Кир Булычев - Последняя война (с иллюстрациями)

— Не пережила, — сказала тетя Миля.

— Ваша реакция на мой вопрос была правильной. Вы угадали. Мы, удивленные близостью типа людей и обитателей Синей планеты, решили, что если наш эксперимент удастся и мы оживим хотя бы одного жителя Синей, — он должен будет очнуться среди существ, близких ему. Мы не знаем масштабов шока, который испытали те люди. Но пусть они откроют глаза и увидят своих братьев…

— Можно начинать, — сказал Вас, который, казалось, не слушал своего товарища.

Снежина шагнула поближе к операционному столу. Остальные — тоже.

— Операция займет несколько минут, — сказал корона Вас. Он положил обмякшую, мокрую курицу под сдвинувшийся колпак. Колпак тут же вернулся на свое место.

— Начинаем. — Аро нажал несколько клавишей на пульте.

Поверхность стола ожила. Из нее выросли зажимы, щупы, иглы, и через несколько секунд курица была крепко опутана и почти скрыта под их слоем. Аппарат тихо заурчал. Снежина достала сигарету, но закурить не решилась. Она смяла ее пальцами, и табак рассыпался по полу. Баков заметил и сердито зашевелил усами, но ничего не сказал. «Потом скажет», — подумала Снежина.

— В течение первой минуты мы анализируем состав тела, структуру клеток, — сказал Вас.

Павлыш отошел к пульту и старался угадать логику в показаниях приборов.

— Мы попросим вас помочь нам, — сказал ему Аро. — Это несложно…

Минуты тянулись страшно медленно. Секундные стрелки двигались вдесятеро ленивей, чем положено…

Павлыша вдруг охватило холодное чувство надвигающейся неудачи, провала. Сейчас пройдет еще несколько минут, корона Вас засуетится растерянно у приборов, Аро взмахнет вежливо хвостом, скажет: «Простите, но аппаратура экспериментальная…» Но короны молчали.

— Смотрите, — сказал Христо. — Перо.

Кожа курицы дрогнула. Тонкие стружки молоденьких перьев просверливали ее и росли, как белые былинки.

— Правильно? — спросил Вас — Я не видел раньше курицу.

Чуть шевельнулся, наливаясь кровью гребешок, и дрогнула нога, подтягивая когти.

«Ой, — подумала Снежина, — сколько нам еще работать пока мы станем, как они. Человек — венец создания. Показать бы средневековым людям кого-нибудь из корон. Человек — венец создания. Чьего? Вот настоящие создатели. Наверно, Павлыш им завидует даже больше, чем я. Он специалист».

Глаза курицы открылись и пленка век отошла вбок. Курица приоткрыла клюв и издала короткий, хриплый звук. Ей хотелось встать, но, крепко связанная, она могла только озираться.

Аро отключил аппаратуру. Вас приоткрыл колпак. Щупы и ленты спрятались в стол. Курица забила крылом, встала неловко, будто обучаясь, сделала шаг, торжествующе заклекотала и, замахав крыльями так, что в лаборатории поднялся ветер, слетела по широкой дуге на пол.

Все стояли, будто примерзнув к полу, глядели на курицу, а та как ни в чем не бывало подошла к рассыпанному Снежиной табаку и попробовала склевать крошку.

— Ну как? — спросил корона Вас.

— Убедительно, — сказал Павлыш.

— И вся эта операция заняла двадцать восемь минут, — сказал Антипин.

— Дура эта птица, — сказала Снежина. — Хоть бы что — гуляет.

— Это потому, Снежина, — сказал Загребин, приглаживая волосы на затылке, — что того света не существует, по крайней мере для куриц. И Цыганков зря надеялся, что наберет воспоминаний на целую статью.

— Про людей, Геннадий Сергеевич, не доказано. Что не положено курице, может быть доступным человеку.

— Радисту первого класса, — уточнила Кирочка.

— Что ж, я полагаю, что демонстрация окончена, — сказал Загребин, посмотрел на часы. — У нас очень много дел. И, по-моему, куда больше оснований спешить к Синей планете, чем раньше. Я думаю, что лучше всего мы выразим восхищение работой наших коллег, доверие к ней, если сможем провести подготовку к большому прыжку и выход в точку прыжка за сорок часов. Ну, от силы пятьдесят. На вахты выходят все. Мы со старшим штурманом и стар-мехом поднимемся на мостик. Остальных попрошу начать подготовку. Еще раз спасибо.

Последнее относилось к коронам.

Капитан вышел из лаборатории. За ним поспешил Баков.

Расходились не сразу. Павлыш расспрашивал корон об аппаратуре. Бауэр помог тете Миле поймать курицу.

Малыш посмотрел на них и вдруг хихикнул.

— Ты что? — спросила Кирочка.

— Я подумал, паровое мясо нам обеспечено. В морозилке должны быть коровьи туши. Скоро крупный рогатый скот примется расхаживать по кораблю.

— Ты с ума сошел, Малыш, — сказала Кирочка. — Я ужасно боюсь быков и коров. Они бросаются на красное, а я — рыжеватая блондинка.

— Сначала я себя чувствовал очень неловко, — сказал корона Вас. — Мы вторглись в ваш мир, даже перепугали Эмилию Кареновну.

— Нам тоже было не по себе, — сказала Снежина. — Вы бы садились.

— Если не возражаете, на пол. У нас нет стульев в вашем понимании.

— Садитесь. Вам налить соку?

— Апельсинового, — сказал корона Вас. — Опять у Аро кончается белок, а синтезатор никак не наладим.

— А вот нам вы помогли, — сказала Снежина, открывая банку с соком. — Вы знаете, тетя Миля соорудила птицам загон и они даже несутся.

— Несутся?

— Ну, яйца несут, зародышей. Мы их тоже едим.

— Прискорбно, что наши братья по разуму такие отъявленные хищники, — сказал Вас. — Я шучу. — Корона поудобнее устроился на ковре.

— Сегодня входим в большой прыжок, — сказала Снежина. — Придется лезть в гермованну. Опять всю прическу испорчу.

Вас был абсолютно лыс. Он не мог понять соображений об испорченной прическе.

— Хороший сок, — сказал он. — Немного кислый.

Он приоткрыл один из карманов, достал какой-то пакетик, насыпал в стакан порошка. Сок вскипел и потемнел.

— Теперь совсем хорошо, — сказал корона Вас. — Я последние полгода почти не выходил из лаборатории. Когда близко решение большой задачи, остальное отступает на задний план. И однажды мы включили наш аппарат и вложили туда высушенную труку — это такое насекомое. И вдруг она подпрыгнула.

Воспоминание было таким ярким, что Вас закрыл все глаза и застыл с поднятым стаканом в перепончатой руке.

— Мы бы еще долго испытывали. И вдруг это известие. Тогда к нам прилетел Координатор и спросил, сможем ли мы немедленно вылететь к Синей планете. Вы бы хотели оказаться на моем месте? Это большая честь. И я великий ученый, вернее, я чувствую себя великим ученым.

— Вы не страдаете излишней скромностью, — улыбнулась Снежина.

— А разве я не прав? Чье изобретение было применено для того, чтобы спасти целую планету?

— Мы туда даже не прилетели. А вдруг спасать некого?