без автора - Черепашки-ниндзя и Подземный Кукловод

Толстый, потный и волосатый директор телекомпании CBS по прозвищу Брюшной Тип купил себе реактивный самолёт. И новый, пятый по счёту «Роллс-ройс». И ранчо в Андалузии с огромным бассейном, в котором хитрое устройство может делать волны высотой в три фута. Ещё он купил пса-далматина, который стоил почти столько же, сколько «Роллс-ройс». Директор купил тонну шоколадных зайцев, слонов и Санта-Клаусов на фабрике доктора кондитерских наук Сухарда и половину съел, а остальное положил в специальный сейф-холодильник в Швейцарском банке и каждый месяц теперь получал по процентам кучу сладостей бесплатно.

А все почему? А потому, что все телезрители страшно любили Эйприл О’Нил и никаких других ведущих из конкурирующих телекомпаний видеть не хотели. Компания получала бешеные деньги. Такие бешенные, что просто неудобно… Эйприл сама не знала, чем заслужила такое признание. Конечно, она вставала каждое утро в пять часов и ложилась в час ночи. Вот как она работала. Но такой распорядок был заведён у неё ещё с незапамятных времён. Почему же все только сейчас заметили, что Эйприл способна держать на своих хрупких плечах целую телекомпанию и кормить творческий коллектив в полторы тысячи человек?

Директор каждое утро на совещании повторял, какая Эйприл талантливая, какая Эйприл самоотверженная, какая Эйприл телегеничная… Было ясно, что Брюшной Тип просто подбивает к ней клинья.

– Но ведь я и год назад была точно такой же талантливой… – сказала ему однажды Эйприл.

– Так ведь у меня год назад не было реактивного самолёта, – честно признался Брюшной.

– А у меня его и сейчас нет.

– Я его тебе куплю. Если будешь умницей, – директор фамильярно похлопал Эйприл по щеке.

Эйприл посмотрела на него долгим выразительным взглядом и врезала ему в огромное волосатое ухо.

На другой день ей сообщили, что руководство телекомпании отправляет её в творческий отпуск во Флориду. Там она должна будет снять серию сюжетов о знаменитом дрессировщике акул и заодно отдохнуть. Целых три скучных зимних месяца Эйприл проведёт в обществе пенсионеров, составляющих большинство жителей полуострова, и туповатого дрессировщика, который только и умел, что атукать со своими кровожадными питомцами.

Было отчего расстроиться и даже поплакать. Но Эйприл плюнула на все и принялась готовить огромную пиццу, чтобы закатить прощальный ужин для друзей-черепашек.

– Твой день рождения мы недавно отмечали, – произнёс Лео, когда увидел на пороге Эйприл с гигантским свёртком, от которого исходил пьянящий аромат пиццы. – Значит, что-то случилось.

– Случилось, дружок, – Эйприл передала Лео свёрток и поцеловала его в зелёный нос.

Она очень давно не была в гостях у черепашек. После путешествия в Бразилию, закончившегося поимкой Хищника, Эйприл была просто нарасхват. Мало того, что на неё свалилась масса работы (Эйприл вдруг стала самым высокооплачиваемым репортёром в Штатах) – теперь за ней охотились коллеги-журналисты, чтобы взять хотя бы минутное интервью.

…Но в подземном обиталище черепашек-ниндзя ничего не изменилось. В любимом кресле-качалке сидел, уткнувшись в прошлогодний номер «Филадельфия Инкуайер», старый крыс Сплинтер. Острый слух на этот раз изменил ему, и учитель не поднялся, как обычно, навстречу Эйприл и не начал отчитывать черепашек за недостаток учтивости. Мик и Раф в дальнем конце комнаты отрабатывали технику ближнего боя. В тот момент, когда Мик, заметив Эйприл, опустил руки и растянул рот в восторженной улыбке, Рафаэль, поглощённый сражением, нокаутировал его ударом пятки.

На стук падающего тела поднял голову Донателло. Первые несколько мгновений на его лице нельзя было прочитать ничего, кроме формулы ускорения свободного падения. Дон уже неделю занимался разработкой антигравитационного покрытия для полуразбитого вертолёта, на котором они летали в северную Бразилию. Он слегка ошалел от активной мозговой деятельности…

– Ре6ята, – негромко произнесла Эйприл. – Я пришла к вам в гости.

Все повернули головы и уставились на Эйприл. Рты раскрылись, исторгая радостный клич. Сплинтер даже хрюкнул от удовольствия и неожиданности. Он проворно поднялся навстречу девушке и попытался помочь ей раздеться, насколько это мог позволить его крысиный рост.

– Нет, – весело проворчал он, волоча по полу норковую шубку Эйприл, – всё-таки вас надо ещё учить и учить обращению с дамой. Внимайте же, пока жив старый Сплинтер…

Эйприл прошла в комнату и села в кресло, на котором Дон время от времени испытывал действие антигравитационного покрытия. Из-под обшивки кое-где проглядывал поролон и пружины. Огромная дыра украшала спинку кресла. Черепашки с криком подхватили кресло вместе с Эйприл и, стараясь подражать вою пикирующего бомбардировщика, закружили девушку по комнате.

Если бы какому-нибудь завистнику из Би-Би-Си удалось запечатлеть на фотоплёнку визжащую Эйприл в окружении четырёх подозрительных двуногих зелёного цвета, возможно, её карьера дала бы серьёзную трещину. К счастью, жилище черепашек находилось на глубине двадцати с лишним футов под землёй, в заброшенном и забытом всеми канализационном отсеке, который не работал ещё со времён второй мировой войны. Однажды немецкий самолёт, неведомо как добравшийся сюда через Атлантику, сбросил на Нью-Йорк четыре фугасных бомбы. Одна из них разворотила старый четырёхэтажный дом, который стоял на этом месте, и повредила канализационную сеть.

В доме в это время никого не было, кроме клопов и тараканов – хозяева, которые сдавали здесь квартиры студентам и молодым парам, решили, что доходы от него не оправдывают расходов и, выселив всех жильцов, искали покупателя для этой кирпичной коробки… Дом и участок канализационной сети под ним были такие старые, что сначала думали плюнуть на них и не восстанавливать, а место это после расчистки приспособить под бейсбольную площадку.

Но сразу после войны цены на землю в городе подскочили в несколько раз, и один процветающий скотопромышленник (кстати, двоюродный дед директора CBS) купил этот участок и выстроил на нём новый дом, такой же четырёхэтажный и такой же убогий… А что касается канализации, то она осталась почти в таком же виде, как и после бомбардировки. Новую сеть смонтировали недалеко от этого места, а развороченную строители просто заровняли землёй и забыли. Черепашки и Сплинтер отыскали вход и обнаружили почти неповреждённое помещение, которое раньше, видимо, выполняло функцию бойлерной. После тщательной уборки оказалось, что здесь вполне можно жить. К тому же, по счастливому стечению обстоятельств, Нью-Йорк в последние два десятка лет расширялся именно в северную сторону, где находился дом дедушки Брюшного Типа, и сейчас жилище черепашек оказалось почти в центре города… И даже самый ушлый репортеришка не догадался бы искать сенсационный материал прямо у себя под носом. И на глубине в двадцать три фута.