за портьерой в самом темном углу.

Зал был громадным — словно разверстая алая пасть, усеянная длинными рядами зубов-кресел. На этих зубах восседали сотни людей, усыпанных драгоценностями, одетых в смокинги или вечерние платья. Они смотрели, слушали, аплодировали, радовались. Молли казалось, будто все они очутились в хищной утробе чудовищного зверя, имя которому — шоу-бизнес

С боков зала по публике шарили жадными взглядами бесчисленные телекамеры, закрепленные на длинных кронштейнах. Они снимали знаменитостей — как те реагируют, когда со сцены объявляют очередного победителя. Каждая кинозвезда знала, что за ее жестами внимательно следят миллионы людей во всем мире.

Подошла очередь номинации «Лучшая актриса — исполнительница главной роли». На гигантском экране промелькнули кадры из фильма «Среди глуши» с Таней Толайли, потом экран разделился начетверо. Камеры демонстрировали в прямом эфире четырех актрис, названных кандидатами на эту награду; над сценой нависали их исполненные надежды лица, каждое шести футов в высоту. Разумеется, среди них была и Сьюли Шампань.

Вручала награды испанская актриса в платье с рукавами-крыльями, создававшими впечатление, что она вот-вот взлетит. Она разорвала запечатанный конверт с именем победительницы, достала карточку (публика затаила дыхание) и объявила:

— Золото-ой статуэ-эткой награждается… Сьюли Шампань за роль в фильме «Кровь незнакомца»!

Из зрительного зала донесся пронзительный вскрик — это Сьюли Шампань радовалась победе. Три другие актрисы на огромном экране тщетно старались скрыть разочарование. Публика устроила бурную овацию.

Сьюли встала, трепеща, и поцеловала тех, кто сидел с ней рядом, — свою сестру и режиссера фильма Джино Туччи. Потом подобрала длинный шлейф русалочьего платья и как можно грациознее заскользила по проходу между рядами кресел. Но, приблизившись к сцене, она не выдержала и в растерянности прижала ладони к губам. Всю жизнь она мечтала об этом моменте, а теперь, когда он настал, никак не могла собраться с мыслями. Очень скоро — то ли через целый час, то ли всего лишь через один краткий миг — золотая статуэтка «Оскара» очутилась у Сьюли в руках, и испанская актриса поцеловала ее в щеку.

— Поздр-равляю, поздр-равляю, — говорила ведущая, подталкивая Сьюли к микрофону.

Сьюли Шампань почувствовала на лице жадные взгляды телекамер. Она улыбнулась, зная, что ее приоткрытыми губами любуются миллионы телезрителей во всех странах мира,

У себя в номере в «Шато Мармозет» миссис Тринкелбери глядела на триумф Сьюли Шампань и утирала слезы радости.

— уж кто-кто, а она з-з-заслужила эту н-н-награ-ду, — говорила миссис Тринкелбери. — Ох, и радуется, д-д-должно быть, к-к-красоточка наша. А уж мама-то ее, п-п-поди как гордится дочкой.

— А может, она сирота, — вставила Джемма.

— Интересно, что она с-с-сейчас скажет, — продолжала миссис Тринкелбери. — В-в-видать, волнуется, бедняжка.

А на телеэкране Сьюли Шампань задумчиво смотрела в зал, как будто ждала, пока стихнут аплодисменты. Но на самом деле актриса изо всех сил пыталась вспомнить заранее заготовленную речь. От радости все заученные слова вылетели у нее из головы.

Миссис Тринкелбери утерла слезы.

— Благодарю вас, — начала Сьюли Шампань, лихорадочно выискивая в мозгу потерянную речь. И наконец нашла.

— Да, — вздохнула она. — Я хочу поблагодарить всех, кто трудился над созданием этого фильма. Мне было очень приятно работать с вами, и, если бы не вы, я бы сейчас не стояла на этой сцене. Спасибо, огромное вам спасибо. Но особую благодарность я хочу высказать Бренде Картрайт, которая сегодня присутствует здесь, Она поддерживает дамскую комнату театра «Кодак» в такой идеальной чистоте, что я охотно провела бы там весь вечер. Я никогда еще не видела столь ослепительно-чистых сидений на унитазах. Да, Бренда, благодарю вас, вы превратили мой вечер в незабываемое удовольствие.

— Какая милая девушка, — заметила миссис Тринкелбери.

Публика не знала, смеяться или плакать, но кое-где послышались смешки. Многие сочувствовали растроганной актрисе. Она, водимо, так глубоко ошеломлена свалившейся на нее наградой, что немножко запуталась в словах. Послышались аплодисменты. Многие режиссеры отметили для себя, что Сьюли Шампань — на самом деле гораздо более эксцентричная и интересная актриса, чем им казалось раньше.

Сьюли Шампань смущенно улыбнулась и сошла со сцены.

Рокки покосился на Молли.

— Странно она себя ведет. Надеюсь, ты тут ни при чем?

— Я не внушала ей говорить именно это, — с виноватым видом сказала Молли.

Молли, Рокки и Петулька внимательно следили за происходящим из-за своей портьеры. Наконец церемония закончилась, взволнованные галдящие толпы выплеснулись в фойе и коридоры. Ребят толкали со всех сторон. Молли краем уха услышала обрывок разговора об исчезновении Дивины Наттель.

— Как вы думаете, ее похитили? Но почему же тогда семья Дивины не получила требования о выкупе? — спросил какой-то мужчина.

— Могу сказать только одно, — ответил его спутник. — Лично я нанял телохранителя, чтобы он провожал моих детей в школу. Больше они не будут в одиночку бродить по улицам.

Тут Молли и Рокки поняли, что им следовало уйти хоть немного раньше. Чтобы не попасть в объективы телекамер, они решили выскользнуть через боковой выход. И тут на плечо Молли опустилась чья-то рука.

Девочка обернулась. Над ней возвышалась властная фигура седоволосого мужчины. Едва удержавшись от крика, Молли рванулась в сторону.

Праймо Клетс улыбнулся.

— Извини, если напугал, — заговорил он. Молли постаралась не выказать ужаса. Клетс смотрел прямо на нее. Молли узнала его глаза. Они и вправду были разного цвета: один бирюзовый, другой — карий со странным оттенком. Стараясь не встречаться с ним взглядами, Молли посмотрела в его волосатые ноздри. — Рад видеть тебя, — произнес Клетс теплым, дружеским тоном. — Ты Молли Мун, не правда ли? Меня зовут Праймо Клетс. Мне о тебе рассказал мой сын Синклер. В прошлом году ты промелькнула на нью-йоркском небосводе, как метеор, и исчезла. По-видимому, тебе суждено стать звездой двадцать первого века. — За спиной у Праймо Клетса стоял Синклер. Был он светловолос, голубоглаз, строен и загорел.