Борис Карлов - Карлуша на Луне

— К утру первая партия гипнотического порошка будет в нашем распоряжении, — сообщил Пупс. — Необходимо сразу направить к учёным наших доверенных лиц для переговоров.

— Правильно, траванём лопухов гипнотическим порошком, — брякнул Скарабей. — Кстати, кто поедет травить?

— Не травить, коллега, не травить, — поправил его Пупс. — Не травить, а выяснять, кто на самом деле стоит за «Космическими поставками». Порошок, к вашему сведению, абсолютно безвреден.

— Так кто же поедет выяснять?..

Все посмотрели на Крысса, но тот спокойно парировал:

— Польщён вашим доверием, господа, однако вынужден поставить вас в известность, что дела господина Пупса ежесекундно находятся в поле моего внимания. Пусть он решает, могу ли я ехать.

— Нет, нет, господин Крысс, я вас не отпускаю, — забеспокоился Пупс. Но может быть, господин Джулио возьмет на себя столь деликатную миссию? Я знаю, что господин Скарабей прекрасным образом самостоятельно справляется со всеми своими делами.

Джулио подготовился к ответу не хуже Крысса.

— Ученые шимпанзе знают меня как облупленного, — сообщил Джулио. Во-первых, когда-то я представлял им космического пришельца Карлушу, а во-вторых, продал им порядочное количество акций «Беспроигрышной лотареи». Это общество, как вам известно, впоследствии… м-м… прекратило свое существование.

Скарабей и Джулио понимающе переглянулись.

— Погодите! — сообразил Крысс. — Но ведь у нас теперь есть Мига и Кролл. Должны ведь они на что-нибудь пригодиться!

— Верно! — подхватил Скарабей. — Мы уже потратили на этих животных кучу денег. Вот и для них найдется непыльная работёнка. Только не сбегут ли они тотчас, оказавшись на воле?

— Если предложить им достаточно выгодные условия, они будут работать, уверенно заявил Пупс. — Собственно, за этим они ко мне и явились.

Это последнее решение удовлетворило всех присутствующих.

Вечером того же дня на территорию расположенного в пригороде Давилона Научного городка въехали три сверхдлинных автомобиля. Солидно прошелестев по гравию, они остановились перед колоннадой центрального входа в здание обсерватории. Из ведущего и замыкающего автомобилей выскочили охранники, одетые в чёрные костюмы, чёрные кожаные перчатки и очки с чёрными стеклами. Из центральной машины вылез шофер и услужливо открыл заднюю дверцу. Появились трое гномов в огромных пёстрых цилиндрах.

Это были набирающие силу авторитеты преступного мира, члены гильдии «новых гномов», теневые магнаты Жмурик, Тефтель и Ханаконда.

Жмурик был щуплым, плюгавым субъектом с чёрной повязкой вместо глаза. Из-за кривых зубов он сильно пришепётывал.

Тефтель был плотным, абсолютно лысым гномом с широким лицом, покрытым волдырями, и с толстыми складками на затылке. Он мало говорил и обладал большой физической силой. Все зубы у него во рту были золотые.

Ханаконда отличался высоким ростом, худобой и даже некоторым изяществом. Движения у него были плавные, осторожные. Он был умён, жесток и непредсказуем. Поскольку глаза его смотрели в разные стороны, Ханаконда носил маленькие зелёные очки, какие бывают у слепых. Он был главным в этой троице.

Никто толком не знал, чем занимаются эти тёмные личности, но ходили слухи, что вокруг них постепенно объединяются бандитские группировки со всего подлунного мира. Пока ещё наибольшим авторитетом в преступном сообществе пользовался Танцор, но Ханаконда уже наступал ему на пятки…

Их ждали: дворник и секретарша сбежали по ступенькам парадного входа и сопроводили их в совещательную комнату, где за большим резным столом сидели астроном Сигма и лунолог Мемега, официальные владельцы акционерного общества «Космические поставки».

Сделав небрежные приветственные жесты пальцами, «новые» заняли места вокруг стола и закурили сигары, от клубов дыма которых учёные закашлялись.

Недоуменно переглянувшись, курильщики пожали плечами и затушили сигары в горшке с коллекционной мимозой.

После этого профессор Сигма не сдержался и сделал попытку резко отчитать посетителей.

— Что вы себе позволяете, милостивые государи! — подскочил он на месте, вскинув кверху трясущуюся от негодования бородку. — Вы находитесь в Храме Науки, господа коммерсанты, а не в распивочной!.. И прошу вас немедленно снять головные уборы! Будь вы моими студентами…

— Не надо кипятиться, профессор, — негромким надтреснутым голосом перебил его Ханаконда. — Мы никогда не были и никогда не будем вашими студентами. У вас вообще никогда не будет студентов, если мы сейчас встанем и уйдем отсюда.

Сигма сел на место и покрылся пятнами.

— Поговорим о делах, — продолжил Ханаконда, убедившись, что никто больше не собирается нарушать тишину. — Для упрощения ситуации пожар в типографии будем считать случайностью. Новый тираж акций будет готов к утру и немедленно поступит в продажу. Если же кто-то на самом деле хочет испортить нам праздник, он проявит себя снова. На этот раз мы его поймаем, и поверьте, он будет очень, очень сожалеть о содеянном.

На некоторое время стало совсем тихо, каждому казалось, что остальным слышно, как колотится сердце в его груди.

— Хорёк! — отрывисто крикнул Ханаконда, и оба ученых разом вздрогнули.

В комнате появился гном из охраны.

— Возьми ещё одного и оставайся здесь. Господа Сигма и Мемега представляют слишком большую ценность для науки, чтобы оставлять их без присмотра. Никаких контактов, особенно с журналистами.

Учёные сидели опустив глаза и не смея ничего возразить.

— Росомаха!

Вошел еще один гном из охраны.

— Поезжай в типографию. Если там опять случится пожар, опять будет наводнение или землетрясение, если хотя бы одна акция пропадёт или придёт в негодность — ты сам полетишь в космос заместо ракеты.

Гном молча развернулся и вышел. В его плотной фигуре и уверенных движениях чувствовалось знание своего дела.

— Теперь обсудим некоторые детали, — сказал Ханаконда.

Окна и двери совещательной комнаты захлопнулись, плотные шторы опустились.

Окно внезапно хлопнуло перед самым носом, и репортёр Буравчик едва не свалился на землю. Последние пятнадцать минут он балансировал на протянувшемся вдоль второго этажа обсерватории каменном карнизе. На голове у него были наушники, в руке он сжимал раздвижной телескопический штатив с микрофоном, при помощи которого подслушивал и записывал происходящий в совещательной комнате разговор.