Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Огненная Чаша

— Да, — решительно кивнул Гарри. Огрид заулыбался во весь рот.

— Прелестненько, — сказала Рита, — прелестненько. А вы давно здесь учителем? — обратилась она к Огриду.

Гарри видел, как её взгляд пропутешествовал от Дина (щёку которого пересекал страшный порез) к Лаванде (чья роба была сильно опалена) и Симусу (дувшему на обожжённые пальцы), а потом к окнам хижины, за которыми столпился почти весь класс, прижимая носы к стёклам и дожидаясь, пока утихнет сражение.

— Только второй год, — ответил Огрид.

— Прелестненько… А вы не хотели бы дать мне интервью, нет? Поделиться опытом по уходу за магическими существами? «Прорицательская газета» по средам даёт зоологическую колонку, впрочем, я уверена, вы и сами знаете. Мы могли бы просветить публику насчёт этих… пулястых драклов.

— Взрывастых драклов, — с энтузиазмом поправил Огрид. — Э-э-э… да, пожалуй, почему нет?

Гарри всё это ужасно не понравилось, но не было никакого способа донести свои чувства до Огрида без того, чтобы не увидела Рита, и ему пришлось молча наблюдать, как они договариваются о встрече в «Трёх мётлах» на этой неделе для спокойной продолжительной беседы. Вскоре в замке прозвонил колокол, возвещая конец урока.

— Что ж, до свидания, Гарри! — весело попрощалась Рита Вритер, когда он с Роном и Гермионой направился к школе. — До пятницы, Огрид!

— Она переврёт всё, что он ей скажет, — вполголоса сказал Гарри.

— Будем надеяться, что он не ввозил своих драклов нелегально, — в отчаянии вздохнула Гермиона. Они посмотрели друг на друга — чего ещё ждать от Огрида!

— Огрид уже сто раз такое творил, а Думбльдор всё равно его не увольнял, — утешительно произнёс Рон. — В худшем случае, ему придётся избавиться от драклов. Извините… я сказал, в худшем? Я хотел сказать, в лучшем!

Гарри с Гермионой рассмеялись и, повеселев, отправились на обед.

Во второй половине дня Гарри искренне наслаждался сдвоенным уроком прорицаний; они по-прежнему составляли звёздные карты и предсказания по ним, но теперь, когда они с Роном помирились, это опять было весело. Профессор Трелани, которая была так довольна, когда они напредсказывали столько разных вариантов собственной смерти, очень скоро пришла от Гарри с Роном в страшное раздражение, поскольку они бесконечно фыркали во время её рассказа о различных видах разрушительного влияния Плутона на повседневную жизнь.

— Можно было бы ожидать, — произнесла она мистическим шёпотом, нисколько, впрочем, не скрывавшим её раздражения, — что некоторые из нас, — она со значением вперила взор в Гарри, — не стали бы вести себя так фривольно, если бы им открылось то, что открылось мне, когда я прошлой ночью смотрела в хрустальный шар. Я сидела, увлечённая вязанием, но внезапно меня охватило неудержимое желание проконсультироваться с шаром. Я поднялась, села перед ним и воззрилась в его хрустальные глубины… и что, как вы думаете, посмотрело на меня оттуда?

— Старая уродливая летучая мышь в огромных очках? — еле слышно предположил Рон.

Гарри невероятным усилием сохранил невозмутимое выражение.

— Смерть, мои дорогие.

Парватти и Лаванда в ужасе прижали ладошки ко рту.

— Да, — внушительно кивнула профессор Трелани, — она подошла близко, как никогда, она кружит над головой как ястреб, опускается над замком всё ниже… ниже…

Она многозначительно посмотрела на Гарри. Тот широко и откровенно зевнул.

— Я был бы потрясён гораздо сильнее, если бы она не предсказывала того же самого уже раз восемьдесят, — сказал Гарри, когда они вышли на лестницу из кабинета профессора Трелани и смогли наконец снова глотнуть свежего воздуха. — Если бы я падал замертво после каждого предсказания, я стал бы медицинским феноменом.

— Ты был бы очень настырным привидением, — подавился смехом Рон. Мимо в противоположном направлении, угрожающе сверкая глазами, как раз прошествовал Кровавый Барон. — Ладно, хоть на дом ничего не задали. Надеюсь, Гермионе, наоборот, зададут кучу всего, люблю, когда она занимается, а мы нет…

Но Гермионы не было за обедом, и не было в библиотеке, куда они заглянули после. Там сидел один только Виктор Крум. Рон на некоторое время завис за полками, наблюдая за ним и шёпотом дебатируя с Гарри по поводу того, стоит ли просить автограф — но потом Рон вдруг понял, что за другими полками шныряет примерно шесть или семь девочек, обсуждая то же самое, и растерял весь энтузиазм.

— Интересно, куда она подевалась? — спросил Рон на пути назад в гриффиндорскую башню.

— Понятия не имею… Вздор.

Толстая Тётя только-только начала отъезжать вверх, как громкий топот бегущих ног возвестил о прибытии Гермионы.

— Гарри! — задыхаясь, проговорила она, резко затормозив возле него (Толстая Тётя уставилась на неё, высоко подняв брови). — Гарри, пойдём со мной — пойдём, случилось нечто необыкновенное — пожалуйста…

Она схватила Гарри за руку и потянула его назад по коридору.

— Что случилось? — удивился Гарри.

— На месте всё поймёшь — пошли же скорей!

Гарри оглянулся на Рона, тот ответил заинтригованным взглядом.

— Ладно, пошли, — согласился Гарри и пошёл за Гермионой; Рону пришлось пробежать пару шагов, чтобы догнать их.

— А на меня, значит, можно не обращать внимания! — раздражённо прокричала вслед Толстая Тётя. — Можно не извиняться за то, что потревожили меня! Я могу и так повисеть, вся настежь, пока вы не соизволите вернуться, так, что ли?

— Ага, спасибо, — через плечо крикнул Рон.

— Гермиона, скажи хоть, куда мы идём? — не выдержал Гарри, когда они прошли уже шесть этажей и начали спускаться по мраморной лестнице в вестибюль.

— Увидишь, сейчас всё увидишь! — еле сдерживая лихорадочное возбуждение, ответила Гермиона.

Спустившись с лестницы, она повернула налево и побежала по направлению к двери, за которой скрылся Седрик Диггори в тот вечер, когда Огненная чаша провозгласила их с Гарри чемпионами. Гарри никогда ещё не бывал здесь. Вслед за Гермионой они с Роном спустились по каменным ступеням, но попали вовсе не в мрачный подземный коридор, аналогичный тому, который вёл в подземелье Злея, а в широкую галерею с каменными стенами, ярко освещённую факелами и увешанную красивыми картинами, в основном натюрмортами с различной едой.

— Ох, подожди-ка… — медленно проговорил Гарри, оказавшись на середине галереи, — подожди минуточку, Гермиона…

— Что? — она обернулась. Её лицо выражало нетерпеливое предвкушение.

— Я знаю, куда ты нас ведёшь, — сказал Гарри.

Он ткнул Рона в бок и показал на картину, висевшую прямо за спиной Гермионы. Там была изображена огромная серебряная ваза с фруктами.

— Гермиона! — Рон тоже сообразил, в чём дело. — Опять хочешь нас вовлечь в свои дела с пукни!