Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Огненная Чаша

Улыбка на лице Фуджа стала шире.

Он тоже посмотрел на Гарри, затем вновь повернул голову к Думбльдору и поинтересовался:

— Думбльдор, вы… м-м… готовы во всём доверять Гарри?

Наступило минутное молчание, которое было нарушено грозным рыком Сириуса. Он оскалился на Фуджа, и его шерсть встала дыбом.

— Конечно, я верю Гарри, — ответил Думбльдор. В его глазах заполыхал огонь. — Я выслушал признание Сгорбса и выслушал рассказ Гарри о том, что произошло после того, как он коснулся Тремудрого Кубка. Обе истории ни в чём не противоречат друг другу, напротив, объясняют всё случившееся со времени исчезновения Берты Джоркинс.

Фудж по-прежнему странно улыбался. И снова, раньше чем ответить, коротко глянул на Гарри.

— Вы готовы поверить в возрождение Сами-Знаете-Кого на основании свидетельств маньяка-убийцы и мальчика, который… хм-м…

Фудж кинул на Гарри ещё один молниеносный взгляд, и Гарри неожиданно понял, в чём дело.

— Я читал статью Риты Вритер, мистер Фудж, — тихо проговорил он.

Рон, Гермиона, миссис Уэсли и Билл так и подскочили. Никто из них не ожидал, что Гарри не спит.

Фудж слегка покраснел, но на лице у него появилось вызывающее, упрямое выражение.

— Ну, а если и я читал? — обратился он к Думбльдору. — Что, если я узнал, что вы скрываете от меня некоторые сведения, касающиеся этого мальчика? Змееуст, скажите, пожалуйста! И эти его припадки!..

— Я полагаю, вы имеете в виду приступы боли в шраме, которые иногда случаются у Гарри? — холодно осведомился Думбльдор.

— Так, стало быть, вы подтверждаете, что у него бывают такие приступы? — оживился Фудж. — Головные боли? Ночные кошмары? А возможно, и… галлюцинации?

— Послушайте, Корнелиус, — Думбльдор сделал шаг по направлению к Фуджу. Он вновь излучал ту непобедимую мощь, которую Гарри ощутил после того, как Думбльдор обездвижил молодого Сгорбса. — Гарри так же нормален, как вы и я. Шрам никоим образом не влияет на работу его мозга. Я считаю, что он начинает болеть в двух случаях: когда Лорд Вольдеморт находится близко или когда он собирается кого-то убить.

Фудж, всё с тем же упрямым выражением лица, на полшага отступил от Думбльдора.

— Прошу меня простить, Думбльдор, но я уже слышал историю про шрам от проклятия, который действовал как сигнал тревоги…

— Я сам видел, как Вольдеморт возродился! — вскричал Гарри. Он хотел было вскочить с кровати, но миссис Уэсли силой его удержала. — Я видел Упивающихся Смертью! Я могу назвать их имена! Люциус Малфой…

Злей сделал какое-то быстрое движение, но, когда Гарри посмотрел на него, он уже перевёл взгляд на Фуджа.

— Малфой был оправдан! — Фудж явно оскорбился. — Такой старинный род… такие пожертвования…

— МакНейр! — продолжал Гарри.

— Тоже оправдан! И работает в министерстве!

— Эйвери! Нотт! Краббе! Гойл!

— Ты просто называешь имена тех, кого тринадцать лет назад обвиняли в принадлежности к Упивающимся Смертью! — сердито перебил Фудж. — Ты мог видеть эти имена в архивных документах! Ради всего святого, Думбльдор — это всё та же бредовая история, которую этот мальчишка сочинил в конце прошлого года! Его бредни становятся всё невероятнее, а вы безропотно их проглатываете! Мальчишка умеет разговаривать со змеями, а вы считаете, что ему можно верить?

— Вы дурак! — не выдержала профессор МакГонаголл. — А Седрик Диггори? А мистер Сгорбс? Это вовсе не случайные жертвы маньяка!

— Я не вижу никаких доказательств обратного! — заорал Фудж, дав волю и своему гневу. Его лицо побагровело. — У меня создаётся впечатление, что вы задались целью посеять панику и дестабилизировать обстановку, разрушить всё то, над чем мы трудились последние тринадцать лет!

Гарри не мог поверить собственным ушам. Он всегда считал Фуджа хорошим человеком, немного несдержанным, слегка напыщенным, но в целом очень доброжелательным. И вот перед ним стоит злобный коротышка, наотрез отказывающийся поверить в возможность разрушения своего уютного, упорядоченного мирка — поверить, что Вольдеморт восстал вновь…

— Вольдеморт вернулся, — повторил Думбльдор. — Если вы сразу же признаете этот свершившийся факт и примете необходимые меры, мы ещё сможем спасти ситуацию. Первый и самый важный шаг — вывести Азкабан из-под контроля дементоров…

— Бред! — закричал Фудж. — Удалить дементоров! Да за такое предложение меня выкинут с работы! Половина из нас спокойно спит по ночам только потому, что мы знаем — на страже Азкабана стоят дементоры!

— А другая половина, напротив, спит совсем не так крепко, Корнелиус, зная, что вы поместили самых опасных последователей Лорда Вольдеморта под надзор существ, готовых перейти на его сторону по первому знаку! — воскликнул Думбльдор. — Они не станут хранить верность вам, Фудж! Вольдеморт может предложить им куда более широкое поле деятельности, чем вы! А если к нему вернётся его старая гвардия, да плюс дементоры — его будет крайне трудно остановить! Он быстро обретёт ту же власть, что и тринадцать лет назад!

Фудж, не в силах выразить свою ярость, молча открывал и закрывал рот.

— Следующий шаг, который вы должны предпринять — и немедленно, — стоял на своём Думбльдор, — это отправить дипломатических представителей к гигантам.

— Дипломатических представителей к гигантам? — взвизгнул Фудж, вновь обретая дар речи. — Это ещё что за безумие?

— Протянуть им руку дружбы, и чем скорее, тем лучше, не то будет поздно, — сказал Думбльдор, — или Вольдеморт, как это уже бывало, убедит их, что из всех колдунов лишь он один может предоставить им необходимые права и свободы!

— Вы… не может быть, чтобы вы говорили это серьёзно! — в ужасе выдохнул Фудж, тряся головой и пятясь от Думбльдора. — Если колдовское сообщество узнает, что я заигрываю с гигантами… люди ненавидят их, Думбльдор… моей карьере конец…

— Вы слепы, — Думбльдор повысил голос, властная аура вокруг него стала ощутима физически, глаза засверкали, — вас ослепляет страх принять непопулярное решение, Корнелиус! И вы придаёте слишком много значения — и всегда придавали — так называемой чистоте крови! Вы не понимаете, что важно не то, каким человек родился, а то, каким он стал! Вот только что ваш дементор уничтожил последнего представителя одной из самых старых чистокровных семей — а посмотрите, чем занимался этот человек! Говорю вам — примите меры, которые предлагаю я, и вас будут помнить, и в министерстве, и вне его, как одного из самых храбрых и великих министров магии. В случае же вашего бездействия история запомнит вас как человека, который остался в стороне и дал Вольдеморту ещё один шанс разрушить тот мир, над восстановлением которого мы все так долго трудились!