Эдит Несбит - Мокрое волшебство [litres]

– Там есть еще кто-то… Ее не было, когда мы пустились в путь, клянусь.

– Открой сеть, – сказал сильный, приятный голос, – и прикажи пленникам встать, чтобы я могла взглянуть на них.

– А если они сбегут, любовь моя? – встревоженно произнес другой голос. – А может, они кусаются.

– Глубинница, – сказал первый голос, – ты и четыре моих женщины будьте наготове. Хватайте пленных одного за другим и держите, ожидая моего королевского соизволения.

Сеть открыли, большие сильные руки схватили Бернарда, оказавшегося ближе всех к горловине, и удержали его в вертикальной позе на столе осторожно, но очень твердо. У всех пленных были хвосты, поэтому никто из них не мог стоять.

На троне перед столом сидела высокая, величественная королева, очень красивая и очень печальная, а рядом с ней – король (дети узнали царственных особ по коронам), не такой красивый, как его жена, но все-таки сильно отличающийся от неуклюжего, тяжеловесного Глубинного Народа. Король тоже выглядел грустным. Расшитые драгоценными камнями одеяния правителей были сотканы из богатейших морских водорослей; короны их были верхом изысканности. Трон, вырезанный из одного чистого кроваво-яркого рубина, украшали топазы и аметисты, его прикрывал балдахин из зеленых поникших водорослей.

Королева встала, спустилась по ступеням трона и пошепталась с женщиной по имени Глубинница. Глубинница, в свою очередь, шепнула что-то четырем другим крупным леди, которые тоже держали по пленнику.

С ужасающей слаженностью все пятеро принялись за дело: одним ловким движением снимали волшебный мундир, другим – такой необходимый хвост. Принцесса и четверо детей стояли теперь на столе на ногах.

– Какие забавные мелкие создания, – заметил король без всякой злобы.

– Тише, – сказала королева, – может, они понимают, что ты говоришь. Уж эта девчонка из Морелэнда точно понимает.

Дети пришли в ярость, услышав, как неуважительно отзываются об их принцессе. Но сама Фрейя осталась невозмутимо спокойной.

– А теперь, – продолжала королева, – прежде чем мы сотрем твои воспоминания, ответишь на мои вопросы?

– На некоторые – да, на другие – нет, – отозвалась принцесса.

– Это человеческие дети?

– Да.

– Как они попали под воду?

– Волшебство Морелэнда. Вам не понять, – надменно заявила принцесса.

– Они сражались против нас?

– Да! – воскликнули Бернард и Мавис, прежде чем Фрейя успела ответить.

– И успешно сражались, – добавил Фрэнсис.

– Если вы расскажете нам о боевой силе жителей Морелэнда, вам вернут ваши хвосты и мундиры и освободят. Расскажете?

– Как можно? – возмутилась принцесса. – Я жительница Морелэнда и принцесса королевского дома. Такие не предают свою страну.

– Полагаю, это правда, – сказала королева и, немного помолчав, велела: – Принесите Чашу Забвения.

Содержимое Чаши Забвения оказалось необычайно вкусным. Как ириски и кокосы, ананасовое мороженое, сливовый пирог и жареный цыпленок с легким привкусом лаванды, розовых листьев и ароматом самого лучшего одеколона. На вечеринках детям случалось пробовать сидр и шампанское, и им не понравилось ни то ни другое, но зелье забвения было восхитительным. Его подали в опаловом кубке туманно-розовых, жемчужных, зеленых, голубых и серых оттенков, с выгравированными по бокам изображениями прекрасных спящих людей. Кубок переходил из рук в руки. Когда из него отпивали достаточно, господин Верховный Виночерпий – очень красивая, сдержанная на вид рыба – отводил кубок от губ и, зажав в плавниках, передавал следующему. И так, один за другим, все выпили по глотку. Кэтлин пила последней.

На четырех из пяти пленников глоток из Чаши никак не подействовал, но Кэтлин изменилась на глазах. Все знали, что зелье заставит ее забыть, и все равно было страшно наблюдать за его действием.

Мавис покровительственно обнимала Кэтлин за плечи, но как только Кэти сделала глоток, она отбросила любящую руку и отстранилась. Это ранило, словно удар ножом. Кэтлин посмотрела на своих братьев и сестру… Как ужасно, когда глаза, которые ты любишь, смотрят на тебя, словно на незнакомца.

Пленники все еще стояли в сети. Все они уговорились притвориться, будто Чаша Забвения на них подействовала: просто затаиться, молчать и выглядеть как можно глупее. Но никто не ожидал, что Мавис окажется не под силу вынести холодность ее дорогой Кэти. Когда сестра посмотрела на Мавис, как на весьма неприятную незнакомку, и отстранилась, Мавис не выдержала и громко воскликнула:

– О, Кэти, дорогая, что ты? Как же так? – прежде чем принцесса или мальчики смогли ее остановить.

Еще того хуже, оба мальчика сказали очень громким, ясным шепотом:

– Заткнись, Мавис!

Только принцесса сохранила достаточно присутствия духа, чтобы промолчать.

Кэтлин повернулась и кинула взгляд на сестру.

– Кэти, дорогая… – повторила Мавис и замолчала, потому что никто не может говорить «дорогая» девочке, которая смотрит так, как смотрела на нее Кэти.

Мавис отвела глаза, когда Кэтлин взглянула на королеву… Взглянула – и подошла, чтобы прислониться к королевским коленям, как к материнским.

– Милое маленькое создание, – сказала королю королева, – видишь, оно совсем ручное. Оно станет моим питомцем. Милым маленьким питомцем!

– Вы не будете держать ее у себя! – вскричала Мавис, но принцесса шикнула на нее, а королева отнеслась к крику с презрительным безразличием.

Кэти прижалась к своей новой хозяйке.

– Что касается остальных, – продолжала королева, – по вашему поведению видно, что на вас еще не подействовало зелье забвения. Я собиралась подарить вас видным представителям знати, которые хотят иметь домашних животных, но пока не могу. Завтра попробуем дать вам еще глоток. А сейчас… Тюремщик, оковы!

Высокий, угрюмый глубинный человек шагнул вперед. На его руке висели чешуйчатые хвосты, и дети при виде их сперва обрадовались, решив, что это их собственные хвосты. Но не успели они их натянуть, как поняли горькую правду.

– Да, – сказала королева, – это фальшивые хвосты. Вы не сможете их снять и не сможете в них ни ходить, ни плавать. Однако их хватит, чтобы кое-как передвигаться по дну океана. В чем дело? – спросила она у тюремщика.

– Ни один из хвостов не подойдет этой узнице, ваше величество, – ответил тюремщик.

– Я принцесса правящего дома Морелэнда, – заявила Фрейя, – и ваши фальшивые, унизительные хвосты нельзя на меня надеть.

– Ну так посадите их всех в тюрьму, – сказал король. – Никогда еще не видел таких строптивых пленников.

Тюрьма представляла собой огромное сооружение, расширяющееся кверху, сужающееся книзу: оно как будто балансировало на морском дне, но на самом деле его с обеих сторон подпирали большие каменные глыбы. Пленников доставили туда в сети, а когда тебя тащат в сети, это настолько сбивает с толку, что только после ухода тюремщика все поняли, что тюрьмой здесь служит настоящий огромный корабль. Он лежал на дне, и все его детали до последней были такими же целыми, как в тот день, когда он впервые покинул док. Вода, казалось, совсем его не повредила.