Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Огненная Чаша

— Скажите, я могу немного поговорить с Гарри, прежде чем мы начнём? — спросила она у Шульмана, по-прежнему не сводя взора с Гарри. — Самый молодой чемпион, понимаете?… Это добавит красок…

— Разумеется! — с готовностью согласился Шульман. — Если, конечно… Гарри не возражает.

— Э-э-э… — сказал Гарри.

— Чудненько, — заявила Рита Вритер, и в ту же секунду её малиновые когти впились в правую руку Гарри неожиданно сильной хваткой, и она вытащила его из класса и отворила ближайшую дверь.

— Мы же не хотим, чтобы нам мешал весь этот шум, — проговорила она. — Давай-ка посмотрим… ах, замечательно… здесь так мило и уютно.

Они вошли в чулан для мётел. Гарри уставился на корреспондентку.

— Проходи, дорогой — вот так — чудненько, — снова сказала Рита Вритер, осторожно присев на перевёрнутое ведро и с силой усаживая Гарри на картонную коробку. Она закрыла дверь, и чулан погрузился во тьму. — Давай-ка теперь разберёмся…

Она расстегнула крокодиловую сумочку, достала полную горсть свечек, зажгла их мановением ладони и повесила в воздухе, чтобы осветить окружающее пространство.

— Ты не возражаешь, Гарри, если я воспользуюсь принципиарным пером? Тогда мы сможем свободно разговаривать…

— Воспользуетесь чем? — не понял Гарри.

Улыбка Риты Вритер стала шире. Гарри насчитал три золотых зуба. Она снова полезла в сумочку и добыла оттуда длинное ядовито-зелёное перо и пергаментный свиток, который развернула на корзине с универсальным пакостеснимателем миссис Шваберс. Рита положила в рот кончик зелёного пера, с видимым удовольствием пососала, а затем вертикально поставила его на пергамент. Перо, легонько дрожа, балансировало на кончике.

— Проверка… я Рита Вритер, репортёр «Прорицательской газеты».

Гарри быстро перевёл взгляд на перо. Оно, стоило Рите заговорить, принялось строчить, скача по пергаменту:

Рита Вритер, привлекательная блондинка, 43, чьё злодейское перо проткнуло множество непомерно раздутых репутаций…

— Чудненько, — в который уже раз произнесла Рита, оторвала верхний кусок пергамента, скомкала и запихнула в сумочку. Потом склонилась к Гарри и начала беседу:

— Итак, Гарри… что заставило тебя решиться подать заявку на участие в Турнире?

— Э-э-э… — опять замычал Гарри, но его отвлекло перо. Хотя он ничего ещё не сказал, оно забегало по пергаменту, оставляя за собой свежие строки:

Ужасный шрам, печальный сувернир трагического прошлого, уродует милые черты лица Гарри Поттера, чьи глаза…

— Не обращай внимания на перо, Гарри, — велела Рита Вритер. Гарри неохотно перевёл взгляд на неё. — Так что же — почему ты решил участвовать в Турнире?

— Я ничего не решал, — ответил Гарри. — Я не знаю, каким образом моя заявка попала в чашу. Я её туда не помещал.

Рита подняла густо начернённую бровь.

— Ладно тебе, Гарри, тебе же за это ничего не будет. И так понятно, что тебе вообще не следовало подавать заявку. Но об этом не беспокойся. Наши читатели любят тех, кто бросает вызов обществу.

— Но я не подавал заявки, — повторил Гарри, — и я не знаю, кто…

— Какие чувства ты испытываешь по поводу предстоящих состязаний? — перебила Рита Вритер. — Готов к бою? Или нервничаешь?

— Я про это ещё не думал…. наверное, нервничаю, — признался Гарри. При этих словах все его внутренности неприятно сжались.

— В прошлом бывали случаи, когда чемпионы умирали, знаешь? — лёгким тоном спросила Рита Вритер. — Ты об этом думал?

— Ну… говорят, что сейчас всё будет гораздо безопаснее, — ответил Гарри.

Перо со свистом носилось по пергаменту, взад и вперёд, как будто каталось на коньках.

— Впрочем, тебе ведь и раньше доводилось заглядывать смерти в лицо, не так ли? — продожила Рита, заглянув ему в глаза. — Как, по твоему мнению, это отразилось на твоём характере?

— Э-м-м, — в очередной раз замялся Гарри.

— Тебе не кажется, что психологическая травма прошлого вызывает у тебя стремление доказать, на что ты способен? Быть достойным собственного имени? Тебе не кажется, что искушение принять участие в Тремудром Турнире возникло у тебя оттого, что…

— Не было у меня никакого искушения, — Гарри начал раздражаться.

— Ты помнишь своих родителей? — перекричала его Рита Вритер.

— Нет, — бросил Гарри.

— Что, как ты считаешь, они бы почувствовали, если бы узнали, что тебя выбрали для участия в Тремудром Турнире? Они бы гордились? Беспокоились за тебя? Рассердились бы?

Гарри разозлился по-настоящему. Откуда, скажите на милость, мог он знать, что бы чувствовали его родители, будь они живы? Он чувствовал на себе пристальный взгляд репортёрши. Он нахмурился и, избегая её взгляда, посмотрел на строчки, льющиеся из-под пера:

Разговор вдруг касается родителей, которых мальчик едва помнит, и поразительные зелёные глаза наполняются слёзами.

— Никакими слезами мои глаза не наполняются! — возмутился Гарри.

Раньше, чем Рита успела произнести хоть слово, дверца чулана распахнулась. Гарри обернулся, моргая от яркого света. В проёме высилась фигура Думбльдора. Он удивлённо смотрел вниз на ютящихся в чулане.

— Думбльдор! — вскричала Рита Вритер со всеми ужимками, которые должны были выразить восторг — но Гарри заметил, что и принципиарное перо, и пергамент вдруг исчезли с корзины с пакостеснимателем, а когтистые пальцы Риты проворно защёлкнули сумочку. — Как поживаете? — она встала и протянула Думбльдору большую, мужскую ладонь. — Надеюсь, летом вы читали мою статью о конференции международной конфедерации чародеев?

— Редкостная по своей колкости вещь, — сверкнул глазами Думбльдор. — Особенное удовольствие доставила мне характеристика моей скромной персоны: «замшелый маразматик».

На лице Риты не отразилось и тени смущения.

— Я лишь подчеркнула, что некоторые ваши взгляды немного устарели, Думбльдор, и что многие колдуны-обыватели…

— Я был бы счастлив узнать, Рита, что за грубостью тона кроется определённая логика, — Думбльдор, улыбаясь, любезно поклонился, — но, боюсь, нам придётся обсудить этот вопрос позднее. Вот-вот начнётся взвешивание палочек, а эта церемония не может быть открыта, если один из чемпионов прячется в чуланчике для мётел.

С огромным удовольствием избавившись от Риты Вритер, Гарри поспешил обратно в класс. Остальные чемпионы уже сидели на стульях возле двери, и Гарри поскорей юркнул на место рядом с Седриком и стал смотреть на покрытый бархатом стол. Там находились четверо из пяти судей: профессор Каркаров, мадам Максим, мистер Сгорбс и Людо Шульман. Рита Вритер пристроилась в углу. Гарри видел, как она незаметно вытащила из сумочки пергамент, расправила его на колене, пососала принципиарное перо и снова установила его на пергаменте.