Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Огненная Чаша

Гарри, Рон и Гермиона дружно повернулись. По второму ряду к трём пустующим креслам — прямо позади мистера Уэсли — пробирались не кто иные, как бывшие хозяева Добби: Люциус Малфой, его сын Драко и какая-то дама, очевидно, мать Драко.

Гарри и Драко Малфой стали лютыми врагами с самой первой поездки в «Хогварц-Экспрессе». Бледный мальчик с острым лицом и платиновыми волосами, Драко очень сильно походил на своего отца. Его мать, тоже блондинка, высокая и стройная, могла бы быть красавицей, если бы не выражение лица, заставлявшее думать, что у неё под носом намазано чем-то вонючим.

— А, Фудж, — поравнявшись с министром, произнёс мистер Малфой и протянул руку. — Как поживаете? Вы, кажется, не знакомы с моей женой? Нарцисса… и наш сын, Драко.

— Очень приятно, очень приятно, — забормотал Фудж, расплываясь в улыбке и кланяясь миссис Малфой. — Позвольте и мне представить вам мистера Обланск… Обалонск… мистера… короче, это болгарский министр магии, и он всё равно не понимает ни слова по-английски, так что не обращайте внимания. Давайте посмотрим, кто тут ещё — полагаю, с Артуром Уэсли вы знакомы?

Повисло очень напряжённое молчание. Мистер Уэсли и мистер Малфой посмотрели друг на друга, и Гарри живо припомнилась их последняя встреча; она произошла в книжном магазине Завитуша и Клякца и закончилась дракой. Мистер Малфой смерил мистера Уэсли ледяным вглядом стальных глаз, а потом осмотрел передний ряд кресел.

— Святое небо, Артур, — тихо воскликнул он, — что ты сделал, чтобы достать билеты в Высшую Ложу? Ведь за твой дом никак нельзя было получить так много?

Фудж, который не прислушивался к их беседе, радостно поведал:

— Артур, Люциус сделал очень щедрое пожертвование в пользу больницы св. Лоскута — института причудливых повреждений и патологий. Он здесь по моему приглашению.

— Как… мило, — с натянутой улыбкой выдавил мистер Уэсли.

Мистер Малфой перевёл глаза на Гермиону, та порозовела, но решительно встретила его взгляд. Гарри отлично понимал, почему губы мистера Малфоя кривятся в неприятной ухмылке. Малфои кичились тем, что они чистокровные колдуны; иными словами, всех людей, происходящих из семей муглов, они держали за второй сорт. Однако, перед министром магии мистер Малфой не мог себе позволить никаких неподобающих замечаний. Он презрительно кивнул мистеру Уэсли и направился к своему месту. Драко одарил Гарри, Рона и Гермиону высокомерным взором и пошёл вслед за родителями.

— Скользкие твари, — пробормотал Рон, и ребята отвернулись к игровому полю. В тот же миг в ложу ввалился Людо Шульман.

— Все собрались? — хохотнул он. Круглая физиномия сияла как большой, радостный круг эдамского сыра. — Министр — готовы начинать?

— Если ты готов, Людо, то и я готов, — доброжелательно заверил Фудж.

Людо стеганул палочкой, направил её себе на горло, сказал: «Сонорус!», а потом заговорил, перекрывая рокот толпы, к этому времени до отказа заполнившей стадион; его голос эхом разносился повсюду, достигая каждого уголка трибун: «Леди и джентльмены… добро пожаловать! Добро пожаловать на финальную игру четыреста двадцать второго чемпионата мира по квидишу!»

Зрители вскрикнули и зааплодировали. В воздухе заплескались тысячи флагов, добавив к общему шуму звуки нестройно исполняемых национальных гимнов. Огромная грифельная доска очистилась от последнего рекламного сообщения («Всевкусные орешки Берти Ботт — смертельный риск в каждом глотке!») и теперь показывала следующее: «БОЛГАРИЯ: 0, ИРЛАНДИЯ: 0».

— А сейчас, без дальнейших промедлений, позвольте представить…. группа поддержки Болгарии!

Правая сторона трибун, являвшая собой единую массу красного, одобрительно заревела.

— Интересно, что они с собой привезли? — мистер Уэсли подался немного вперёд. — Аах! — он вдруг сорвал с носа очки и торопливо протёр их подолом робы. — Вейлы!

— А что это та?…

В это время на поле, ответив своим появлением на вопрос Гарри, выскользнуло не менее сотни вейл. Это были женщины… самые красивые женщины, каких Гарри только видел в своей жизни… только они были не… просто не могли быть… людьми. Это на какое-то время озадачило Гарри, он задумался, а кто же тогда они; что заставляет их кожу так серебристо сиять, и почему их бело-золотые волосы так красиво развеваются, когда совсем нет ветра… Но заиграла музыка, и Гарри перестала интересовать нечеловеческая природа вейл — да и всё остальное тоже.

Вейлы начали танцевать, и в голове у Гарри сделалось абсолютно и блаженно пусто. Единственно важно было, чтобы вейлы не прекращали свой танец, потому что иначе могут произойти ужасные вещи…

Темп танца всё ускорялся, и дикие, неясные мысли стали бродить в одурманенной голове Гарри. Ему захотелось совершить что-нибудь значительное, прямо сейчас. Пожалуй, он спрыгнет из ложи на поле… хорошая мысль… только достаточно ли она хороша?

— Гарри, что ты делаешь? — откуда-то издалека вскрикнул голос Гермионы.

Музыка смолкла. Гарри моргнул. Он стоял, задрав ногу на край ложи. Рядом с ним застыл Рон в такой позе, как будто собирался прыгать с трамплина.

Отовсюду неслись сердитые крики. Народ не хотел отпускать вейл. Гарри всем сердцем был за них; разумеется, он будет болеть за Болгарию. Он с недоумением посмотрел на зелёный трилистник, приколотый к груди. Рядом Рон рассеянно обрывал трилистник со шляпы. Мистер Уэсли с лёгкой улыбкой потянулся к Рону и забрал шляпу у него из рук.

— Это тебе ещё понадобится, — заверил он, — когда ирландцы скажут своё слово.

— А? — Рон с открытым ртом смотрел на вейл, построившихся в линейку по одной стороне поля.

Гермиона громко прищёлкнула языком. Она протянула руку и силой усадила Гарри на место.

— Честное слово! — неодобрительно воскликнула она.

— А теперь, — загремел голос Людо Шульмана, — будьте любезны поднять вверх палочки… чтобы поприветствовать группу поддержки Ирландии!

В следующее же мгновение на стадион ворвалась огромная зелёно-золотая комета. Она описала круг над игровым полем, разбилась на две кометы поменьше, каждая из которых понеслась к шестам на краях поля. Внезапно над полем дугой, соединяющей два световых шара, повисла радуга. Толпа издавала громкие «ооох!» и «ааах!», как на салюте. Радуга побледнела, световые шары воссоединились и сформировали огромный трепещущий трилистник, который поднялся высоко в небо и стал парить над трибунами. Из него посыпался… да, золотой дождь…

— Здорово! — заорал Рон, когда трилистник просвистел и над ними. Сверху падали тяжёлые золотые монеты, отскакивая от голов и от кресел. Прищурившись и поглядев вверх, Гарри вдруг осознал, что трилистник на самом деле состоит из тысяч и тысяч крошечных бородатых мужичков в красных жилетках с зелёными и золотыми фонариками в руках.