Борис Карлов - Карлуша на Острове Голубой звезды

Пленников по одному затолкали в люк и заперли в тесном, совершенно пустом железном отсеке. Затарахтел мотор, и «Медуза», набирая скорость, двинулась в неизвестном направлении.

Понемногу пленники пришли в себя и стали переговариваться.

— Слушай, Глюк, — сказал Шестерёнка, — там у меня в кармане есть пилка, попробуй достать.

Связанными за спиной руками, извиваясь как червяк, Глюк стал вынимать из многочисленных карманов инструменты. На пол загремели клещи, отвёртки, плоскогубцы, гаечные ключи и даже паяльник. Обнаружив наконец пилку, Глюк кое-как перепилил верёвку, которой Шестерёнка был связан. Тот в свою очередь развязал Глюка, а затем и все остальные помогли друг другу освободиться.

После этого пленники немного приободрились. Только Мазила всё ворчал, горюя об оставшемся на берегу Колобке.

Прежде всего друзья осмотрели помещение, в котором их заперли. Порядком проржавевший металлический пол и стены, тусклая лампа на низком потолке. Дверь с мутным окошком, за которым угадывался узенький коридор.

Но не успели друзья поделиться первыми впечатлениями и соображениями, как за дверью послышались голоса.

— Поговаривают, что надвигается шторм, — сказал первый.

— Стало быть, снова придётся целый день париться под водой, — отвечал второй. — Загляни в камеру, Ушан, а то мои иллюминаторы давно потрескались. Посмотри, что там видно.

Студент приложил палец к губам и сделал друзьям знак лечь на пол.

Пираты заглянули в дверное окошечко, но через мутное стекло в слабоосвещённом отсеке трудно было что-либо хорошенько разглядеть. Циркуль подмигнул Студенту, застонал и пошевелился так, будто он по рукам и ногам крепко связан.

— Эти посмирнее, — сказал первый. — Лежат как цуцики.

— Один вроде шевелится, — заметил второй.

— Вот мы его и возьмём, раз он шевелится, — сказал первый. — Раз шевелится, значит, и говорить может. Капитан любит разговорчивых допрашивать.

Пираты стали возиться с проржавевшим засовом, а Студент подскочил к Циркулю и моментально связал его верёвкой. Остальные пленники, поняв, в чём дело, тоже помогли друг другу кое-как накинуть для видимости верёвки, а сам Студент откатился в тёмный угол и замер.

Дверь с пронзительным скрипом отворилась, и оба пирата ввалились в отсек.

— Не видно здесь ни зги… — пробормотал первый. — Надо бы взять у Костыля другую лампу.

— Костыль за лампу удавится, пока эта ещё горит, — заметил второй.

— Ладно, кто из них шевелился-то?

Первый шагнул вперёд и споткнулся о Глюка. Однако Глюк не шелохнулся, а вот хорошенько связанный Циркуль громко застонал и заворочался.

— Кажется, этот, — сказал второй пират и слегка пнул Циркуля ногой. Вот этот поживей, чем другие. Помоги-ка мне, Ушан.

— Слушай, Профессор, — сказал Ушан. — А чего это они все лежат так тихо? У нас таких ещё не было. Может, они больные?

— Если больные, не стоило и возиться, — рассудил Профессор. — Но я так думаю, что это наши с дубинками перестарались.

— Ладно, берём этого да пошли.

Пираты подхватили Циркуля под руки и выволокли за дверь. Заскрипели засовы, звуки шагов и голосов постепенно стихли.

Пленники отбросили верёвки и снова принялись внимательно изучать помещение: осматривать, ощупывать и даже простукивать.

— Старьё, — проворчал Шестерёнка. — Лодка тяжёлая, как утюг, вся насквозь ржавая. И где это они её только выкопали?..

— Скорее всего, нашли где-нибудь на мелководье и подремонтировали, предположил Студент. — Интересно, эти разбойники как-нибудь связаны с теми, на летающем блюдце?..

— Они сейчас что-то про шторм говорили, — вспомнил Глюк. — Как вы считаете, это не опасно?

— Значит, скоро уйдём под воду, — сказал Шестерёнка. — Под водой не опасно.

И действительно, как только лодку несколько раз сильно качнуло на волнах, послышался свист воздуха, бульканье воды где-то в утробе механизмов, и «Медуза» начала погружаться.

— Идите-ка сюда, братцы, — позвал Вихор. — Тут на стене что-то нацарапано.

— И у меня тоже! — крикнул Ловкач. — Идите скорее, посмотрите.

Выяснилось, что окрашенные темно-зелёной масляной краской стены и даже потолок исцарапаны надписями.

— «Захвачены в плен», — стал читать вслух одну из надписей Хитрюга, — и подпись: «Горбушкин и Ватрушкин, Кленовый город».

— А у меня тут написано: «Катались на лодке, проглочены железным чудовищем, прощайте навеки! Рыбка и Бусинка», — прочёл Мазила.

— Смотрите, смотрите! — закричал Ловкач. — Здесь и Огонёк побывала. Та самая, помните? Она ещё Земляной город придумала.

Все столпились перед надписью, и Ловкач, водя пальцем по неровным строчкам, прочитал довольно длинное послание Клюковки.

«Товарищи по несчастью! Полагаю, что читающие эти строки, так же как и мы, захвачены шайкой трусливых хулиганов, именующих себя пиратами и властелинами морей. После разговора с отвратительным главарем этой шайки делаю следующие выводы:

— для каких-то целей пираты разыскивают повсюду старинные золотые украшения и драгоценные камни;

— пленные гномы направляются на принудительные работы;

— центр этого пока ещё непонятного заговора расположен на не отмеченном на картах острове;

— на острове есть гном, которого все называют „директором“;

— пираты отчего-то уверены, что никто не сможет отыскать их остров в океане.

Прощайте или до встречи… Огонёк.»

Ловкач не без труда закончил чтение нацарапанного вкривь и вкось послания.

— Ну, вот что, — решительно сказал Студент. — Мы тут никаких посланий писать не будем. Потому что они больше никого не посмеют обидеть. Со «Стрекозы» уже наверняка послан сигнал бедствия, и к нам на помощь летит ракета. Посмотрим, как эти невежи совладают с прибором невесомости!

Увы! Студент и не подозревал, что в это самое время астроном Звёздочкин ещё только движется в автомобиле на пути к Центральной директории…

Тем временем инженера Циркуля доставили в каюту капитана.

Прежде всего пленник увидел оскалившуюся прямо на него зубастую пасть акулы и замер… Ушан и Профессор подтолкнули его вперёд, и Циркуль разглядел, что это не живая акула, а подвешенное к потолку высушенное чучело. По углам среди мусора и всевозможного хлама стояли ржавый якорь, подзорная труба и обитый железом сундук. На письменном столе были свалены ворохи географических карт, диковинные старинные безделушки, раковины, глобус и секстант. Всё это было засижено мухами и заляпано жирными пятнами. Едва ли не половину каюты занимал облезлый диван, на стене висела карта.

Хозяин каюты валялся на диване, положив босые, давно не мытые ноги на лоснящийся диванный валик. Он только что плотно пообедал и теперь ковырял в зубах вытащенной из бороды щепкой. Циркуль даже не сразу заметил затерявшуюся где-то вдалеке между пятками физиономию их обладателя.