Серж Брюссоло - Черный замок

А на земле, в груде строительного мусора, мышь перестала походить на мышь . Шерстка ее пообтерлась и выпала, и на ее месте поблескивала тонкая чешуя. Она уже не перебирала мелко-мелко четырьмя лапками; теперь она растянулась и косолапила как бы лежа на полу, словно ящерица пустыни. У нее больше не было ничего общего с тем обаятельным грызуном, которым она была еще два дня назад. И этому превращению, несомненно, поспособствовали вживленные доктором Скелетом органы. Та же история случится однажды и с Себастьяном! Это просто вопрос времени. Его излечили от проклятия песка, о’кей, большое спасибо, но эта операция сделает из него монстра.

У Пегги возникло неудержимое желание расплакаться. Когда дела идут все хуже, поневоле начнешь сдавать. К тому же она отчаялась застигнуть ночного хирурга за работой. Чем дольше она чего-то выжидала, тем больше сама подвергалась риску лечь на операционный стол. Рано или поздно она поскользнется, зацепится за какой-нибудь обломок чего-то и поранится. Или какой-нибудь камень оторвется от свода и рухнет ей на голову. Вот так она и станет идеальной пациенткой…

А Пегги совсем не улыбалось жить с мозгами крокодила в черепушке!

Девочке не сиделось на месте, и она принялась бегать по маршруту Развалины – Сад и обратно. Каждый раз, проносясь мимо перебинтованных статуй, она морщилась, как от зубной боли.

Неужели под своими повязками статуи с обезображенными физиономиями наращивали мясцо? Вероятней всего, да, ведь в этом материале содержалась некая жизненная сила, способная излечивать даже смертельные раны. Девочка усмехнулась, вспомнив про всякие чудо-клеи, на все лады расхваливаемые рекламой… Ура! Нашим суперклеям по силам восстановить любой предмет, разбившийся даже на тысячи осколков! Розовая же плоть, которой пользовался доктор Скелет, была вне конкуренции, хотя чем-то отдаленно современные клеи она напоминала. Что только она не скрепляла: дома, животных, людей, саму плоть, дерево, камень! Этакий универсальный бальзам на любые раны, бальзам, заживляющий все.

Девочка подошла к забинтованным идолам. Превозмогая отвращение, заставила себя их потрогать. Под бинтами ее палец наткнулся на что-то влажное и теплое. Плоть продолжала разрастаться, словно одевая статуи в обтягивающие кожаные комбинезоны!

Что же случится дальше? Это фальшивое мясо стухнет? Хотелось бы верить!

Пегги не терпелось сняться с якоря. Три раза на дню она осматривала Себастьяна, чтобы убедиться, что он идет на поправку. Физические изменения были заметны невооруженным глазом. Сейчас он был похож на юного воина-варвара; ему не хватало лишь шлема и меча. А мышь выглядела значительно более быстрой и шустрой, чем до операции.

– Беспокоит меня что-то эта мышенция, – жаловался синий пес. – Ее можно спутать с уменьшенной копией динозавра. Как бы ей не взбрело в голову на нас наброситься…

Пегги открыла было рот, собираясь что-то ответить, но тут из сада донесся треск, поглотивший все ее внимание.

– Ой-ой-ой! – воскликнула она. – Этого только не хватало, боюсь, нам стоит готовиться к чему-то еще более страшному.

Как по звездам прочла! Мумии в бандажах бились в конвульсиях на своих пьедесталах. Оболочка из плоти, покрывшая их с ног до головы, сломала мрамор в локтях и коленях и образовала на этих неподвижных телах рудиментарные суставы, позволившие им шевелиться.

Пегги с синим псом, глазам своим не веря, смотрели, как скульптуры бессмысленно дрыгают конечностями. Это было похоже на модный танец, который следовало исполнять, не отрывая ног от пола.

Пока идолы дергались, повязки с них потихоньку сползли. Из-под бинтов повылезали рожи – не пойми чьи, безглазые, безротые, безухие, поскольку розовая плоть довольствовалась лишь тем, что натянулась на скульптуры, словно каучуковая кожица. Ну и что, скажете вы, это ж всего-навсего кожаное трико на каменном истукане! Отнюдь нет. Это трико обладало дикой силищей, способной принудить мрамор подчиниться себе. Статуи превратились в больших живых кукол, которым не дано было ни видеть, ни говорить, ни слышать.

– Эти статуи заставляет двигаться фальшивое мясо, – изрек синий пес. – Оно ими командует, оно – всему голова!

– Ты прав, – хмуро сказала Пегги Сью. – Они застоялись на пьедесталах. Они хотят спрыгнуть и размять ноги!

Внедренная в них энергия сломала их неподвижность, скульптуры продолжали дергаться, причем с удвоенной силой.

Пегги поначалу казалось, что кожаные комбинезоны не выдержат напора изнутри и порвутся, но ничего подобного не случилось. Розовое мясо держалось, растягивалось, управляло камнем. Если бы эта рудиментарная ткань была подвергнута лабораторному анализу, все были бы поражены ее жизнеспособностью. Это не-пойми-что жило с упорством и упрямством примитивного организма, сила которого в том, что оно не зависит от перепадов настроения, так как не имеет чувств.

Вновь раздался треск – и какой! Один из пьедесталов раскололся, и первый идол отодрал ноги от цоколя. Наконец-то свободный, он тяжко спрыгнул наземь, вытянув руки прямо перед собой, и пытался поймать равновесие и сориентироваться в пространстве.

Пегги попятилась, представив себе, как эти ручищи гладят ее лицо.

Ожившая статуя не выглядела злобной; в принципе она походила на громадную и дурно сделанную заготовку куклы. На ладонях не было пальцев, а сами ладони напоминали скорее боксерские перчатки. Это был недочеловек – недотепистый увалень, шатавшийся по саду и натыкавшийся на деревья. Его уже хотелось пожалеть.

– Охохонюшки-хо-хо! Не к добру все это, – проскулил синий пес. – Ох, не к добру!

– Разделяю твое мнение, – прошептала Пегги. – Полагаю, мы с ними еще намучаемся.

В следующие четверть часа от цоколей оторвались и ступили на землю еще десять статуй. Они перемещались вслепую, на ощупь, шли кто куда и сталкивались друг с другом, как крепко выпившие пьянчужки. Порой они падали на спину и в попытке встать совершали уморительные телодвижения. Пегги Сью с синим псом посчитали более благоразумным спрятаться в укрытии, им не очень-то хотелось, чтобы эти сделанные тяп-ляп куклы зажали их между собой, ведь каждая весила почти четыреста кило! Притаившись у входа в развалины, они тем не менее с нескрываемым интересом наблюдали за маневрами идолов. Некоторые забредали в терновые джунгли и старались выпутаться из колючих захватов, оставляя на шипах куски кожи.

– Видал? – обратилась Пегги к синему псу. – Они не кровоточат! Их мясо, кажется, не имеет кровеносных сосудов.

– Ага-ага, – подтвердил пес. – Я думаю, что в эти организмы вложили несколько базовых принципов генетической информации, главный из которых – приказ выжить.