Кир Булычев - Зеркало зла

Регина кивала, словно повторяла выученный урок, а Дороти старалась не встречаться глазами с инквизиторским взглядом полковника.

– Что же мы видим в свете этой опасной обстановки, когда наш рейс должен проходить в полной тайне, а Индийский океан буквально кишит французами? – спросил полковник.

– Что? – невольно спросила Дороти.

– Мы видим одну девушку, горничную миссис Уиттли, которая, в отличие от всех нормальных девушек Великобритании, обучена бесстыже обнажаться…

– Полковник, полковник… – подняла узкую ладонь Регина. – Успокойтесь, вы не на суде.

– Простите, но я возмущен и с трудом владею своими чувствами! Факты – упрямая вещь! Эта предательница кидается в океан, чего не сделала бы на ее месте ни одна порядочная девушка… Причина заключается в том, что в море ей надо встретиться с ботом французских шпионов, чтобы сообщить им о плавании «Глории».

– Куда я плыву? – не поняла Дороти.

– Там были видны паруса?

– Где?

– В океане были видны паруса. Я снял на этот счет показания охранника и кучера. Были паруса! И, уплывая в океан, ваша горничная спешила сообщить шпионам, что «Глория» и «Дредноут» уже в порту. К счастью, акуле удалось остановить ее продвижение.

– Простите, – вдруг перебила полковника Регина, которой нельзя было отказать в своеобразном чувстве юмора. – Это вы послали акулу навстречу Дороти?

Около минуты полковник переваривал смысл вопроса, а когда понял, то неожиданно густо покраснел и отрезал:

– Здесь не место для шуток!

– Простите, сэр, – не выдержала Дороти. – Но что я могла сообщить, плывя по океану и даже, честно говоря, не видя никаких парусов…

– Я тоже не помню парусов, – согласилась с ней Регина.

– Вы могли сообщить им, что наши корабли стоят в порту.

– Так же, как любой житель Кейптауна, – заметила Регина.

– Но ваша горничная могла сообщить о грузе корабля, о числе матросов, о морской пехоте, о том, что… Шпионы всегда найдут, о чем сообщить.

Наступила тишина. Дороти понимала, что любые ее попытки оправдаться будут ложно истолкованы. Она молчала, и молчание прервала Регина:

– Простите, но мы с Дороти сегодня ездили к западу от города, тогда как упоминаемая вами бухта находится к востоку.

– Значит, есть другая бухта.

– Но этих самых французских шпионов поймали в порту! Когда же они успели совершить такое путешествие?

– А почему вы решили, что речь идет о тех же самых шпионах? Может, их здесь сто.

Регина пожала плечами, сдаваясь.

– Дороти, – спросила она, – ты действительно бросилась в океан и поплыла к какой-то лодке, чтобы сообщить им, сколько пушек у «Глории»?

Тон и подбор слов выказывали сторону, на которой стоит в этом споре госпожа Уиттли.

– Нет, госпожа, – ответила ей в тон Дороти. – К сожалению, я никогда бы не сообразила подсчитать, сколько пушек у «Глории».

– В чем-то мы с тобой похожи, – вздохнула Регина. – Но теперь ты видишь, к чему может привести легкомыслие. Не полезла бы ты в воду, не пришлось бы штурману спасать тебя…

– Кстати, а почему там же оказался штурман Фредро и почему он тоже поплыл по направлению к шпионской лодке? – спросил полковник.

– А я надеялась, что он спасал меня от акулы, – сказала Дороти.

– Знаешь, порой я жалею, что акула тебя не сожрала, – сказала всерьез Регина. – Хоть мне и трудно пришлось бы без хорошей горничной, зато не было бы этих допросов.

– Вы бы нашли здесь другую. Здесь есть очень хорошие горничные, – обиженно ответила Дороти.

– Ну ладно, ладно…

– И единственным приятным воспоминанием, – упрямо продолжала Дороти, – был сам миг спасения. Господин Фредро был настоящим рыцарем.

– Прочь! – закричала Регина. – Ты мне надоела со своими вечными намеками!

Склонив голову, Дороти пошла прочь из комнаты, забыв спросить разрешения выйти в город, и уж решила, что ей это никогда не удастся.

Закрыв за собой дверь, она все же задержалась у нее еще на несколько секунд.

– В последний раз я официально предупреждаю вас, – был слышен голос полковника. – Вы должны оставить свою горничную в Кейптауне. Слишком рискованно брать ее с собой далее.

– Как только она снова бросится в море, я вам сообщу, полковник. Вы что-то еще хотели сказать?

– Я хотел сказать, что доложил обо всем капитану Фицпатрику как старшему офицеру эскадры, а также направляю письмо в Компанию с подробным докладом о случившемся.

– Вернее, о ваших фантазиях, полковник.

– Называйте их как хотите.

– Мне также помнится, – сказала Регина, – что мой отец уже просил вас в Лондоне несколько умерить полицейский пыл.

– Я защищаю интересы Компании.

– Мы все их защищаем.

– Разрешите идти?

– До свидания, полковник. Я была счастлива провести с вами эти полчаса… – Голос Регины стал сладким.

Дороти поспешила прочь.

А через пять минут Регина сама пришла к ней в комнату.

– Я знаю, что он нес чепуху, – сказала она, входя и садясь на единственный стул у кровати. Дороти вскочила и стояла рядом. – Если бы ты хотела шпионить, ты бы нашла в десять раз больше возможностей поговорить с французами в городе, чем прыгать для этого в океан. Тем более что время и место прогулки выбирали без твоего участия. Но я не стала говорить об этом знаменитому сыщику. Пускай резвится – а вдруг найдет что-нибудь полезное? Цепные псы неприятны, но нужны каждому суверену. Кстати, зачем я к тебе пришла?

– Вы пришли спросить, почему я подслушивала у вашей двери.

– Но ведь такого раньше за тобой не замечалось?

– Я шла к вам спросить, нельзя ли мне выйти в город. Мне надо купить сукно и немного ситца – я хочу сшить…

– Великолепная идея! Я составлю тебе компанию. Мы с тобой славно пробежимся по магазинам, может быть, в последний раз за много-много месяцев. Беги, вели заложить экипаж, а я пока оденусь.

– Как хорошо! – Дороти не могла сдержать радости – и не только потому, что сбылось ее желание, но и потому, что хозяйка более не сердилась на нее.

Улыбаясь, Регина направилась к двери, но в дверях остановилась и направила на Дороти похолодевший взгляд.

– Тебе понравилось, что он обнимал тебя в воде? Совершенно голую?

– Он не обнимал, госпожа, он только спасал меня, тянул к берегу.

– Он прижал тебя… Впрочем, это меня не касается. Но, если ты позволишь штурману что-нибудь подобное на корабле или на суше, я тебя сдам в руки полковнику с личной запиской, что видела, как ты продаешь секреты нашей «Глории» французским шпионам. Тебе все ясно, моя милая?

– Мне ясно, – согласилась Дороти. Гнев Регины был столь велик, что грудь ее судорожно поднялась и шнуровка корсета с треском разлетелась. – Мне ясно, – покорно повторила Дороти, стараясь не улыбнуться.

– И не смейся! – приказала миссис Уиттли. – У меня самая красивая грудь в Лондоне! Ты об этом, может, и не слышала…