Синди Лин - Двенадцать [litres]

Усаги наморщила лоб. Где же положено быть её уму? И как дыхание и счёт приведут его туда, куда надо?

– Я не понимаю, зачем это нужно.

Губы Хоранги задвигались так, будто она пыталась выплюнуть застрявшее во рту зёрнышко.

– Тебе не нужно знать – зачем. Нужно делать. Так ты сможешь ответить на свой вопрос.

Усаги всё равно ничего не поняла. Тигрица сидела молча и не сводила с неё глаз. В конце концов Кролик покорно сложила руки на коленях, закрыла глаза и постаралась смотреть вверх. Но увидела только красные пятна у себя под веками: утреннее солнце дотянулось до её лица. Она попробовала считать на выдохе и на вдохе, но все живые твари на деревьях в это время дружно приветствовали солнце щебетом и писком, и Кумо, как назло, принялся храпеть. Своим кроличьим слухом она различила, как Нэзу напевает на кухне, стуча ножом по доске. В животе у неё сильно заурчало. Что будет сегодня на завтрак? Наверно, те самые жареные лепёшки и чай с молоком – м-м-м…

Хоранги протянула руку и похлопала Усаги по спине.

– Сиди прямо.

Совсем расстроившись, Усаги зажмурилась сильнее и начала считать снова. Ноги у неё онемели, но всякий раз, как она пробовала пошевелиться или изменить положение, Тигрица одёргивала её.

– Отключи внешние ощущения.

Наконец урок закончился. За это время солнце почти не сдвинулось с места, хотя Усаги казалось, что прошла целая вечность. Она еле встала – ноги затекли и болели.

– Завтра в это же время жду тебя снова. – Хоранги медленно закрыла глаза.

Каждое утро, ещё до завтрака, Усаги приходила к Тигрице в озёрную часовню и сидела там неподвижно с закрытыми глазами.

– Очисти ум, – говорила Воительница. – Освободи его от мыслей. – Усаги старалась, но всякий раз начинала думать про сестру и Тору. Скоро зима – не мёрзнут ли они? Есть ли у них хотя бы одеяла? Зачем она теряет здесь время? Ничему до сих пор не научилась. Эти мысли преследовали её весь день и ночью, когда она ворочалась в своём спальном мешке и никак не могла уснуть.

После недели бессонных ночей и бестолкового сидения рядом с Тигрицей Усаги чувствовала себя вялой и растерянной. Как-то раз после завтрака к ней подошёл Тупа.

– Как твои уроки, Кролик?

Усаги сокрушённо покачала головой.

– Я не могу остановить свои мысли.

– И не надо останавливать, – посоветовал он. – Просто не иди за ними. Дай им осесть.

Она зевнула и потёрла кончик носа.

– Но как я их заставлю?

– Заставить нельзя. – Тупа взял со стола пустую миску. – Налей сюда воды и добавь немного песка – и я покажу тебе.

Усаги пошла, зачерпнула немного воды из кухонного корыта и добавила горсть песка. Тупа взболтал воду в миске, подняв со дна песок. Вода сделалась мутной.

– Вот, – сказал он, ставя миску на стол. – Представь, что твои мысли – это крупицы песка. Не смотри на каждую в отдельности. Просто смотри, как они кружатся в воде.

Усаги смотрела на вращающийся песок. По мере того как он оседал на дно, вода становилась прозрачней.

– Так же и наш ум, – сказал Тупа. – Мы не стараемся остановить вращение песка. Нужно просто затихнуть и дать песку – то есть нашим мыслям – осесть. В следующий раз на уроке вспомни про эту миску.

– Хорошо, – сказала Усаги, пытаясь скрыть разочарование. Разве этого она ждала от Тигрицы? Смысл её уроков оставался для неё таким же неясным, как эти круговороты песка в воде.

Дни становились короче. Осень свернулась как лист под ледяными пальцами зимы. Теперь Усаги присутствовала в Большом Зале, когда Тигрица тренировала там Наследников. И не только присутствовала, а отрабатывала в стороне технику палочного боя. Заметив, что Тигрица за ней наблюдает, она стала стараться ещё больше.

После недели таких самостоятельных занятий к ней наконец подошла Хоранги. Губы у неё были стянуты в одну прямую линию.

– Ты задерживаешь дыхание во время удара. Дыхание и движение должны быть связаны. На утреннем уроке я покажу тебе несколько полезных упражнений.

– Да, Наставница, – поклонилась Усаги.

Хоранги прищурилась, глядя на неё в упор.

– И ещё одно: удар должен заканчиваться криком – выдохом. Это добавляет тебе силы. Давай – я хочу тебя услышать. – Она так стремительно замахнулась своим деревянным мечом, что у Усаги не было времени уклониться.

– Йаа! – Она мгновенно отразила меч бамбуковой палкой.

Белые шрамы напряглись на щеках Хоранги, как будто она пыталась сдержать улыбку.

– Потренируйтесь с ней, – обратилась она к Наследникам, состязавшимся в это время на татами. – А мне надо поработать реставратором.

– Ожерелье Земли и Моря? – спросил Тупа.

Хоранги кивнула и нахмурилась.

– Та ещё задача, я вам скажу.

– Может, я могу помочь? – поправив воротник, предложил он.

Воительница покачала головой.

– Спасибо, нет необходимости. – Она засеменила к дверям Большого Зала, что-то бормоча себе под нос.

Тупа пожал плечами и обернулся к Усаги.

– Тигрица хочет, чтобы ты тренировалась с нами. Это хороший знак. Теперь ты очень скоро научишься владеть мечом.

Усаги усмехнулась.

– Я думала, что учить меня будет она. Но наверно, она уже обучила вас всему, да?

– Я многому научился у моего наставника – Воина Барана – и у других Воинов тоже, – сказал Тупа. – У них были разные Дары и умения. И они научили нас владеть разным оружием.

– Всем вот этим? – Она показала на развешенное по стене оружие. Тупа окинул взглядом всю коллекцию. Глаза у него блестели.

– Моё любимое – летающий огнемолот. – Тупа взял изогнутый металлический стержень с обожжёнными концами. – Поражает врага и возвращается тебе прямо в руки. Но и другие тоже полезны. – Он снял их со стены и начал показывать. Палица с шипами. Кабанье копьё, приспособленное для того, чтобы сдерживать разъярённого зверя. Летающий кинжал. Потом он показал ей свой пояс в виде цепи с металлическим шаром на конце. – Очень удобная вещь для монаха, если учесть, что меч ему носить не позволено. Ну а если у тебя нет никакого оружия, то сгодятся и пальцы.

Усаги посмотрела на него недоверчиво.

– Как это?

Он спрятал металлический шар в карман и позвал Нэзу, который в это время боролся с Ину под бдительным оком Сару.

– Эй, Крыс, подойди на минуту.

Нэзу обменялся с Ину короткими поклонами и подошёл к Тупе, но при виде его широкой улыбки и протянутой вперёд руки попятился назад.

– Ну нет, я вижу, что у тебя на уме.

Но Тупа быстро шагнул вперёд и сжал ему пальцами шею. Нэзу застыл на месте с выпученными глазами и сделался похож на каменные изваяния в Бамбуковой Роще.

– Чувствительные точки, – объяснил Тупа. Нэзу издал стон – остальные засмеялись.

– Ему больно! – испугалась Усаги.

– Чепуха. Не больно ничуть, – усмехнулся Тупа. Он убрал руку, и обессиленный Нэзу повалился на пол.