Мила Нокс - Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе [сборник litres]

Санда без слов потянула его вперед, и Теодор повиновался. Они осторожно пошли по каменному полу к выходу. По мере приближения все сильнее слышалось сопение, и Теодор различил характерный запах алкоголя.

Тесно прижавшись друг к другу, они приблизились к Попеску, и тут шорох сетки, волочившейся за ними, разбудил охранника. Янко шмыгнул носом, всхрапнул и поднял голову. Теодор и Санда остолбенели. Толстяк уставился в пустой проход.

– Кто там? Дана, ты, что ль, бутерброды принесла?

Теодор и Санда стояли молча и дрожали. Тео чувствовал, как трясется рука спутницы рядом с его рукавом. Санда была в ужасе. Теодор коснулся ее запястья, и дрожь прекратилась. Он тут же отнял руку.

Попеску подождал и, не услышав ответа, поднялся. Теодор и Санда невольно попятились. Охранник стоял прямо на развилке – один коридор вел на выход, другой – в кухонные помещения, где готовили вкусный обед для хозяина.

Янко потянулся и пошел по коридору на кухню.

– Скорей, – шепнула Санда.

– Этот дом когда-то давно горел, потом его частично обустроили, но все жилые помещения находятся в другом месте, – шепотом пояснила Санда, когда они поднялись по каменным ступенькам. – Там парадный вход, огромный холл с портретами и широкой лестницей, столовая и спальни.

Теодор задумался. Особняк был огромен. Откуда-то сверху доносились голоса. Видимо, людей здесь действительно много, вдобавок сегодня оживление из-за ужина. Вангели ожидал гостей – хотел принять их после игры в Макабр.

– Санда, я понятия не имею, где искать шкуру… – признался Теодор. Он только сейчас понял, как это будет трудно сделать в особняке, кишащем людьми, где множество комнат и коридоров. – Где он может держать шкуру?

– В темнице, – предположила Санда.

– Ее там не было.

– В кабинете, – пожала плечами Санда, – или…

Она ахнула.

– Теодор! Я знаю, где она может быть! Зал славы!

– Что? – не понял Теодор.

– Зал славы, – принялась объяснять Санда. – Когда мы были тут с отцом, Вангели, конечно же, повел всех в зал, где собрано разное оружие. Сабли, которыми фехтовали его предки в сражениях. Его детская шпага – он ведь любит холодное оружие. Еще там были охотничьи трофеи. Головы кабанов, пойманных его отцом и дедом. Он нам все показывал, такой самодовольный, ты бы видел! И конечно, шкуры тех, кого одолели его родственники. Конечно, шкура побежденного нежителя должна быть там! Ведь это как обычная шкура лисы?

Теодор кивнул.

– Никто бы не догадался, что она принадлежит не животному, а человеку. Идем!

Теодор понял, что Санда права. Он шел за ней и поражался ее памяти и смекалке. Если бы не она, Теодор точно бы заплутал здесь и блуждал лет сто, прежде чем нашел среди тысяч предметов шкуру Лизы!

Они крались, ступая так тихо, как могли, но все равно пару раз чуть не столкнулись со слугами и дворецким. Особняк был огромен, обставлен кучей дорогих старинных предметов. Золотые часы, приставные столики, под стеклом которых находились миниатюры. Обитые зеленым бархатом банкетки в проходах.

Теодор послушно шел за Сандой, не переставая удивляться девочке. Та кралась почти так же тихо, как Теодор, быстро замечала опасность и движение, так что скоро они уже стояли в зале славы.

Тут было все, как Санда и говорила: трофеи Вангели и его предков. Рядом с каждым портретом развешано оружие, меха и головы животных, кубки и медали на шелковых подвязках. Люди на портретах были разные, но в основном очень похожие: смуглая кожа, крючковатые, вытянутые носы и раскосые глаза. Вангели был одним из них.

А Теодор?

Он не дал себе времени задуматься над ужасной правдой снова. Теодор поискал глазами портрет – и тут Санда подвела его к камину, над которым висела картина в золоченой рамке. Мэр Китилы, моложе, чем сейчас, без седины в волосах, стоящий рядом со стулом. На стуле сидела женщина: полноватая, бледнокожая, с длинными золотистыми волосами. Не красавица, но все же было в ее внешности что-то привлекающее: какая-то ласковость во взгляде, живость в полуулыбке. Мало чем походила она на Вангели. И конечно… Теодор задохнулся. Он увидел себя!

Рядом с матерью стоял маленький мальчик. С каштановыми волосами, бледный, как мать, но на щеках розовел детский румянец. Мальчик не мог сдержать улыбки, и художник таким его и изобразил. Теодор с трудом узнавал в этом ребенке себя: с возрастом его волосы стали гораздо темнее. Теперь они почти черные. Выражение лица изменилось. Неудивительно, что Вангели его не узнал: Тео и мальчик с портрета были не очень похожи. Может, только тонкими губами и золотисто-карими глазами.

Все же это был он.

В бархатном костюмчике, из-под курточки высунулась рубашка. Ему явно хотелось поскорее закончить с сеансом живописи и удрать во двор, к приключениям. На запястьях Теодор увидел пуговицы. Блестящие золотые пуговицы с инициалами: «К.В.».

Он их уже видел. Это правда был Теодор, которого некогда звали иначе… Кристиан Вангели.

Теодор так забылся, что Санде пришлось его встряхнуть. Она указала на низко висящую рыжую шкуру с черными, словно обутыми в носочки, лапами. Шкура Лизы.

Из-под сетки высунулась рука – Теодор подумал, как бы это выглядело со стороны? – и бледные пальцы схватили мех. Он приподнял шкуру и снял с гвоздя. Секундой позже шкура исчезла, так же как и рука.

В зале славы было по-прежнему пусто.

Обратно они вернулись быстрее. Даже Теодор немного разобрался в сложных проходах. Когда они заглянули в нужный коридор, Попеску не было. На столе стоял стакан с темной жидкостью, а откуда-то из дальнего угла коридора на кухню доносились голоса. Попеску, видимо, был там, интересовался насчет еды. Толстяк тоже хотел попировать, несмотря на вынужденное дежурство.

Внезапно сеть всколыхнул ветер. Откуда в коридоре без окон взялось это дуновение, было не понять. Едва Теодор и Санда сделали еще один шаг, налетел такой порыв, что они не удержались на ногах. Сеть заколыхалась, вокруг закрутился поток резвого воздуха. Санда с ужасом взглянула на Теодора – сеть сползла с них, а через секунду девочка уже ехала по полу ногами вперед. Вихрь захватил только ее, игрока, нашедшего ключ, а Теодора оставил. Смерч закрутился до потолка, Санда тихонько вскрикнула – и через мгновение ее унесло по коридору.

Теодор остался один.

Ветер тут же стих. Тео с трудом поднялся, в висках билась кровь: Санду забрали во второй тур! А его оставили – ведь он не нашел ключа! Теодор по-прежнему сжимал шкуру Лизы. Он вспомнил о пленнице и огляделся: никого. Скорей, пока Попеску не пришел и не увидел его! Сеть утащило с Сандой, и его теперь стало видно.

Теодор бросился в подвал, рванул дверь клетки Лизы и остолбенел от увиденного: нежительница полусидела, прислонившись к стене. Вся ее грудь была залита кровью.