Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Комната Секретов

— Ммм, да, — пробормотал Гарри. — Эээ… извините, что беспокою… я хотел спросить…

— Хочешь знать, правильно ли я тебя направила в твой колледж, — перебила догадливая шляпа. — Да уж… с тобой было особенно сложно разобраться. Но я отвечаю за свои слова, и продолжаю утверждать, — тут сердце у Гарри упало, — что ты мог бы достичь многого в «Слизерине»…

В животе у мальчика что-то мучительно сжалось. Он схватил шляпу за кончик и сорвал с головы. Она повисла у него в руках, линялая и засаленная. Гарри пхнул ее обратно на полку. Его тошнило.

— Вы не правы, — громко заявил он неподвижной молчащей шляпе. Она не отреагировала. Гарри стал отступать, не сводя глаз со шляпы. И тут странный, горловой звук, раздавшийся из-за спины, заставил его резко развернуться.

Оказывается, он был не один. На золотом шесте возле двери восседала дряхлая птица — какая-то недощипанная индейка. Гарри уставился на нее; она ответила неподвижным мрачным взором и вновь издала горловой звук. Гарри подумалось, что птица, кажется, сильно больна. У нее были скучные глаза и, даже за то время, что Гарри смотрел на нее, из хвоста выпало еще несколько перьев.

Гарри посетила неприятная мысль: единственное, чего ему не хватает — это чтобы птица Думбльдора умерла, находясь наедине с ним. Стоило ему об этом подумать, как птица загорелась.

От ужаса Гарри закричал и отпрянул к столу. Он отчаянно озирался в поисках стакана воды или чего-нибудь подобного, но ничего не нашлось; птица, тем временем, превратилась в огненный шар, испустила громкий вопль — и в следующую секунду от нее не осталось ничего, кроме горстки пепла на полу.

Открылась дверь кабинета. С очень серьезным видом вошел Думбльдор.

— Профессор, — залепетал Гарри. — Ваша птица — я ничего не мог поделать — она взяла и загорелась…

К вящему изумлению Гарри, Думбльдор улыбнулся.

— И самое время, надо сказать, — ответил он. — Он давным-давно плохо выглядел; я уж намекал ему, чтобы он поторапливался.

Он хохотнул, глядя на ошарашенное лицо мальчика.

— Янгус — это феникс, Гарри. Фениксы, когда им приходит пора умереть, загораются, а потом возрождаются из пепла. Смотри…

Гарри посмотрел вниз как раз вовремя, чтобы увидеть, как крошечный, сморщенный, новорожденный птенец высовывает головку из кучки пепла. Птенец был такой же уродливый, как и сгоревшая птица.

— Жаль, что тебе довелось впервые встретиться с ним в день горения, — сказал Думбльдор, усаживаясь за стол. — Большую часть времени он необыкновенно красив, у него роскошное оперение, красное с золотом. Восхитительные создания эти фениксы. Они способны носить тяжелые грузы, их слезы обладают целебной силой, а еще — они очень преданные домашние животные.

Когда Янгус загорелся, Гарри от испуга забыл, зачем он здесь находится, но память немедленно вернулась к нему при виде Думбльдора, царственно восседавшего в высоком кресле за письменным столом. Светло-голубой взор пронзал Гарри насквозь.

Однако, до того, как Думбльдор успел произнести хоть слово, дверь кабинета с могучим грохотом распахнулась, и внутрь с безумным видом ворвался Огрид. На лохматой черной макушке был нахлобучен шлем. Дохлый петух по-прежнему болтался в руках.

— Это не Гарри, профессор Думбльдор! — заголосил Огрид. — Мы с ним только-только поговорили — секундочки не прошло, как на того паренька напали! Откуда ему успеть, Гарри-то? Сэр…

Думбльдор попытался что-то сказать, но Огрид продолжал безостановочно, взахлеб, говорить, в ажектации размахивая петухом и посыпая пол перьями.

— … ну не он это, ежели надо, я в Министерстве Магии чем хошь поклянусь…

— Огрид, я…

— …не того вы взяли, сэр, я уж знаю , Гарри ни в жисть…

— Огрид ! — прикрикнул Думбльдор. — Я и не думаю на Гарри.

— Ох, — остановился Огрид, и петух вертикально повис сбоку. — Отлично. Тогда я снаружи обожду.

И зашагал к выходу со смущенным видом.

— Вы и не думали, что это я, профессор? — с проснувшейся надеждой переспросил Гарри. Думбльдор стряхивал петушиные перья со стола.

— Нет, Гарри, не думал, — ответил Думбльдор, но на лице у него снова появилось мрачное выражение. — Но мне все же надо побеседовать с тобой.

Гарри с волнением ожидал, что скажет Думбльдор, а тот молча рассматривал его, соединив кончики длинных пальцев.

— Я должен спросить тебя, Гарри, есть ли что-то такое, о чем ты бы хотел рассказать мне, — мягко проговорил Думбльдор. — Неважно, что именно. Всё что угодно.

Гарри не знал, что и ответить. Он сразу вспомнил, как Малфой кричал: «Мугродье — очередь за вами!». Он подумал о Всеэссенции, тихо кипящей на унитазе. Потом он подумал о бестелесном голосе, который слышал уже дважды и припомнил слова Рона: « когда человек слышит голоса, которых никто другой не слышит, это плохой признак, даже в колдовском мире ». Он вспомнил также и о слухах, которые ходят о нем самом, и свои собственные возрастающие опасения, что между ним и Салазаром Слизерином существует какая-то связь…

— Нет, профессор, — сказал Гарри. — Ничего такого нет…

Двойное преступление послужило катализатором, и то, что еще недавно было лишь неопределенным беспокойством, мгновенно переросло в настоящую панику. Как ни странно, наиболее сильное воздействие оказывала судьба Почти Безголового Ника. « Что же могло сотворить такое с призраком?» — спрашивали себя люди, — «какая ужасная сила могла повредить тому, кто и так уже мертв?» Начался чуть ли не массовый исход — народ торопился зарезервировать места в «Хогварц Экспрессе», на Рождество учащиеся с облегчением разъезжались по домам.

— Если так дело пойдет, только мы одни и останемся, — сказал Рон Гарри с Гермионой. — Мы, Малфой, Краббе и Гойл. То-то будет веселое Рождество.

Краббе с Гойлом, всегда делавшие то же самое, что и Малфой, записались в список остающихся. Гарри вообще-то был рад, что на Рождество почти никого в школе не останется. Он ужасно от всего устал: и от того, что ребята сторонятся его, как будто у него в любую минуту могут вырасти зубы или он может начать плеваться ядом; и от перешептываний, и от показывания пальцами, от шипения и бормотания, повсюду преследовавших его.

А вот Фреду с Джорджем сложившаяся ситуация очень даже нравилась. Они превзошли самих себя, когда отправились маршировать по коридорам впереди Гарри с криками: «Пропустите! Идет Наследник Слизерина, он вооружен и очень опасен!..»

Перси отнесся к их поведению в высшей степени неодобрительно.

— В этом нет ничего смешного, — процедил он сквозь зубы.

— Эй, прочь с дороги, Перси, — с притворным высокомерием бросил Фред. — Гарри торопится.

— Ага, спешит в Комнату Секретов, выпить чашку чаю со своим верным зубастым слугой, — подавился от смеха Джордж.