Юстасия Тарасава - Золотая кошка

– С этим всё понятно, – проводила его взглядом Катя. – А нам что делать?

В дальнем углу сада, на Грустной скамейке, Катя разговаривала с мамой.

На самом деле скамейка, конечно, не была ни грустной, ни весёлой, это была самая обычная деревянная скамья, покрашенная фиолетово-лавандовой краской. Папа специально вкопал её за разросшимися кустами вишни, чтобы можно было за ними спрятаться, когда на душе кошки скребут. Каждому иногда хочется погрустить или побыть одному. Мама часто сидела здесь и рисовала эскизы, а Катя забредала в эту часть сада только когда поспевала вишня. Просто одни люди любят сидеть в одиночестве, а другие нет.

– Катенька, не расстраивайся. Что же делать, если на этой карте не написано ни одного названия. А похожих мест в наших краях много.

– И что, я теперь никогда не найду этот клад?

– Почему никогда? – обняла её мама Нонна. – Когда-нибудь найдёшь. Знаешь что? Мы можем начать собирать подходящие места.

– Как это?

– Будем брать на заметку все места, соответствующие этой карте и проверять их.

– И где мы будем брать такие места? – угрюмо спросила Катя.

– Будем много путешествовать. – Мама Нонна увлеклась своей идеей. – Изучим край вдоль и поперёк.

– Мам, ну и кто из нас фантазёрка? Наш край огромный! И вообще, с чего ты взяла, что на карте именно наш? Это может быть любое место на земле.

– Я об этом не подумала, – смутилась мама. – И всё-таки мы попробуем. Для начала съездишь с папой в экспедицию. А там посмотрим.

Мама Нонна ушла помогать бабушкам, а Катя ещё долго сидела одна на Грустной скамейке, горько вздыхая и мечтая узнать, где находится место, изображённое на карте и что это за кошка такая. И почему она улыбается? И кто эту карту нарисовал? И зачем? И ещё – как карта оказалась в зеркальном плену, кто её спрятал и от кого? И когда это было?

Вечером Дима Аркадьевич перенёс заснувшую на Грустной скамейке Катю в детскую. Мама Нонна взмахнула ярким покрывалом и оно разноцветным облаком опустилось на кровать, укутав спящую девочку.

– Дим, мне так её жалко, – вздохнула мама Нонна. – Катя так сильно расстроилась из-за этой карты. Лучше бы мы её никогда не находили.

– Да, Катёнок принимает это близко к сердцу, – согласился Дима Аркадьевич. – В науке надо быть готовым к любому повороту событий.

– Но она не учёный, Дима. Она ребёнок!

Родители постояли рядом с кроватью, глядя, как Катя вздыхает во сне, и вышли из детской.

Следом за ними в Катину комнату зашли бабушки.

– Ох, даже во сне переживает! – покачала головой Семёновна.

– От таких переживаний и заболеть может, – испугалась Антоновна.

– Может, устроим ей этот клад? – спросила Семёновна. – Пусть она его найдёт и обрадуется.

– Где и как? – сразу заинтересовалась деталями Антоновна.

Вскоре на кухне четверо взрослых решали непростой вопрос: кто, когда, куда и что именно спрячет, чтобы Катя это «случайно» обнаружила. Решили, что проще всего подсунуть находку в экспедиции. Осталось выяснить, из чего приготовить «клад», который Катя найдёт.

Когда утром Катя спустилась вниз, в доме никого не было. Кухня и веранда были пусты. Катя выглянула во двор. Мама, папа и бабушки завтракали в Оранжевой беседке.

– А где все? – присоединилась к ним Катя.

– Уехали вчера вечером, когда ты уже спала. А Галя с Гришей поехали на пруд, – объяснила мама Нонна.

– А мы чего с ними не поехали? Могли бы и разбудить. – Катя любила купаться, пруд был мелким и вода в нём всегда тёплая.

– А мы с тобой поедем в другое место, – ответил Дима Аркадьевич.

– Какое? – Катя зевнула. Гришка сейчас купается, а её, наверное, родители потащат с собой по магазинам. Или ещё в какое-нибудь скучное место.

Взрослые переглянулись.

– Ты завтра уезжаешь в экспедицию, – торжественно сообщила Семёновна.

– А сегодня мы будем собирать вещи в поездку, – добавила Антоновна.

Дима Аркадьевич встал из-за стола и пошёл к машине.

– Бабушки выдали папе список покупок на пяти листах, – рассмеялась мама Нонна. – Теперь ему до вечера по магазинам ездить придётся.

Катя и побежала к машине: – Пап, возьмёшь меня с собой? Фотографии напечатать надо.

И она убежала в дом за фотоаппаратом.

– Ну вот, – Антоновна была довольна, – Катюша и отвлеклась от своего клада.

– Главное – переключить внимание, – согласилась Семёновна.

Мама Нонна смотрела, как дочь несёт фотоаппарат.

– Я бы не сказала, что Катя забыла о кладе, – встревоженно заметила она. – На снимках-то будет карта!

А на следующий день крытый брезентом болотного цвета автомобиль шустро бежал по трассе. Несмотря на ранний час, шоссе было перегружено транспортом, и уазику приходилось то сбавлять скорость, пропуская многотонные фуры, то разгоняться на более-менее пустынных отрезках пути. Но ехать медленно приходилось гораздо чаще.

– Пап, а чего мы так плетёмся? – Кате не терпелось поскорее добраться. Как глупо двигаться черепашьими шагами, когда где-то там впереди тебя ждут настоящие археологические раскопки.

– Катёнок, мы хорошо едем. Быстрее нельзя.

Нельзя так нельзя. Катя стала смотреть в окошко. Поля, поля, поля, везде поля, проросшие короткими зелёными стебельками. Кое-где поля огораживали уходящие вдаль полосы деревьев, их высаживали, чтобы зимой здесь собиралось больше снега, а весной, когда он растает, поля могли вдосталь напиться воды.

Чем дальше ехали, тем больше природа менялась, и вскоре Катя уже разглядывала полноводную горную реку Катунь, совсем непохожую на своих равнинных сестёр. Катунь стремительно неслась мимо тракта, шумно била о камни, словно сердилась на кого-то.

Горы, настоящие каменные горы неприступно высились по сторонам, сурово взирали на пробегающие по серой асфальтовой ленте автомобильчики, такие маленькие и уязвимые по сравнению с этими тысячелетними громадинами, что Катя поёжилась. В городе она никогда не задумывалась о том, что здания и машины появились совсем недавно, а огромная река с мутными от горных пород водами и полоса соснового бора, обнимающая город и уходящая далеко-далеко в другую страну, были с незапамятных времён. С тех пор, как ушёл с этой земли холод, погубивший динозавров. С тех пор, как растаяли ледниковые панцири и, стекая с гор, проложили древнейшее русло. С тех пор, как люди появились в этих краях.

Горы были всегда. И в горах всё по-другому. Другой воздух. Другое небо. И другое время, какое-то прозрачно-тягучее, как невидимый мёд. Катя впервые увидела горы. Дима Аркадьевич и Глеб, улыбаясь, наблюдали за потрясённой девочкой. Несколько раз она поворачивалась к ним, порываясь сказать, как поразили её горы своей строгой и величественной красотой, но не смогла найти подходящих слов.