Роберто Сантьяго - Тайна призрачного вратаря

Это несерьёзно. Тренер сборной Испании или тренеры Реал Мадрида, Барсы или Атлетико никогда не стали бы делать такое. Можете вы себе представить Висенте дель Боске, целующегося с женой и флиртующего на поле для тренировок? Фелипе и Алисия выглядели после лета слишком любовь-морковно.

– Эй, медовый месяц закончился! – сказал Тони.

Мы все засмеялись. В кои-то веки выпендрёжник смешно пошутил. Даже Алисия и Фелипе засмеялись. Они выглядели такими счастливыми, что их, кажется, ничего не трогало. Их слащавость просто невозможно было переносить!

– В общем, – сказала Алисия, – вам нужно постараться, потому что скоро в команду придут новенькие, и всем не хватит места.

– А я предупреждал, – сказал Грустный.

Закончив говорить, Алисия взяла Фелипе за руку.

– А теперь пробежим несколько кругов по полю для разминки, – сказал Фелипе.

И тренеры побежали первыми... взявшись за руки!

– Интересно, они так весь год собираются ходить? – спросил Камуньяс. – Потому что если так, я выйду из команды.

– Не спеши, – сказал Тони. – Может, тебя ещё выгонят.

– Не ссорьтесь, – сказала Анита. – Нам нужно быть очень сплочёнными, чтобы никого из нас не вышвырнули.

– Точно, – отозвалась Алёна.

– Ну что, побежим, или как?

И мы вдевятером принялись бегать вокруг поля. Что ещё нам оставалось? Нам только что сообщили, что нам придётся бороться за место в команде с другими девочками и мальчиками. И наши тренеры, похоже, не очень беспокоились по этому поводу. Но мы же были Футбольнейшими. Мы договорились всегда играть вместе.

После пробежки Фелипе и Алисия заставили нас сыграть матч в одни ворота... Они стояли на боковой линии и наблюдали за нами. Ещё они что-то шептали и смеялись.

С игрой у нас не ладилось. Каждый раз, когда наши тренеры целовались, Грустный вздыхал. Восьмой споткнулся четыре раза. Мы с Алёной не смогли забить ни одного гола. Даже Мэрилин, казалось, бегала медленнее, чем обычно.

Капитан нашей команды вообще вела себя как-то странно. Она у нас левый защитник, и обычно я держусь левого фланга, чтобы сделать диагональный пас к центру и ударить по воротам правой ногой. Так что в играх мы обычно хорошо дополняем друг друга, и она всегда передаёт мне мяч.

Но в этом маленьком матче Мэрилин не сделала мне ни одной передачи.

– Почему ты мне не пасуешь? – спросил я.

Но она не только не ответила мне, она даже не посмотрела в мою сторону. Единственным, кто казался спокойным, как всегда, был Тони. Он был в своём репертуаре: вёл мяч, забивал голы, в общем, вёл себя как выпендрёжник.

Отправив мяч как можно дальше от ворот, я взглянул туда, где находились Фелипе с Алисией. Они продолжали шептать что-то на ухо друг другу.

– Если это называется брак, я точно не хочу жениться, – сказал я, пытаясь отдышаться.

Я тут же пожалел о том, что произнёс, потому что Мэрилин, которая находилась в этот момент рядом со мной, покраснела как помидор. А остальные засмеялись.

В конце тренировки я подошёл поговорить с Камуньясом.

– Мне надоела вся эта история с Мэрилин. Я расскажу правду, и пусть все знают, –сказал я ему.

– Нет, ты не можешь этого сделать. Если ты расскажешь, пари потеряет свою силу, и придётся повторять всё сначала, – ответил он.

– Мы о таком не договаривались, – возразил я.

– Есть вещи, о которых не договариваются, потому что они и так всем известны. Если ты не знал об этом, нечего раздражаться: это твоя проблема. В конце концов, никто не заставлял тебя заключать пари, – сказал Камуньяс.

– Значит, я не могу сказать, что поцелуй был на спор?

– Нет.

Мне захотелось сказать ему, чтобы он завязывал со ставками и пари. Что это именно из-за них его отец сидел сейчас в тюрьме. Но я не сделал этого, потому что это был бы удар ниже пояса, а Камуньяс – мой лучший друг, к тому же у него тоже был плохой день.

Так что больше я ему ничего не сказал.

Мы подошли к дверям раздевалки, где были все остальные.

– Я не понимаю. Почему они решили ввести отборочный тест именно в этом году? Как думаете, они нами недовольны? – спросил я у Мэрилин.

– Конечно, довольны. Если бы не были, они бы сказали нам об этом.

– Как они могут быть довольны, если в прошлом году мы чуть не перешли во второй дивизион? – сказал Камуньяс.

– Чуть. А чуть не считается. Мы же в итоге не перешли. И кроме того, в Бенидорме мы вообще вышли в финал, – сказал я.

– Меня точно вышвырнут из команды, – вздохнул Грустный.

– И меня, – сказал Томео.

– И меня, – поддакнул Восьмой.

И меня.

И меня тоже. Мы все говорили одно и то же. Все, кроме одного.

– А меня нет. Мне обидно за вас, конечно. Но меня точно не выгонят, – сказал Тони.

– То есть ты не против того, что придут новые люди, и из-за них нас вышвырнут? – спросила Алёна.

– Я этого не говорил, – ответил Тони. – Я просто считаю, что это справедливо, если у других мальчиков и девочек появится возможность попробовать себя. А вам кажется, что лучше оставить всё как есть, даже зная, что есть ребята сильнее?

Никто не ответил. На самом деле, всё было не так просто.

– Не знала, что тебя так волнуют вопросы справедливости, – сказала Мэрилин.

– Ну да, а что такое? – ответил Тони.

– Ладно, не будем спорить. Мы ещё даже не знаем, сколько их и на каких позициях они играют, – сказала Анита.

– К тому же, кто может захотеть присоединиться к такой команде, как наша? – пробурчал Грустный.

– Грустный прав, кстати, – отозвался Томео.

– Мы не так уж и плохи. Мы обыграли Интер, – не согласилась Алёна.

– Мы противостояли Кроносу, лучшей команде в мире! – добавила Мэрилин.

Правда в том, что в последние месяцы мы сыграли несколько очень неплохих матчей. Хотя мы всё ещё оставались Сото Альто, одной из худших команд Лиги.

– Ну что, мы идём или как? Я есть хочу, – сказал Томео.

– В итоге мы останемся в том же составе, вот увидите, – сказала Алёна.

– И если повезёт, к нам вообще никто не запишется, – добавил Камуньяс.

На следующее утро на доске объявлений в холле, где вешают новости, объявления по частным урокам, детские рисунки и всё такое, появился огромный лист.

На листе было написано:

РЕГИСТРАЦИЯ НА ПРОСМОТР В ФУТБОЛЬНУЮ КОМАНДУ

ЗАПИСЫВАТЬСЯ ЗДЕСЬ.

На данный момент там стояло только одно имя.

И это имя было – Вао Дэн.

Вао Дэн, вратарь. На листе рядом с именем Вао было написано «вратарь».

Камуньяс начал заикаться, когда увидел это.

– Китаец хочет стать голкипером нашей команды, этого ещё не хватало, – возмутился он. Я похлопал товарища по плечу.

– Не волнуйся, может ещё оказаться, что он ужасно играет, – сказал я.

Хотя, не знаю почему, интуиция мне подсказывала, что, скорее всего, Вао не так уж и плох.