Камилла Бенко - Лестница в камине [litres]

– Какая разница? – спросила Клэр, которой было противно чувствовать цепкие пальцы женщины на своём лице.

– Поднималась ли ты вверх по камину, после чего очутилась в колодце? – снова задала вопрос Бахрома.

Подобно тому, как правильный цвет оживляет рисунок, а правильная мысль вдохновляет на создание шедевра,

всё

стало

на свои

места.

Клэр поднялась по очагу, в котором когда-то горел огонь, и очутилась в колодце, который когда-то наполняла вода.

Она была в том самом месте, где огонь встречает воду. Совсем как в той строчке из старой поэмы! Строчки, которую ей прочёл Терний.

– Камин, – выдохнула девочка, и когда в кругу Роялистов начались перешёптывания, она поняла, что ей следовало промолчать, но уже было слишком поздно. – Колодец!

– Да, именно, – подтвердила Бахрома, торжествующе улыбаясь. – Благодаря обширным исследованиям и тщательному изучению прошлого я выяснила, что ключ к снятию заклятья будет найден там, где огонь встречает воду. Естественно, я предположила, что этим предметом окажется единорожий артефакт, подобного которому мы никогда прежде не видели и который усилит наши чудесные способности настолько, что мы сможем разрушить заклятье. Но затем Фрэнсис обратил моё внимание на твою сестру. Именно он подвиг Софи посетить флот прядильщиков и пообщаться со мной. Я возобновила свою исследовательскую работу с удвоенным рвением и даже пропустила месяц торговли, чтобы изучить архивы Лентшира. Я принялась за разработку новой теории. – Женщина сделала паузу, точно зная, как использовать молчание в свою пользу. – Что, если, как говорится в некоторых официальных свидетельствах, юный принц Мартин не умер, а просто сбежал тогда, много лет назад? И не просто в другую страну, а в совершенно другое место? Что, если, – продолжила Бахрома, глаза которой неотрывно смотрели в глаза Клэр, – «завершенье», о котором говорится в поэме, это не какое-то отдельное, всемогущее единорожье сокровище, спрятанное в каком-то загадочном месте, а член королевской семьи Ардена? Или, если говорить конкретнее, кровь принцессы самоцветчиков – та же кровь, что некогда текла по венам Эстелл и которая нужна ей, чтобы вернуться.

Мира Бахрома отпустила подбородок Клэр, но девочка продолжала ощущать давление её руки.

– Но мы не из королевской семьи, – возразила Клэр. – Софи не принцесса!

– Какое у тебя полное имя, милочка? – спросила прядильщица.

Девочка было открыла рот, но резко остановилась.

Мартинсон. Сын Мартина. Принц Мартин.

Она уставилась на Бахрому, забыв закрыть рот. Женщина одобрительно кивнула:

– А ты не безнадёжно глупа, как я посмотрю.

Пытаясь выиграть время, Клэр спросила:

– Так что, вы хотите убить мою сестру, чтобы получить её кровь? – Она окинула фигуры в синих плащах диким взглядом. Никто не отвернул головы. Никто не предложил помощи.

– Нет, – спокойно ответила Бахрома. – Мы хотим пробудить королеву Эстелл, которая принесёт с собой знание, потерянное после Войны гильдий. Которая знает, как можно победить призраков. Которая знает, как вернуть единорогов в Арден. Смерть твоей сестры стала бы неприятным побочным эффектом. К счастью, она нам уже не нужна.

Тело Клэр онемело, и она инстинктивно сделала шаг в сторону от Бахромы.

– Стой! – крик Фрэнсиса заставил её оглянуться.

И в эту самую секунду девочка увидела, как один из Роялистов вставил в свой лук стрелу и выпустил её, целясь ей прямо в сердце.

Пока стрела неслась сквозь пространство, в ту секунду, которая ощущалась, как целая вечность, у Клэр было время подумать о Софи. У неё так и не появилась возможность с ней попрощаться. Девочка надеялась, что с её сестрой всё было в порядке: что она вернулась домой к маме и папе целой и невредимой.

Перед лицом Клэр промелькнули лица её родителей. Мамины глаза, точно такие же, как у Софи. Папина подтрунивающая улыбка – двойник робкой улыбки Клэр.

Как вдруг сама Софи возникла рядом с ней словно из-под земли!

Её тёмные волосы метнулись в лицо Клэр, когда она кинулась к сестре (и прямо под стрелу).

Наконечник стрелы с ужасным звуком вошёл в грудь Софи, вонзившись чуть ниже её ключицы.

Крик вырвался из горла Клэр. Свободными руками она обхватила Софи, закрывая старшую сестру своим телом.

Во всём этом не было никакого смысла.

– Софи! – прохрипела Клэр, прижимая сестру к себе, словно ребёнка. Всё это время она представляла себе этот момент, вот только в её мечтах всё было совершенно иначе. – Софи, скажи что-нибудь! – умоляла она.

Софи застонала, и, хотя стрела даже не поцарапала Клэр, девочка разразилась криком боли.

– Софи? – резко спросила Бахрома. Она посмотрела на Фрэнсиса: – Это и есть принцесса?

Старик ничего не сказал. В том не было нужды. Слёзы Клэр говорили сами за себя.

Как вдруг кто-то потянул сестру от неё.

– Нет! – воскликнула девочка. – Оставьте её в покое!

– Клэр?

Услышав жалобный шёпот Софи, Клэр вцепилась в сестру пуще прежнего, но она не могла тягаться с высоким Роялистом. Он утащил Софи к каменной королеве и положил её у его основания, рядом с единорожьей арфой. Красная жидкость впитывалась в землю.

Вскочив на ноги, Клэр шатающейся походкой приблизилась к сестре. Соль слёз обжигала её щёки и обволакивала язык. Она ожидала, что кто-нибудь попытается её остановить, но Роялистам, казалось, она была безразлична. Они сделали то, что им было нужно, и теперь их внимание было обращено на артефакт.

Одна из женщин зажгла факел и подала его Бахроме. Пламя осветило лицо прядильщицы, в каждой черте которого отчётливо читалось откровенное нетерпение.

– Вы уверены, что также хотите сжечь арфу? – пробормотала Роялистка.

– Да, – ответила Бахрома. – Девчонка не является ни прямым потомком Эстелл, ни хотя бы её племянницей. Она приходится ей двоюродной прапраправнучкой. Её кровь может оказаться недостаточно сильной для того, чтобы разбудить королеву, но с таким мощным единорожьим артефактом, как эта арфа, у нас появляется шанс. – Прядильщица смерила Роялистку взглядом: – А единственное, что усиливает чудеса сильнее единорожьего артефакта, – это принесение единорожьего артефакта в жертву. – У Клэр сжался желудок, когда лихорадочно блестевшие глаза Бахромы вновь опустились на Софи. – Мы сожжём арфу, – продолжила историк, – а когда артефакт отдаст всю свою чудесную силу, мы окропим королеву кровью принцессы – той же королевской кровью, которая некогда бежала по венам Эстелл. Кровь д’Астора воззовёт к крови д’Астора. – Бахрома возвела руки к небу, держа фонарь высоко над головой. – Роялисты, – огласила она равнины, наращивая мощь голоса, – готовы ли вы выйти из тени на свет?